Кролик в лабиринте

Экипаж подкатил к особняку Зубова, и Давид, радушно попрощавшись с собеседником, вышел из кареты. Поднялся по лестнице, лакей распахнул тяжелую дверь. Внутри стоял еще один лакей. При виде хозяина, он склонился в низком поклоне. Давид бросил на него хозяйский взгляд и поднялся по лестнице. Он плохо ориентировался в доме и поэтому просто повернул направо, не зная, куда попадет. Это оказалась темная комната, камин и свечи в ней не зажгли, и Давид начал натыкаться на мебель. Вдруг откуда-то из темноты вынырнула человеческая фигура, приблизилась к нему вплотную, и глухой голос прошелестел прямо на ухо: «Что ты здесь делаешь? Убирайся отсюда!» Остолбеневший Давид пытался что-нибудь разглядеть, но фигура уже растворилась в темноте. Он выскочил наощупь из комнаты в освещенный свечами холл, крикнул лакею:

– Ты видел кого-нибудь? Кто здесь был сейчас? Принеси свечи! Свечи!!!

На крик хозяина в доме началась суета. Откуда-то появилась толпа слуг, кто-то нес зажженные подсвечники. После другой челяди проявился и старый Кузьмич, без парика, с лоснящейся лысиной. Давид выхватил у одного из лакеев подсвечник и снова забежал в темную комнату, никого там не обнаружил и бросился на улицу. Холодный февральский ветер хлестнул по лицу, и Давид почувствовал, что парик пытается улететь с головы. Он придержал его рукой и начал метаться возле лестницы, надеясь кого-нибудь увидеть. Действительно, справа от ворот он заметил какую-то черную тень и бросился за ней. Тень быстро удалялась вдоль ограды особняка и повернула за угол. К счастью, Зубов был молодым и сильным человеком, поэтому Давид перешел на бег. Добежав до угла ограды, он вдруг столкнулся с высокой фигурой, видимо это и был человек из гостиной. Незнакомец ударил Давида в лоб своей головой. В глазах помутнело. Инстинкт самосохранения сработал безошибочно, и Давид оттолкнул огромное тело в темноту и нанес наугад удар под дых. Раздалось злобное то ли шипение, то ли ругательство. В темноте блеснуло длинное лезвие, видимо, кинжал. Ориентируясь на блеск, Давид схватил мощную руку и начал ее закручивать. Противник явно старался нанести Давиду удар ножом. Короткая и жесткая борьба, Давид не чувствовал боли в руке от порезов лезвием. Наконец ему удалось вывернуть руку противника, но в это время тот попытался совершить сильный толчок, и лезвие ножа, в который впились две руки, вошло в тело незнакомца. Его рука резко ослабла. Раздался тягостный стон. Давид с силой провернул нож и резко рванул его на себя. Огромное тело рухнуло на землю. Давид стоял в темноте, обдуваемый холодным ветром, с кинжалом в руке, и не понимал, что делать. «Неужели еще не прошло три часа?» Он разжал руку и кинжал упал в темноту. Страшно болела голова. Парика уже не было. Теперь Давид почувствовал порезы на руке. Он медленно побрел к входу в особняк. В освещенном многими свечами фойе столпились лакеи. Впереди стоял Кузьмич, сверкая лысиной. Он бросился к Давиду и запричитал:

– Ваша светлость, батюшка, что э-это? Кровь! Что ж это за басурманы? Давайте я водички принесу! Примочки!

– Давай все!

Кузьмич засеменил в глубину дома, Давид последовал за стариком. За ними еще два лакея. В протопленной комнате горели свечи и камин. Давид сел в кресло. Кузьмич, причитая, принес тазик, кувшин с водой и тряпки. Начал обтирать руку Давида. Другой лакей принес на подносе какие-то баночки с мазями и графинчик с водкой.

– Батюшка, откушайте-с! Это ж надо такое горе! Кто ж посмел-то!

Давид глотнул из стакана водки. Приятное тепло разлилось по телу. И тут раздался женский крик, всхлипывания, и в комнату влетела Наташа. Она бросилась на колени перед Давидом и начала его ощупывать.

– Платоша, родненький, свет мой ясный! Что с вами? Вас хотели убить? Это дуэль? Господи, за что? Я могла вас потерять! Как жить без вас, сокол мой?

Она бережно ощупывала Давида, целовала колени, руки. Прижалась к нему всем телом, и Давид почувствовал на своем лице ее слезы. В комнате лакеев уже не было. Наташа обвила руками шею Давида. Через мгновение они оказались на кушетке… Волосы Наташи упали на его лицо. Шелковая ткань порвалась в его руках. Вселенная стремительно двигалась к своему воплощению. В глазах Давида потемнело, и он увидел звезды, которые зажигались и мгновенно гасли…

И тут появился свет. И другое лицо – Виктора.

