Старичок
Подсказал ли кто или сами узнали, что есть в одном селе Петровского уезда старичок, он знает и про живых, и про мёртвых.
Всей семьей к нему собрались, детей и невестку усадили на телегу, да и сами поехали. Долго ехали, много часов искали село и старичка, не раз возвращаться хотели. Только Евдокия умоляла не прекращать поиск.
Совсем они из сил выбились, уж об обратном пути и речи не велось. Попросились на ночлег в самую крайнюю избушку. Жили там старик со старухой, они и приняли в дом.
– Куда, люди добрые, путь держите?
Поведали Мазановы о беде своей, доверились, а старик и говорит: «Неспроста вы сюда попали. Я и есть тот человек, которого ищите».
Погладил он по голове Ванюшу, а Прасковьюшке подарил свистульку ямчатую из серо-белой глины.
Взяла девчушка её в руки, а что делать и не знает.
– Доченька, ты подуй в дырочки, и запоёт свисточек, словно птичка ранняя, – сказал старик.
Тем временем хозяйка выставила на стол угощения: кашу гороховую, овсяный кисель и мазуню – сласть из редьки пропаренной.
– Покушайте, да спать ложитесь, а дед подумает, как вам помочь. Утро вечера мудренее.
Никто из взрослых в ту ночь глаз не сомкнул. Только Ванюшка и Прасковьюшка сопели на печке, маленькие ведь совсем были, уморились сильно.
А утром ранёхонько деток подняли, умыли, да и сами приготовились. Сели рядком на скамью, стали ждать, когда старец к ним выйдет и скажет, где же Василий, жив он или мёртв?
А хозяин не появился, больным сказался. Об этом жена его сообщила да попросила, чтобы возвращались к себе, к встрече готовились: Василий через три дня дома окажется. Будто он все эти годы в беспамятстве пребывал, не помнил, что есть у него семья.
Опоила Васю колдовской водой и умыкнула из Петровска соседка-цыганка, что в доме напротив жила. Полюбила его сильно, вот и пошла на это. А он и не ведал, что испил водички наговорённой у её крыльца: жарким тот день выдался, жажда донимала.
Ещё сказала, что старик очень устал, лежит, подняться не может: всю ночь молитвы читал, чтобы вернулся к деткам отец.
Не поехали тогда Мазановы домой, а понеслись вскачь. Совсем лошадей загнали. Такая надежда вселилась в сердца, такая вера в то, что Васичка обязательно найдётся.
И всё сбылось!
Он и пришел ровно через три дня.
Весёлый, улыбчивый, радостный! Деток на руки подхватил, целует, наглядеться не может.
– Авдотьюшка, как же стосковался я по тебе! Прости меня, неразумного! – на колени встал перед женой.
Потом к матери и отцу кинулся, обнял их, а они плачут от счастья.
Хотели родители поехать, отблагодарить старичка, но не смогли дорогу вспомнить в то село, да и имя не спросили тогда у благодетеля своего.
Глава вторая
Ванюша
Только недолго радовались Мазановы, не прошло и двух лет, как новые слёзы и страдания пришли в их жизнь.
Нашёлся Василий Никифорович, а сынишка его, Ванюша Мазанов, задохнулся от болезни удушливой.
Когда братик умер, Прасковье совсем мало годков было, но запомнила, как Ванюшку несли в крошечном гробике через все улицы Петровска, как отпевали его в церкви и как просила она у мамы разрешение подержать братика за ручку, чтобы не страшно ему было одному в дощатой постельке лежать.
Много народу собралось проводить мальчика в последний путь. Говорили, что ребёнок необыкновенным рос.
А Ванюшка и вправду мог погоду предсказывать: смотрит на небо, смотрит, а потом и скажет вдруг, что дождь злой прольётся, яблонь цвет смоет, урожая не будет. Так и выйдет потом.
Бывало озаботится: «Ночью ветер сильный поднимется, надо скотину в сарай загнать».
Откуда одиннадцатилетний мальчонка знал это?
Сказать никто не мог, только потянулись люди к дому Мазановых, стали просить мать его, Евдокию Павловну, поговорить с сынком да разузнать, в какой день им лучше сажать или косить, и Ваня всем отвечал.
Очень Ванюша сестричку свою любил.
Когда на свет она появилась, то он от люльки и не отходил. Чуть заплачет девочка, а Ванюша тут как тут: к маме на колени вскарабкается и качает ручонками колыбельку.
Он как-то быстро вырос, повзрослел и в школу сам попросился, учиться очень хотел.
Скучал сильно по сестрице. Прибежит после уроков и сразу с ней играть примется, сказки ей рассказывать да азбуку читать.
Однажды помогал Ваня отцу дрова переносить в сарай, да руку поранил: большая заноза прямо под ноготь вошла. Палец покраснел, распух, стрелять начал. Завернул Ванятка палец в белую тряпицу, сел на скамеечку и плачет.
– Давай играть, – говорит ему Прасковьюшка.
– Не могу. Видишь, пальчик у меня болит?
– Покажи пальчик, – попросила сестричка.
Развернул тряпицу Ванюша, сестра посмотрела-посмотрела, жалко ей братика! Стала она своей маленькой ладошкой гладить пальчик и смешно так приговаривать:
– У кошки заболи, у собачки заболи, а у Ванюши заживи!
Боль и прошла. Лёг Ваня спать, наутро просыпается, а палец-то здоровый, занозы в нём – как и не было вовсе!
– Мама, мама, смотри! Пальчик у меня новый! – закричал он радостно.
Улыбнулась Евдокия: «Видно, у нашей Прасковьюшки ручки целительные».
И впрямь, чудеса какие творятся на свете белом.
За месяц до смерти исхудал Ванюша сильно, совсем прозрачным стал.
Волосики белые у него и кожа белая-пребелая, одни нежно-голубые глаза сияют на лице, словно незабудки.
Молчал Ванятка подолгу. С Прасковьюшкой более не играл, как будто силы у него кончились.