Чуждость

– Не без того, – самодовольно усмехнулся Шон. – Ну а про распределение кабинетов, на мой взгляд, очень логично, что я отдал больший кабинет собственной жене, которая теперь, кстати, официально моим замом по науке является и мало того, что ведет большую научную работу, так еще недавно такой стресс пережила, связанный с потерей ребенка. При этом в каком кабинете какой компьютер стоит и как они запараллелены вообще никого касаться не должно, ну и в дополнение с внутренних дверей я прикажу таблички снять, оставив лишь внешние перед приемной секретаря. Так что не волнуйся, у посетителей вопросов не возникнет. А возникнут, или Ник, или на худой конец я, растолкуем, что не их это поганое дело свой любопытный нос в такие дела совать.

– Отдать тебе должное, Шон, в вопросах наведения порядка тебе просто нет равных, – иронично хмыкнула она.

– Я стараюсь, Мила. Поэтому работай и на организационные моменты не отвлекайся, а если что нужно, лишь скажи. Я постараюсь все сделать наилучшим образом, – не понял её иронии Шон.

***

За несколько месяцев Мила сумела взять под жесткий контроль работу всех отделов института, и направляемые ею они начали разработку достаточно интересных и перспективных направлений, что не могло не радовать как ее, так и Шона. Вот только результаты работы отдела Гарнери оставляли желать лучшего. Хотя с новой партией животных ждать быстрых результатов и не приходилось, но постоянный, требуемый ею мониторинг состояния животных показывал, что их здоровье ухудшается.

– Что он там с ними творит? Почему показатели ухудшаются? Этого не должно быть на данном этапе! Ты что закупил больных животных? – в один из дней, вызвав к себе Шона, не могла скрыть уже явного раздражения Мила.

– Успокойся. Нормально у него все там. Я еще вчера к нему заходил. Все безупречно. Клетки чистые, животные сыты и на вид здоровы.

– Тогда с чего показатели на спад пошли? Чуть большая нагрузка, и у всех животных и аритмия и удушье начинается. Этого быть не должно!

– Ну с чего решила, что не должно? Ты же с прошлой группой подопытных подобный этап не наблюдала, может там такой же спад по здоровью наблюдался. Возможно, это просто период адаптации.

– Крис не говорил мне о нем.

– А ты спрашивала?

– Конкретно – нет, но он наверняка сам бы рассказал, если бы подобное наблюдалось. Сейчас что-то не так идет, а что, понять не могу…

– Да ему в голову не пришло рассказать, раз ты не спрашивала. А может вообще побоялся рассказывать про явные ухудшения, опасаясь, что ты обвинишь его в недолжном уходе за животными.

– Пойди, спроси его. Хочу знать была ли такая динамика в прошлый раз.

– Хорошо. Пойду спрошу. Подожди немного, – Шон порывисто встал и вышел из кабинета.

– Да уж… – Мила в замешательстве потерла кончиками пальцев висок, а потом раздраженно повела плечами. её раздражало, что она сама не может проконтролировать ход эксперимента, и вынуждена довольствоваться лишь отчетами и рассказами Шона. Больше всего злило ее, что при ней Шон отказывался даже звонить Гарнери по громкой связи, мотивируя, что вряд ли она устоит перед искушением вмешаться в ход обсуждения, посчитав, что он не совсем конкретно и правильно формулирует задания или вопросы.

Минут через десять Шон вернулся.

– Ну все так, как я и говорил. Картина повторяется. Поэтому не психуй. Не рассказывал он тебе об этом лишь из опасений, что обвинишь в недолжном уходе, так что это тенденция.

– Через сколько реакция на нагрузку восстанавливаться до соответствующих нормам параметров начала?

– Что? – непонимающе переспросил Шон.

– Насколько продолжительным был прошлый спад по реакциям на нагрузку?

– А черт его знает насколько… – пожал он плечами.

– Ты не спросил или он склерозом страдает?

– Конечно, не помнит он, журналов ведь нет, да и не отмечал он в них подобные параметры наблюдений. Это только сейчас ты подобные новшества ввела.

– Ты врешь, Шон! Он отписывал в примечаниях состояние животных и явные ухудшения фиксировал. Я видела это!

– Даже если и отписывал, он их что на память заучивал? Нет! Поэтому динамику и продолжительность не помнит и нечего меня во лжи обвинять на пустом месте! Это оскорбление, между прочим. И вообще, это что я, этого склеротичного идиота поставил возглавлять этот проект? Нет, не я. Это твоя идея была, а обвиняешь в его просчетах ты меня почему-то. Почему? Не нравится, как он работает, давай его заменим, я не против.

