Кролик в лабиринте

– Времени мало для принятия решения. Давай попробуем меня снова туда отправить. Я хочу разобраться хотя бы в истории Павла. Считай, по приколу… Может быть, найду какие-то закономерности или механизмы, которые все это двигают. Для начала надо понять, с кем именно я тогда встречался. Кто они все? Я нашел какие-то исторические соответствия, но, конечно, почти никого не узнал. А вдруг смогу что-то сделать? Пока не понимаю, как. Книжку я с собой взять туда не могу, чтобы показать Павлу, как он кончит… Вселиться в Павла? Но там же в заговоре человек триста… По крайней мере так написано в современной истории. Не казнить же их всех? Я представляю, что это будет для истории… Да, возможно и даже наверняка за всем этим стоят серьезные люди. Ха! Мне так и сказали… Которые уже истлели… Это точно попахивает метафизикой. Они же проводят некую линию, можно сказать, через века. Хотя сами не смогут воспользоваться результатами. Передают эстафету преемникам… Зачем все это?

– Дэн, так ты готов снова погрузиться? А что ты будешь там делать? Внушать, убеждать людоедов? Не убивать же их?

– Хороший вопрос. Здесь тоже по большей части – людоеды. Либеральные ценности не улучшают человеческий материал. Кстати, а что будет, если меня там убьют? Что будет делать этот Зубов здесь?

– Пока не знаю. Здесь же его сознание в твоем теле находится очень короткий промежуток времени. Я надеюсь, что это не случится. Ты хоть там не буйствуй!

– Ладно! У нас впереди тяжелая неделя. Ты помнишь про новый проект? Сейчас надо напрячься. Кстати, завтра с утра общее совещание. А к концу недели посмотрим.

С утра Давид полностью заблокировал в своем сознании любые воспоминания о том мире. Он давно научился концентрироваться на поставленных задачах. Совещание затянулось. Надо было изложить коллективу суть проекта в доступной форме, правильно распределить нагрузку на отделы, поставить задачи и определить реальные сроки. Давид знал, что управление людьми – одно из самых сложных искусств.

Глава 8

Когда он вышел из митинга, уже наступил полдень. Давид наконец попал в свой кабинет и почувствовал эмоциональную усталость от напряженного разговора с сотрудниками. Он подошел к огромному, до пола, окну. С тридцать четвертого этажа открывался эпический вид на Москву. Экспрессивное осеннее небо, раскрашенное миллионами оттенков серого, с движущимися в разных направлениях, перетекающими друг в друга облаками и тучами, нависло над распластавшимся до горизонта мегаполисом. Мутное урбанистическое месиво шевелилось и дышало, опутанное километрами дорог. Машины, транспорт, пешеходы… Прямоугольники строений с редкими вкраплениями растительности. Отсюда, сверху, казалось, что внизу копошится колония неведомых микроорганизмов, занятых бессмысленным хаотическим движением. Драматические события, столкновения и слияния, происходившие в небе, выглядели намного более значительными, чем монотонная суета внизу. «Наверное надо задуматься о смысле жизни. Причем не только своей, а всего человечества сразу. Но я не буду это делать… Просто очень красиво. И приятно смотреть на мир с высоты…»

В дверь постучали, и в кабинет вошла Инга, начальник отдела тестировщиков.

– Извините, Давид Анатольевич! К вам можно?

– Да, конечно. Проходите. У вас вопрос? По совещанию?

– Нет, но можно сказать, корпоративный…

Инга с неискренним смущением улыбнулась и присела на стул возле стола. Давид заметил ее продуманный женственный наряд. Вообще у Инги была нестандартная внешность, хотя и не в его вкусе. Она напоминала компьютерную модель девушки из какой-нибудь стрелялки. Стройная, ноги даже слишком худые в икрах. Совершенно нереальное лицо с резко подчеркнутыми скулами и большими миндалевидными, немного на выкате, глазами. Светлые волосы затянуты в высокий тугой хвост. Настоящий компьютерный вамп.

– Давид Анатольевич, как вы знаете, у нас нет ПР-службы. Я на общественных началах этим как бы занимаюсь… А скоро у нашей компании круглая дата… Надо что-то решать. Как мы это отмечаем? Отмечаем ли вообще? Коллектив интересуется. Мы же можем позволить себе небольшой корпоратив? Хочется чего-нибудь нестандартного… Не просто пьянку. Надо подумать… Я хотела бы отвлечь на этот вопрос ваше внимание. Можем как-нибудь это обсудить?

