Следующее января

…тоже не так…

– …да что он хочет, да ничего он не хочет, сидеть и писать…

…мне двадцать лет.

С небольшим.

За окнами завывает буран.

Сегодня он родился.

Сегодня семнадцатое февраля две тысячи пятого года. Я еще думал обставить его рождение как-нибудь по-особенному, смерть матери, или сирота без роду без племени… тут же понимаю, что это уже лишнее, пусть его детство будет самым обыденным, пусть – ничего особенного, до того момента, как приедет в Лондон, да и после тоже, пусть будет неприметный секретарь при ком-нибудь там, не знаю, при ком, а потом…

…горло дерет нещадно, я и забыл, что в феврале пятого года у меня ангина была…

Смотрю в бескровное лицо, в льдистые глаза, пытаюсь понять, какой у него голос, о чем он думает, курит, или нет, и если курит, то как…

– …уважаемые пассажиры, через сорок пять минут наш круизный лайнер прибывает в Дувр…

Сердце подпрыгивает, какой Дувр, когда Лондон, а, ну да, конечно, порт Дувр…

…добрый день! Высылаю вам свою рукопись…

…рукопись отклонена…

…сегодня тридцатое ноября пятьдесят первого года.

День, когда все началось.

И когда все кончилось.

День, когда он повернул ключ.

Не думал, что у меня в этот день так будут ныть суставы, а это еще что возле кровати, незнакомые названия, незнакомые лекарства, знать бы еще, как пить, как часто и по сколько, и что-то подсказывает мне, что если не выпью, будет очень плохо…

Поэтому и не люблю будущее, а что делать, приходится бывать здесь, в день, когда он повернул ключ, и в день, когда он из безвестного человека был назначен премьером, и…

…ветер, пронзающий до костей.

Холод.

Холод-холод-холод, вот это запомнить, да это и не забудется, такое на всю жизнь в памяти гвоздем засядет. А вот что еще запомнить, что еще, толпу на набережной, тоже толпа не забудется, дождь проклятущий, тоже… серое все какое-то, зловещее, хочется бежать от всего этого в тепло, зарыться под одеяло, вот, Даркеру тоже хотелось спрятаться, когда первый раз сюда приехал, и когда выступал здесь, перед людьми, и пусть гид не врет, что тут солнце бывает, нет здесь никакого солнца, это где-то там, на востоке, а на этом острове солнца нет…

…запомнить… что еще…

– Ай эм сорри…

Не понимаю, почему он извиняется, ведь это я на него налетел, а не он на меня, а он извиняется. Это вот тоже запомнить, на них налетишь, они извиняются…

…смотрю в бескровное лицо.

В льдистые, близко посаженные глаза.

Узнаю…

…обвиняется в убийстве туриста из Латвии, на которого набросился с ножом…

…ваша рукопись отклонена…

Похищенный

Сегодня меня кто-то похитил.

Вот так – ни здрассьте, ни до свидания, не было ничего такого, что случается обычно, не хватали на улице, не запихивали в машину, не оглушали ударом, не зажимали рот, не связывали, не поили в баре какой-то дрянью, не… много всяких – Не.

А вот похитили.

Все так обыденно, так просто, просыпаюсь – а меня нет.

Нет.

Я еще подождал немного, ну, мало ли, может, вышел куда, в магазин, или утром по парку пробежаться (ха-ха, не смешите меня, можно подумать, кто-то когда-то видел, как я по парку бегал) – нет, время шло к двенадцати, меня не было.

Дрожит телефон.

– Алло, слушаю.

– Я стесняюсь спросить, вы на работу-то собираетесь?

– Так меня… меня нет.

– То есть?

– Ну… украли меня… или я не знаю, что…

– А-а-а, это дело серьезное… в полицию обращались?

– Да… вроде три дня ждать надо…

– Чушь собачья, три дня ждать, живо в участок, слышите меня? С этим шутить не надо… у меня так племянника убили…

– Ну а с чего вы взяли, что вас именно украли?

Смотрю на следователя, понимаю, что ответить мне нечего.

– Ну… слушайте, я себя знаю, я сам просто так уйти не мог, вот так вот, ни здрассьте, ни до свидания…

– Ну… увлечения, интересы у вас какие-то были, чтобы вот так уйти?