– Ладно, извини. Я погорячилась… просто раздражает, что сама напрямую проект не могу контролировать. Не привыкла я к такому. К тому же через месяц конференция, я выступить хотела, а с такой подборкой экспериментальных данных это не представляется возможным.

– Ну подгоним чуток данные, тоже мне нашла проблему… – иронично пожал он плечами.

– К чему подгоним? К ожидаемому мною результату? А если я ошиблась? Ты соображаешь, что предлагаешь мне? Шон, у тебя вообще с головой как? Это же не квартальный отчет, где ты финансы по отделам на списание раскидываешь. Это научные исследования! Я никогда не занималась фальсификацией и не буду!!! – её голос сорвался на крик. – И если ты еще хоть раз посмеешь предложить мне это, вообще проект брошу и не буду вести. Понял?!!

– Чего я тебе предлагаю? Ты чего, Мил? Какая фальсификация? Я вовсе и не о том речь вел. Ну что ты раскипятилась так?

– А о чем ты речь вел?

– Я? Я лишь о том речь вел, что данные накопиться должны. Доведем их по длительности до тех результатов, что были с предыдущей партией подопытных, тогда и речь о нестыковках или отличиях вести можно будет, а пока это лишь предположения и наша экстраполяция возможного развития событий, не более.

– Ох и умеешь ты выкручиваться, Шон. Прям мастерски. Ладно, будем считать, что действительно лишь это имел в виду.

– Конечно лишь это. Как ты могла подумать, что я могу предложить хоть что-то фальсифицировать? Мне прям даже обидно… Ты что, считаешь меня прожженным аферистом и мошенником?

– Глядя на то, что ты порой творишь, у меня начинают закрадываться подобные сомнения.

– Зря, любимая, – он шагнул к ней и, подхватив руку, прижал к губам, – мои помыслы чисты и невинны. Я лишь хочу, чтобы ты могла полноценно работать и двигать науку вперед как на благо развития всего технического прогресса в целом, так и нашего института в частности.

– Ой, Шон, – она рассмеялась, – твоими бы устами да мед пить…

– Неужели не видишь, как я из кожи лезу, чтобы тебе комфортно работать было? Даже на нашей близости с тобой настаивать прекратил, потому что это злит тебя и раздражает. Хотя, по-моему, я уже сто раз и вину невольной измены перед тобой искупил и любовь и преданность свою доказал. А ты все никак поверить в них не можешь и простить… Или этому своему полицейскому верность хранить нравится? Он был настолько хорош в постели, что переплюнул меня?

– Прекрати! – она вырвала руку из его ладони и со всей силы грохнула кулаком по столу.

– Ах-ах-ах, женушка, какое негодование… С чего бы это? Я зацепил больную струну? Он действительно был хорош в постели и раздражал тебя исключительно примитивным интеллектом?

– Шон, не смей! Слышишь? Не смей! – она вскочила из-за стола и в голосе её послышались истерические нотки. – Не смей больше говорить со мной в таком тоне и поднимать эту тему! То, что ты был, да и сейчас являешься официально моим мужем, не дает тебе право так оскорблять меня! Еще раз посмеешь, плюну на все и уйду, и гори тут все синим пламенем! Я умерла, давно умерла, и мне плевать, что вы тут все с институтом без меня творите! Ясно тебе?!

– Все! Успокойся! Я прекратил и больше ничего не поднимаю. Только успокойся! – он притянул её к себе и крепко обнял.

– Отпусти сейчас же! – она попыталась вырваться.

– Отпущу, как только успокоишься и пообещаешь больше не разбрасываться такими заявлениями. Ты жива и здорова, и не надо гневить Бога, заявляя обратное.

Перестав вырываться, она глубоко вздохнула, потом, немного помолчав, холодно проронила:

– Ладно. Успокоилась. Отпусти.

– Вот это другое дело, – он разжал руки и немного отступил в сторону. – Ты стала такая нервная… Прямо слово тебе поперек не скажи… Может тебе какие-нибудь успокоительные настойки или таблетки попить?

– А может это не мне попить настойки надо, а тебе, чтобы перестать меня провоцировать? А? Ты ведь уже всякие границы переходишь. Учти, не прекратишь так себя вести, работать с тобой не буду, и ничто меня здесь не удержит.

– Прекратил, прекратил, успокойся только, – Шон направился к выходу, – пойду скажу Нику, чтобы кофе тебе сделал. Попей лучше кофе и успокойся. Насколько я помню, кофе обычно благотворно влияет на твое настроение.

Он вышел, а Мила, в раздражении пройдясь по кабинету, вернулась за стол и, придвинув клавиатуру компьютера, открыла на экране раздел файловой системы отдела Гарнери и вновь начала просматривать электронные версии журнала наблюдений, размышляя стоит начать вносить изменения в график эксперимента или подождать еще некоторое время.