– Даже не знаю. На этой неделе, да и возможно на следующей, я занят. Вы же знаете, что у нас жесткие сроки по новому проекту?

– Мы можем поговорить об этом в нерабочее время…

– Я не люблю заниматься работой в нерабочее время…

– Ну это как бы не совсем рабочий вопрос. Да и вообще, мне кажется, мы можем многое обсудить…

– Давайте не забегать вперед. В ближайшие дни мы ничего обсудить не сможем. До юбилея еще есть время, больше месяца. На той неделе посмотрим!

Инга улыбнулась и вышла из кабинета. Давид невольно посмотрел ей вслед. «Интересно, почему она до сих пор никого не подцепила в нашей мужской компании? А может у нее уже есть какой-нибудь гуманитарий? Мне-то что?»

Всю неделю Давид занимался только производственными вопросами. Он даже не виделся с Машей. Они иногда созванивались, Маша была погружена в размышления о новой работе, но Давид не мог дать ей совет. Это был чужой и чуждый для него глянцевый мир. Во время одного из созвонов Маша сказала:

– Дорогой, запиши телефон. Это историк, как ты просил. Алексей Колесников, говорят, довольно известный в узких кругах. И специализируется, как ты просил, на России начала девятнадцатого века. Мне сказали, что он большой спец по эпохе Павла.

– Маша, ты – супер! Спасибо! С меня Турандот или какой-нибудь Новиков. Но позже… Сильная запара.

– Окей! Ловлю на слове. Освобождайся поскорее, а то мне придется завести говорящее домашнее животное…

Глава 9

В субботу днем Давид снова приехал к Виктору.

– Ну, что, в какое время ты хочешь попасть?

– Наверное где-то минут за тридцать до того, как вышел оттуда. Тоже часа на три. Как раз до ночи. Попробую разобраться и познакомиться с местными. Кто и что…

– Окей.

Когда все было готово, Давид на секунду погрузился в темноту. Когда он снова увидел что-то, это была все та же зала с камином, а вокруг него толпились мужчины в париках. Тот, который стоял ближе всего к нему, со странными, очень светлыми рыбьими глазами, пристально глядя на него, произнес с ласковой улыбкой:

– Светлейший князь, вы зря не принимаете наше предложение вступить в Великую Ложу Севера. Там всегда рады братьям по духу.

– Ну что вы, сударь, я не отказываюсь. Я – за! Давайте обсудим… Я готов. Идеи ложи мне очень близки!

– Что ж, князь, предлагаю встретиться на днях и обсудим это дело. Например, двадцатого дня? Вы можете приехать к нам?

– Сударь, с превеликим удовольствием! Однако я сегодня нездоров, голова болит. Вас не затруднит напомнить адрес?

Рыбий глаз сверкнул веселым огоньком, мужик положил руку в перстнях на плечо Давида-Зубова и произнес:

– Любезный князь, это известный вам особняк графа Старожинского. Приезжайте ко мне по обеду. Если будете в Петербурге…

– Простите, что вы имеете в виду?

– Ну как же… Вдруг вас увлекут в вояж…

– Нет, не планирую. Ну что ж, мы с вами условились.

Давид еще раз услышал возмущенные выступления собравшихся и речь Палена. Мужчины постоянно подливали себе шампанское и скоро общество было откровенно пьяным. «Да, бухают они покруче моих современников». Давид постарался придать своему чужому лицу значительность и серьезно произнес:

– Господа, я готов выступить впереди! Я жизнь положу за освобождение от тирании! И мои братья также!

Пьяная толпа окружила Давида, некоторые бросились к нему с объятиями и лобызаниями. Раздались крики: «Мы верим в вас!» «Убрать тирана с трона!» «Наследника на престол!» «Конституцию России!» «Вернем устои матушки-императрицы!» Через тела пьяных заговорщиков к Давиду протиснулся Пален и, взяв его за плечо, увлек в сторону. Хитрое лицо изображало благодушее, переходящее в искреннюю симпатию.

