Рядом с вами

Сколько с ней Гаяне воевала: дескать, ты, Додо, Святого Духа отгоняешь, а значит, и проблемы наши никогда не кончатся. Вся жизнь шиворот-навыворот пойдет. Э-э, все напрасно. Гаяне – это глас вопиющего в пустыне. Додо и слышать не хочет материнские советы. И со здоровьем без конца проблемы. Дочь посты держать не хочет, вот и разваливается в свои сорок лет. Она не то что Гаяне, которая в своем возрасте и на базар ходит, и дома суетится. Если бы не нога, порхала бы как птичка.

Тогда, в голодные девяностые годы, Додо, сразу же после того, как ее сократили в институте, пошла работать в будку – торговать продуктовым ширпотребом. Ставка известная: сутки – пять лар. Другие продавщицы ухитрялись еще и лишнее наваривать, а Додо по своей глупости оказывалась в вечном долгу у хозяина. Придет, бывало, домой и скажет, поглядывая в сторону:

– Мам, у меня только три лара. Пришли ко мне две старушки. Хлеб, говорят, купить не можем. Пенсию два месяца не давали. Я и дала…

Гаяне только за голову хваталась. Что тут скажешь? Правду говорят: в двадцать лет ума нет и не будет.

Бабок ей и самой жалко, и милостыня – святое дело, но надо же и меру знать. Гаяне терпела-терпела, потом не выдержала:

– Бросай, Додо, эту будку. Толку нет, один убыток…

Нет, не послушала ее эта упрямица. Досиделась, пока хозяин ее с работы не выгнал, да еще и в воровстве обвинил – ославил на весь район. Э-э, что тут говорить! Не повезло ей с дочерью – факт.

…Или хоть ее замужество взять. Другие замуж выходят, чтоб свое положение улучшить. А Додо вышла – в какое-то беспросветное ярмо впряглась. Муж ее, Анзор, как в той рекламе про растворимый кофе «три в одном», – бездельник, выпивоха, да еще и обманщик. Додо только и успевала его долги выплачивать. А потом Анзор совершил аварию и в тюрьму попал. Гаяне уж на что терпеливая и дипломат прирожденный, а тут окончательно из себя вышла.

– Разведись с ним, Додо, – стала она требовать, – не мучай себя!

А эта ненормальная только свое твердит и плачет:

– Мама, мама, ты же верующая! Как можно топить человека, когда ему и так плохо?! Что там Иисус Христос говорил о тех, кто в тюрьме сидит?..

Словом, довела она тогда Гаяне до сердечного приступа своим упрямством. Сама-то как нехристь, в церковь не ходит, а туда же – цитировать Евангелие пытается.

Гаяне часто-часто задышала от старой обиды, потом, убеждая себя, что гнев – последнее дело, снова с трудом углубилась в чтение акафиста. Главное, сосредоточиться и возносить свою молитву после каждого икоса: «Вразуми, Господи, заблудшую Додо и даруй ей ум».

На какое-то время душевное спокойствие было установлено. Но различные помыслы снова унесли Гаяне далеко от читаемого.

Как все-таки странно получается. Додо и трудолюбивая, и талантливая. Не учась нигде, сама выучилась рисовать, уколы делать, по-английски разговаривает так, будто Оксфорд закончила. А толку с гулькин нос. Зато от соседей отбоя нет. У одной контрольная на носу, у другой три раза в день курс уколов назначен, третья рубашку принесла разукрасить и вышить. И для всех Додо незаменимая, а Гаяне при ней в роли швейцара: целый день у дверей крутится, одних встречает, других провожает. Это ли спокойная старость? Нет, надо молиться.

Гаяне снова углубилась в акафист и с превеликим трудом добралась до седьмого икоса. И тут зазвонил телефон. Пришлось отложить книгу и потащиться на настырный трезвон. Опять, небось, ее дочка кому-то понадобилась.

Так и было. Голос в трубке был незнакомый.

– …Мне сказали, что Додо может бесплатно позаниматься по английскому. Мне очень нужно. Я троюродная сестра вашей соседки Эки с девятого этажа.

Гаяне собрала в кулак все свое человеколюбие и выдавила из себя дежурную фразу:

– Оставьте ваш телефон. Додо вам сама перезвонит.

С отвращением записала номер.

Нет, этот поток людей никогда не кончится! А все потому, что дочка не умеет себя ценить. Посадила всех себе на шею. Людей, видите ли, ей жалко. Вылитый покойник-отец. Поэтому они и при коммунистах-то жили от зарплаты до зарплаты, а теперь, при капитализме, если бы не помощь брата Гаяне из Еревана, давно бы с голода умерли.