– Ау, старик!

Давид увидел белую стену комнаты Виктора и не мог в это поверить. Перед его глазами все еще стояли картины из того мира: полумрак, свечи, Наташино лицо. Он все еще чувствовал ее запах.

– Слушай, меня только что чуть не убили. У тебя вискарь есть?

Виктор налил другу треть стакана.

– Ох, старик! Надо это прекращать! Все-таки это наука, а не криминальный детектив. Что я буду без тебя делать? Ты нужен здесь. Нет, мы это заканчиваем!

– Не, не волнуйся, все ок! Просто так как-то резко. Кстати, в итоге, кажется, убил я. Меня там, видимо, просчитали. Откуда взялся этот человек?

– Что за человек?

– Не знаю. Какой-то сумасшедший. Напал на меня с ножом. Хорошо, что Зубов – молодой и довольно выносливый. Я практически был как бы в своем теле… Мне не надо писать теперь заявление в милицию, что я убил неизвестное мне лицо в Петербурге, возле ограды особняка князя Зубова, в феврале 1801 года?

– Хорошо, что ты иронизируешь… Может, расскажешь подробнее? Я не хочу подвергать тебя опасности. Тем более, в фиг знает где и когда!

– Все нормально. Я разберусь как-то… Но трудно быть богом… Мне кажется, что кто-то там уже знает, что я не оттуда… Кто это может быть? Еще кто-то может зайти в это время из будущего?

Давид вкратце рассказал Виктору о своих приключениях в прошлом. Конечно, эпизод с Наташей он опустил.

– Слушай, а вдруг этот мужик – тот самый, который раньше представлялся Павлу привидением Петра? Получается, я убил призрака?

– Ну, призрак-то он уже в любом случае… Бросай это дело. Еще не хватало стать жертвой трупов. Это наука, понимаешь?

– Стоп! Это приключение! Никакого сафари не надо. Кстати, я до сих пор не посмотрел твой алгоритм. Ношу его на флешке. Все нет времени. Надо, наконец, самому разобраться, как это работает. А если кто-то еще лазит по времени туда-сюда?

– Все может быть…. Хотя будет обидно… Я думал, что первым открыл невероятные возможности…

– Я попробую сам все выяснить. Может, войти в Палена? Я хочу проконсультироваться со специалистом. С историком. Хочу понять, как можно повлиять на ход событий. Спасти Павла. Меня, кстати, пригласили на заседание масонской ложи. Насколько я знаю, в то время там практически все были масонами… Я дворян имею в виду…. Может, сходить на эту вечеринку? Кое-что узнаю… А потом можно и какую-нибудь научную работу по истории масонства написать. Шучу! Сейчас передохну и сходим?

– А ты еще не устал?

– Да нет! Драйв какой-то появился! Поехали!

Двадцатого февраля в два часа дня Давид открыл глаза в спальне Платона Зубова, на огромной кровати, застеленной шелковым постельным бельем. Справа и слева от тела Зубова он обнаружил двух пухлых девушек, которые еще мирно спали. На правой руке Зубова-Давида была черная повязка, напомнившая о нападении таинственного незнакомца. На столиках и на полу валялись остатки еды, пустые бутылки и бокалы… Правая девушка пошевелилась, открыла глаза и снова их закрыла. «А здесь, однако, была оргия! А где же Наташа?» Голый Давид через тело левой девицы вылез с кровати и громко позвал Кузьмича.

– Одежду, еду, воду!

Кузьмич принес и таз для умывания. Приведя тело Зубова в условный порядок Давид потребовал свою карету и назвал кучеру особняк графа Старожинского. Когда он проходил по длинному коридору, из одной двери он услышал женские всхлипывания. «Наташа?» – подумал Давид. «Ладно, это его проблемы!»

У парадного входа в особняк Старожинского стояли два лакея, у каждого в руках был горящий факел. «Торжественно, однако! Надеюсь, вечеринка не разочарует.» – подумал Давид. Внутри его также встретил лакей с факелом, и когда Давид назвал себя, тот предложил следовать за ним. Путь к хозяину дома оказался на удивление длинным. Они пересекли несколько роскошных покоев и попали на лестничный пролет со многими разветвлениями. Ступени справа и слева тонули в темноте и, казалось, вели в немыслимую для такого дома высоту. Давид не успел разобраться в пространственных архитектурных метаморфозах. Стены у лестницы были увешены рыцарскими доспехами и многочисленным оружием. Поднявшись довольно высоко и пройдя несколько коридоров Давид с лакеем наконец попали в библиотеку, освещенную камином и несколькими подсвечниками. В комнате царил таинственный полумрак. Там его встретил хозяин, тот самый человек с мутными, очень светлыми, рыбьими глазами.

