Следующее января

– Ну, ты же понимаешь, это не один день искать придется, и не одну ночь… и вообще…

Отец кивает. Он понимает.

Снова вижу, как горят его глаза.

– …что сегодня?

Откашливаюсь:

– Мне кажется… к востоку отсюда в пустыне что-то есть…

– Это хорошо… – отец оживляется, – очень хорошо.

Я видел какие-то всполохи… мне кажется… Абиссиния должна быть там…

Отец смотрит на меня, снова вижу в его глазах проблески жизни:

– Мы найдем её… найдем…

Киваю:

– Обязательно.

Делаю вид, что ищу порталы.

Я не скажу ему об Эфиопии.

Не скажу…

Молесоград

Летят копья.

Стрелы.

Звенят мечи.

Здесь идет битва, я знаю, здесь идет битва.

Стараюсь понять, – почему.

Наконец, что-то начинает до меня доходить, слишком медленно, слишком смутно. Вон те, под светлыми знаменами – они хотят, чтобы здесь был город. Красивый город, с дворцами и замками, проспектами и бульварами, храмами и уютными домами, в которых хочется жить.

Вон те – под темными знаменами – хотят, чтобы здесь был лес, густой, душистый, шумящий, с зелеными дубравами, с буковыми рощами, с шепчущими ручьями, где в тени трав можно найти цветок папоротника.

Вон те – с синими знаменами, – хотят, чтобы здесь было море, большое, шумящее, глубокое, бездонное – с коралловыми рифами, с разноцветными рыбами, с затонувшими кораблями, хранящими несметные сокровища и несметные тайны.

Летят копья.

Стрелы.

Звенят мечи.

Я смотрю на них. Я не понимаю их. Потому что я вижу здесь уютный город с изогнутыми улочками, я вижу здесь игру света и тени на тропинках шумящего леса, я вижу, как волны бескрайнего моря накатываются друг на друга. Я пытаюсь понять, что здесь было раньше, что потом – не могу, время для меня сливается в единое и неразрывное целое.

Когда-нибудь они тоже так научатся.

Когда-нибудь.

Я даже знаю, когда это случится – через какой-то миг, пытаюсь перевести в их время, вытянутое в струну, не получается – мне чудится то двести лет, то двадцать, то две тысячи.

Для меня это не имеет значения.

Я пытаюсь достучаться до их сознания, я пытаюсь объяснить им, что нужно только подождать – они не понимают, стрела вонзается в меня, пронзает насквозь, я не чувствую…

Я вижу, как они падают замертво.

Один за другим.

Один за другим.

Я пытаюсь закрыть их своими крыльями, не могу, стрелы проходят сквозь мои крылья.

Я еще не верю, что люди погибнут.

Все.

Все.

Что некому будет через какой-то миг научиться сворачивать три времени в одно, некому будет жить в городе, где шепчет лес и плещется океан, некому будет жить в лесу, где плещется океан и шумит город, некому будет жить в океане, где шумит город и шепчет лес…

…еще не верю…

…что не будет меня…

Даркер

Сегодня он уедет из Глазго, думаю я.

Смотрю на заголовки статей, на сами статьи, которые говорят мне, что Глазго переживает не лучшие времена, некогда богатый промышленный город приходит в упадок, люди тянутся прочь из города в поисках лучшей судьбы где-то там, в столице.

Киваю.

Как я и предугадал – сегодня он уедет из Глазго.

Двадцатого мая двадцатого года.

Даже не сразу спохватываюсь, что его не существует, что я его придумал, черт меня дери, я же его выдумал, Джека Даркера, его же нет…