– Платон Александрович, светлейший, голубчик, я всегда в вас верил. Еще со времен матушки Екатерины, когда придворные льстецы так и вились в вашей приемной. Я и тогда разглядел в вас характер. Нам всем повезло, что вы с ней были в последнее ее время. К сожалению, у великой императрицы оказался недостойный наследник. И весьма неудобный для нас… Много он дел наделал. Не разгрести! Сейчас именно Англия является главой цивилизованного мира. Оттуда руководят историей. То, что Павел в Мальтийский орден залез, да еще и магистра из себя изображает, еще не делает его избранным. Это всего лишь внешний круг… В глубину никто его не пустит. Там другие властители… Не был бы дураком, так лучше бы уж православия держался… Император папу спасает, а католический престол давно желает распространить свое влияние в нашей империи…. Великая Британия тоже устала терпеть этого самоуверенного хама на русском престоле… Британцы, все-таки, выделяют средства на проведение всей истории. Вы то уж свои деньги по большей части давно получили? Я понимаю, что ваша сестра имеет влияние на посла. Надо сказать, что российский переворот они поскромнее финансируют, чем французскую революцию… За голову Людовика было намного больше заплачено. Хотя неизвестно еще, кто для Британии важнее… Думаю, русская монархия – это принципиальный враг для тех, кто на самом деле владеет миром. Да, по финансовым вопросам я, собственно, и хотел бы с вами поговорить. Младшие чины тоже надо заинтересовывать. И не только посулами светлой жизни потом, но и деньгами прямо сейчас… Я так полагаю, что мы с вами из выделенных нам средств и должны сообща это решить.

– Замечательно, граф. Я давно хотел это с вами обсудить. Расскажите мне, пожалуйста, ваше мнение о наших соратниках. Если можно, так сказать, краткую характеристику…

– Князь, да вы уж и сами давно должны были составить о них мнение. Ну, вот, например, в белом камзоле с орденской ленточкой, что сейчас обнимает Бунина, граф Васильев. Бретер, много пьет и много играет. Проигрывает, конечно. Весь в долгах. Половина его имений уже в закладе у ростовщиков. А сейчас император барщину сократил. Сами понимаете, не хорошо-с для всех, да и для господина Васильева тоже. Проблемы Европы, да и Российской империи, его никак не интересуют. Просто весь в долгах, а продвинуться по службе на более доходное место не может. Лично я ему дал как бы в долг 5 000. Намекнув, что в случае его участия в заговоре не буду просить обратно. Под его командой 100 человек Семеновского полка. Так что представляет для нас несомненный интерес.

Пален с ироничной улыбкой начал рассказывать Давиду о собравшихся в зале. К счастью, заговорщики были уже в том состоянии, когда их интересовало только вино и пошлые шутки. Так что собеседники могли оставаться незамеченными.

– Граф, вы обещались на своем экипаже привезти меня домой.

– Да, безусловно, милостивый государь. Теперь уже наши соратники заняты не делом. Было очень важно привезти вас сюда, чтобы господа удостоверились, что граф Зубов с братьями с нами. Как ваши братья, к слову?

– Замечательно, сударь. Готовы к действию. Я планирую в ближайших днях увидеться с обоими… А теперь буду вам благодарен, если вы завезете меня домой.

В карете Давид продолжал осторожно допытывать Палена, стараясь не вызвать подозрений. Он понял, что в заговоре действительно участвует огромное количество людей. И это не только идейные борцы с тиранией, но и большое число подкупленных графом Паленом и им самим, Зубовым, гвардейцев и дворян. Денежные потоки шли из Англии, причем, по словам Палена, и лично через Зубова, точнее, через его сестру Ольгу. Графиня Жеребцова долгое время состояла в интимной связи с бывшим английским послом. И заговор при ее активном участии сформировался давно, Ольга Жеребцова фактически и была казначеем всего мероприятия, а Палена можно было назвать мозгом и техническим директором. Давид так и не понял, зачем же все это было надо Палену? При его должностях он, мягко говоря, был богатым человеком, а риск участия в заговоре против императора – смертельный. Все высокопарные философствования этого уже немолодого человека никак не объясняли его фанатичную ненависть к Павлу и его преступную целеустремленность. Зачем? Нет, Давид ничего не понимал. Да и современная история так и не дала ответ на этот вопрос.