– Приветствую вас, светлейший князь! Рад, что вы исполнительны и держите слово! Очень вовремя! Сейчас как раз начинается торжественная церемония.

Давид поприветствовал хозяина и огляделся. В неверном свете камина и свечей Давид заметил огромный глобус, метра два в диаметре, со странным, соответствующим представлениям 18 века, расположением континентов. Перед камином стояли два огромных кресла и небольшой столик с шахматной доской. Это была уже начатая партия. Шахматы показались Давиду странными: изящные фигуры светились как бы изнутри необъяснимым внутренним светом – черным и белым. Хозяин дома заметил удивленный взгляд гостя и с улыбкой сказал:

– Это подарок Великого Магистра, знак особого доверия. Да, необычная штука! Сам не понимаю, как они светятся, ведь там нет маленьких свечей. Загадка, сударь! Но Магистру положено владеть тайнами. А шахматы вообще – мистическая вещь … Кстати, король здесь – самая слабая фигура. Не спроста? Люблю так, знаете ли, сам с собой поиграть, да заодно и подумать над судьбами мира… Присаживайтесь, любезнейший, здесь, у огонька!

И Старожинский жестом пригласил гостя к креслу. Давид утонул в мягких объятиях темного бархата.

– Знаете ли, Платон Александрович, давно хотел побеседовать с вами наедине… Вы – великий государственный деятель… Это без преувеличения, сударь! Вы много сделали для России на своем посту при матушке-императрице. Ваше участие в разделе Речи Посполитой, как вы убедили матушку принять это решение, свидетельствует о вашем незаурядном государственном уме! Неожиданно она нас оставила! Я понимаю ваше разочарование и даже обиду, ведь наверняка у вас было столько планов…. Столько еще могли бы вы сделать для России! А Павел Петрович вас отстранил, сослал, можно сказать, да и возможностей прежних у вас уже не будет! Так, все-таки, это личное? Месть, так сказать?

– Что вы имеете в виду?

– Сударь, я имею в виду ваше горячее желание избавить империю от того, кого у нас принято называть тираном. Граф Пален по секрету поделился со мной мнением, что в силу вполне понятных причин вы являетесь естественным врагом Павла Петровича… Вы уж извольте, как-то обменялись с драгоценнейшим графом парой слов… Надеюсь, вы-то готовы к решительным действиям? Нам кажется, что одним отречением не обойтись… Нет человека – нет проблемы… Наши бравые заговорщики не готовы к цареубийству… А это единственно возможное разрешение такой ситуации… Суда над царем, как во Франции, в России не устроишь! Слишком сильна вера… Да и у Павла по правде много сторонников!

– Вы правы, некоторое разочарование во мне присутствует. Я еще не до конца исполнил свой долг перед империей. И мог бы еще долгие годы ей служить! Совершенно очевидно, что нынешний монарх запутался и делает все не во благо России!

– Да… Знала бы еще сама Россия, что для нее благо… – Улыбнулся Старожинский.

– Милостивый государь, а вы считаете, что я больше других подхожу на роль цареубийцы?

– Как вам сказать, умнейший граф Пален уж староват для физической борьбы. Да у него и миссия другая… А вы в силу молодости и естественной неприязни могли бы взять ответственность на себя… Да и братья ваши, надеюсь, нас не подведут…

– То есть, я достаточно греховен? В общепринятом смысле?

– Милейший князь, вы не грешны, вы – порочны. В грехах можно раскаяться. А с пороком рождаются, и искоренить его невозможно. Но для нашего дела это как раз хорошо! Наше время требует решительных людей… Вы же не претендуете на ангельские крылья? – сладко улыбнулся Старожинский.

– Сомнительный комплимент, сударь!

– Простите, милейший Платон Александрович, забыл вас попотчивать! Вот настоящее французское. Вчера просто доставили из Бургундии… Пятьдесят лет выдержки. Еще при Короле-Солнце заложено… Знал бы он, как с его правнуком добрые французы поступят!

Хозяин достал откуда-то из темноты бутылку, вскрыл ее и разлил густой напиток по бокалам, стоявшим на каминной полке. «Если кому сказать, что пил вино, разлитое при Людовике Четырнадцатом, не поверят!» Время от времени Давид бросал взгляд на загадочную шахматную доску, но секрет светящихся фигур он так и не разгадал. Единственное, что он понял, – перед ним был дебют ван Круйса.

– Да, светлейший князь, не скрою, хотел разобраться до конца в вашей сути и узнать ваши намерения. Готовы ли вы к решительным действиям, а не к полумерам? Ведь когда наступят новые времена, после падения тирана, нам понадобятся умные люди, чтобы новую Россию обустроить… Возможно, ваши таланты и станут снова востребованы. А вам понадобится поддержка сильных и доброжелательных сил для решения ваших вопросов. Да и для безопасности, простите, тоже!