Каприс для Кати

– Ну, вон там. Я зашла слева от собора, шла, шла, а потом что-то – бабах! Я испугалась, пошла быстрее, и вышла справа от собора. Ну и оказалась тут.

– М-да… У собора ходить опасно. Там даже спрятаться негде. Ну, давай попробуем.

Они крадучись пошли вдоль стены.

Катя старалась идти на том расстоянии от кирпичной стены, как она делала в первый раз.

– Слушай, а я с тобой не попаду в твой две тысячи… какой ты там говорила?

– Шестнадцатый.

– Да.

– Не знаю. Но у нас всяко лучше. По крайней мере войны нет.

– Война закончилась?

– Ага.

– А кто победил? – в голосе Миши было слышно плохо скрываемое волнение.

– Ну, а ты как думаешь? Конечно, наши победили. А то бы может я и по-русски то разговаривать не умела. Только это еще для вас долго, в сорок пятом война закончится.

У Миши огорченно вытянулось лицо.

– В сорок пятом?! А говорили за год фашистов прогоним… – по голосу было слышно, как он расстроен.

– Не, точно в сорок пятом! Наши в Берлин придут, а Гитлер сам отравится, и жену свою отравит. И вообще, они там все с собой покончат, а кто не покончит, того судить будут и казнят.

– Трус поганый! – голос Миши был полон презрения.

– Слушай, – переключился он, – а у вас правда никто не воюет?

– Нет, ну бывает, конечно, но не в России. Где-то на Западе.... Или на Востоке. Я телек не смотрю, поэтому мало знаю.

– Что такое телек?

– Ну телек, телевизор! А! Точно, у вас же нет… Телевизор – это аппарат такой, по нему что хочешь можно посмотреть – кино, спортивные соревнования, музыку, концерты там всякие… Мультики для детей.

– Мультики? Что это?

– Это как фильмы, только нарисованные. Дети любят.

– Так странно у вас… – Миша говорил задумчиво, – даже не верится, что такое бывает. А что еще у вас есть интересное?

– Интересное… – Катя задумалась, чем бы его восхитить. Сейчас она поняла, что вещи, которые до сих пор восхищали ее, совсем не то, чем можно похвастать неискушенному мальчишке. Он не поймет прелести нового смартфона, крутого велика или возможности слетать за границу. И тут она вспомнила.

– Люди в космос летают, – с гордостью произнесла она, – На Луне были. Скоро на Марс полетят. А первый космонавт – Юрий Гагарин, наш, русский!

– Ничего себе! Вот бы увидеть!

– Ну, ты ведь увидишь, – она улыбнулась, обернувшись, – только тогда ты будешь уже совсем взрослым дядькой.

– Да-а… – задумчиво протянул Миша, – а еще что есть?

– Ну, еще много всего…

Они заболтались и совсем потеряли бдительность. Поэтому, когда Катя вышла из-за угла и увидела в пятидесяти метрах от себя немца, который нагло справлял малую нужду на монастырскую стену, она оторопела, взвизгнула и побежала в обратную сторону. Наткнувшись на Мишу, который не ожидал такого резкого разворота, Катя схватила его за рукав и потянула за собой, поскальзываясь и задыхаясь всхлипами от страха. Их спасло только то, что немец, наверное, долго натягивал штаны. Но вскоре они услышали за спиной крики, выстрелы, и поняли, что их будут искать.

Сердце выскакивало из груди. Теперь Миша тащил ее за руку, а она только успевала перебирать ногами. Внезапно он остановился оглядываясь, и попинал снег. У самой земли Катя увидела полукруглое оконце, забранное в кованную решетку. Стекло было разбито, но решетка плотно прилегала к проему. Это было окно в подвал, или что-то похожее. Остатки осколков Миша несколькими ударами валенка столкнул внутрь, и они вдвоем начали дергать решетку. Кате казалось, что вот-вот их схватят. Но тут решетка поддалась, Миша столкнул Катю внутрь через образовавшийся проем, и ввалился сам, упав на земляной пол. Не прошло и полминуты, как ноги в тяжелых ботинках протопали мимо потайного окна. Не зная языка, Катя по интонации догадывалась, что немцы ругаются. Они долго не уходили, отдалялись и возвращались обратно. Катя прижалась к стене, мысленно прося высшие силы не позволить оккупантам найти их тайное убежище.

Она не умела молиться, но, от страха слова пришли на ум сами. "Господи, боженька! Пожалуйста, помоги нам, не позволь им нас найти! Пожалуйста! Пожалуйста!" Почувствовав рядом дыхание человека, Катя окликать его не стала, боясь выдать себя. Только протянула руку и нащупала холодную кисть. Она сжала пальцы, словно единение двух рук усилит мощность ее мольбы.

Девочка не знала, сколько прошло времени и только слушала, как оглушительно колотится ее сердце. Но вот на улице стихло, и Катя позволила себе пошевелиться.

– Ушли что ли? – услышала она Мишин шепот. Голос доносился от противоположной стены. Тогда кого она держала за руку?!

Мгновенно испугавшись, Катя пискнула и отбросила от себя неизвестную руку.

– Что у тебя там? – подозрительно спросил Миша, и Катя увидела темный силуэт – он двигался к ней.

– Тут кто-то есть! – дрожащим голосом ответила Катя.

– Кто тут? Говори, а то пришибу! – Миша произнес это так сурово, что Катя даже не сомневалась, он сейчас способен на это.

Глава 4

Незнакомец в углу тоненько всхлипнул. Это было так неожиданно, что у Миши разжались кулаки, а Катя, спотыкаясь, двинулась в сторону голоса. Тот, кто ревет, угрозы явно не представляет. Она нащупала голову с холодными ушами и мокрым от слез лицом, узкие плечи и длинные руки. Незнакомец сидел в углу на корточках и вставать не торопился.

– Ты кто? – спросила она у человека.

– Толя, – ответил ей срывающийся ломкий мальчишеский голос, – Толя Сурнин.

– А что ты тут делаешь, Толя Сурнин? – в свою очередь задал вопрос Миша.

Толя ответил не сразу. Он сопел, было понятно, что он борется со слезами.

– Я тут… Я… Они… Бабушку убили… А я… Я знаю, как спуститься в подвал. Ну вот, я и убежал…

– И сколько ты тут сидишь?

– Не знаю, – Толя всхлипнул, – кажется третий день.

– Третий день?! – Катя в ужасе вскинула руки к щекам.

В каменном ледяном подвале с земляным полом за три дня мальчишка мог заработать воспаление легких.

Она прошлась руками по фигуре мальчика. На нем было тонкое драповое пальто, ледяные руки торчали из коротких рукавов. Шапки не было. Катя стянула с головы котошапку и надела ощупью на мальчишку. Хорошо, что у нее есть капюшон на толстовке.