На что крепкий человек Вардан, но и тот уже изнемогает. Потому что Додо из-за своей идиотской жалости процентные долги наделала. Пришла к ней как-то подруга Тамта и давай ныть:

– Моего мужа в деньгах кинули. Что делать, у кого одолжить? Додо, генацвале, помоги, найди человека…

Додо, недолго думая, помчалась и взяла под свою ответственность семьсот долларов под десять процентов. А эта подруга деньги хвать – и до свиданья. А Додо крайней оказалась, как всегда, не может семьдесят долларов каждый месяц отдавать. Вардан ради сестры Гаяне отдувается – долг выплачивает. Узнали об этом ереванские родственники – подняли крик. Стыдно вспомнить. Вот уж правда постоянная головная боль.

Гаяне заохала и пошла дочитывать «Прибавление ума». Без надежды и жизнь не жизнь. Может, что-то изменится.

Недавно, в довершение ко всему, Додо новую глупость задумала. Приходит как-то вся сияющая (сердце Гаяне сразу екнуло – ох, что-то не то!) и говорит:

– Мама, давай я котенка возьму.

Гаяне так и села, где стояла. Вот не было печали! А Додо свою идею дальше развивает:

– Мама, мамочка, ты же знаешь, как я люблю животных. И так у меня в жизни ничего нет, я все время болею, а котенок – это источник постоянной радости.

Гаяне воздела руки к тусклой пластмассовой люстре:

– Вай ме, вай ме! Бог, когда хочет наказать, ум отнимает. А у тебя, Додо, ума с детства не было. Еще в детском саду свои куклы направо-налево раздаривала. Ты сама себя содержать не можешь! Мы без долгов в магазине одного месяца не можем прожить, а ты еще о каком-то котенке говоришь?!

Додо и слышать ничего не хочет, не унимается:

– Мама, ты же верующая! Все святые животных любили…

Гаяне покачала головой, отгоняя навязчивые воспоминания, и снова мужественно взялась за акафист.

В дверь позвонили.

Гаяне с трудом поднялась с качалки и заковыляла в коридор. На пороге стояла радостная раскрасневшаяся Додо, а за ней какая-то разбитная девица неопределенного возраста и две девочки семи-восьми лет.

– Мама, мамочка, им ночевать негде. Их с квартиры выгнали. Они у нас пока поживут… – И запнулась, глядя на вытянувшееся страдальческое лицо матери. – Немного. Не на улице же им быть!

Гаяне всплеснула руками и с огорчением возвела карие глаза с многовековой армянской грустью к иконе Спасителя:

– Ах, Аствац[8 - Господи (арм.).], за что мне это? Прошу, прошу – не слышишь Ты меня…

История вторая, рассказанная Дездемоной, женой племянника Гаяне Парура, своей троюродной сестре по приезде в Тбилиси

– …Где я сегодня была, Мери-джан, ты не поверишь! Как я тебе рассказывала раньше, бедная Гаяне живет как в аду с этой блаженной Додо. Всю жизнь из одного приключения в другое попадают. В долгах как в шелках. Мой свекор им деньги посылает, а они их тут же на всяких бомжей спускают. Года два назад Додо какую-то аферистку с двумя детьми в дом притащила. Насилу потом Гаяне эту гоп-компанию вытурила. Из-за них опять в процентные долги попали. Гаяне даже священника из Сурб Геворга[9 - Армянская церковь Сурб Геворга (святого Георгия) в Тбилиси.] привела над головой Додо Евангелие читать. Надеялась, что немного мозги на место встанут. Тот, бедный, битый час читал, читал… Аж вспотел весь, Гаяне говорила. И все без толку.

А Додо новое дело затеяла. Решила компьютер завести. Ну, мы все подумали: Бог слегка в нашу сторону посмотрел. Будет, мол, Додо хоть какие-то копейки, не отходя от кассы, делать. Мозги-то у нее хорошие. Шить, вязать, рисовать – рядом с Рембрандтом посадить не стыдно будет.

Свекор мой в итоге ей эту бандуру со всеми причиндалами купил… На свою голову, как говорится.

Поначалу все хорошо шло. Додо только что хакером не стала. Весь интернет перекопала, фотошоп сама освоила. Стала клипы создавать. Но на все свой бахт[10 - Деньги, достаток (тур.).] нужен в этой жизни… Додо выудила какого-то певца из Венесуэлы. По скайпу с ним всю ночь болтает, а днем его визгливые песни слушает и плачет. Певец этот – ее копия – тоже весь в долгах. Додо, естественно, давай ему деньги посылать. Снова процентные долги на себя повесила. И туда же еще – клятвенно обещает:

– Я дом продам, половину тебе пошлю. Ты только пой!

Влюбилась, одним словом. А денежки-то тикают. Восемьдесят долларов каждый месяц чужому дяде отдай. Что ты будешь делать? Гаянэ, бедная, плачет, убивается, мой свекор за голову держится, пол-Еревана пальцем у виска крутит.

В общем, послал меня свекор, как ангела мира, в Тбилиси, как-нибудь на Додо подействовать. Пока ее мать совсем от нервов с ума не сошла.

Так вот, Гаяне разузнала адрес одной гадалки и просит меня потихоньку от Додо:

– Дезик-джан, поехали со мной вместе. Ты мне поддержку будешь давать.