Артефакты

– Погоди. Стопэ. Я не ослышалась? Романович? – впервые за разговор Карина сфокусировалась на мне и даже улыбнулась.

– Давай разбираться поступательно. По одному призраку прошлого зараз, – смутилась я не на шутку и, чтобы сменить тему, впервые в жизни по собственному желанию принялась за кухонные работы.

Оттерев сковородку от пригоревшей курицы, Карина вдруг помрачнела.

– Нет, не может такого быть!

– Да успокойся ты на тему Романовича, просто пересеклись случайно. Пару раз.

– Дался мне Романович. Макс! Сколько ни пытаюсь стереть из памяти, все равно перед глазами его труп лежит. Он, в отличие от меня, не пристегивался, и его кочевряжило по всему салону. Перелом основания черепа, с таким не выживают. Ну не выживают, и все – закон природы. И да, я согласна, что этот человек невероятно на него похож. Но сама рассуди: он просто похож. Мы не можем стопроцентно утверждать, что это он. Возможно, это все – просто несуразное танго совпадений. Такой вот одиозный коллапс.

– Ну и какова диспозиция? Просто сидеть и наблюдать? – искала я запасный выход из ситуации.

– Не знаю, думаю. – Она взяла в руки расшитое мулине полотенце и принялась насухо вытирать бокалы. – Знаешь, почему я не общалась с тобой все эти годы? – удивительно резко сменила вектор разговора Карина. – Тогда, пять лет назад, когда Марецкий гнался за тобой, а вы с Романовичем ударили по газам, это же я схватилась за руль и выкрутила его. Направила нас в отбойник. Вроде как получается, что я его убила. Ради тебя. И ты мне все время своим присутствием об этом напоминала.

– В плане ради меня?

– Дело было даже не в том, что у него там нож с собой был или томагавк, я просто жутко перебздела, что это вы с Романовичем сейчас разобьетесь к хренам. Ну и подумала, что лучше мы пусть разобьемся. Это я все к тому, что если бы он был жив, то калекой, инвалидом и пришел бы он за мной, а не за дневником, который вообще непонятно зачем ему нужен.

Я никогда не думала, что Карина способна на жертвенность. Даже на ту, в которой потом будет раскаиваться. Тем более на жертвенность ради меня.

Упрекала ли она когда-то меня в ней? Нет. И даже сейчас, когда состоялся этот разговор, она не ждала благодарности. И даже понимания не ждала. Видимо, она достигла той стадии атараксии, когда перестаешь чего-либо ждать от людей. Такая душевная амбивалентность – спокойная и тягучая.

– Только не надо сантиментов! Проехали, – Карина не собиралась пролонгировать беседу и потому достаточно быстро переключила фокус внимания на важное и срочное. – Давай решим, что делаем: дислоцируемся на поле боя или синхронно катапультируемся?

Карина обновила бокалы и начала разливать граппу по стопкам с точеной талией.

– Ну что ты на меня так смотришь? Если надо что-нибудь придумать, то тут без пол-литра не разобраться.

– Что, не померанцевая водка? – не удержалась я от сарказма. – Извини, просто это так круто звучит: померанцевая водка из самогона.

Карина скорчила мину и протянула стопку с беззвучным предложением чокнуться. Опустошив пару стопок, она вдруг изрекла, причем четко и лапидарно:

– А давай ответим этой Алисе, что ты ошиблась и нашла дневник.

– И где тут логика? – не сразу поняла я суть затеи.

– Вся соль в том, что нет никакой логики травить Линду, если они могли просто купить у нее дневник. Она же не давала отказа. Да и, потом, если бы они делали подставную почту, то обставили бы все с большим официозом, вставили бы левые бланки компании, контакты европейские. Тебе ли не знать. Сколько тебе левых инфоповодов шлют каждый день. – Карина неплохо соображала, я даже начинала подозревать ее в наличии тайного технического образования за спиной.

– А где гарантия, что они пойдут навстречу?

– Сейчас они в любом случае пойдут на контакт. Если совершили ошибку, отравили Линду и выкрали дневник, то захотят встретиться, чтобы отвести от себя подозрения. Раз уж они замазались в почте. Мало ли, вдруг у нас дядя генерал ГРУ и мы их вычислили. Да и потом, ты работаешь в крупнейшем информационном агентстве, где айтишники обучены бороться с террористическими угрозами и ddos-атаками. Стали бы они так подставляться? Тебя бы просто подловили на улице и сделали предложение, не подразумевающее отказа.

– В твоих словах много рационального зерна. Продолжай, – я искренне восторгалась системностью ее подхода к проблеме. Карина будто щупальцами захватывала ситуацию и искусно маневрировала.

– А если у них на самом деле нет дневника, в чем я практически уверена, они тоже должны с нами встретиться, – Карина говорила бойко и убедительно. На лихую браваду ее идея не походила. Кажется, ей самой полегчало от нарисованного в голове плана действий. Она откинулась на спинку стула и опорожнила еще одну стопку, с благодатью выдохнув: – Хорошая штука граппа. Сразу мозг на место поставила.

Для пущей храбрости мы еще приняли на грудь, взяли компьютер и решили написать письмо. Однако стоило нам открыть вкладку, по умолчанию показывающую новости, как мы разом изменились в лице и нервно переглянулись.

Ночью, когда Линду отравили, в районе Грузинского вала произошел неприятный инцидент: известная телеведущая, тридцатидевятилетняя Татьяна Гарнидзе, выпала из окна собственной квартиры и сейчас находится в реанимации. Ее состояние оценивается как среднетяжелое.

Татьяна Гарнидзе – вдова Максима Марецкого.

Татьяна Гарнидзе – злейший враг Киры Макеевой.

Татьяна Гарнидзе когда-то наняла отвязного головореза, чтобы меня не на шутку напугать.

Татьяна Гарнидзе – одна из тех женщин, про которых говорят: «Со стертыми от злобы лицами и лживыми языками», самая себялюбивая из всех, кого нам с Кариной довелось встретить на своем пути, а зловредных курв мы встречали немало.

Но почему-то именно такие люди рождаются в рубашках. От смерти Татьяну спасло то, что, выпав с шестого этажа, она зацепилась за крону тополя. И это несмотря на то что мэрия постановила изничтожить данный вид растительности в нашем городе.

А зря.

– Нет, я все равно отказываюсь верить в то, что человек может воскреснуть! – Карина запила остатки граппы уже выдохшимся пивом, которое стояло открытым с начала беседы. – Это все, конечно, эпохальная дичь! Но все равно буду настаивать на своем: Макс Марецкий мертв. Точка.

Карина вдруг резко засуетилась, выдернула у меня стопку из рук и подставила под журчащую струю, вытерла о футболку и убрала в сервант.

– Ну его все к херам. Не знаю, как ты, а я поеду-ка ночевать к мужчине, ну на фиг все это!

Я понятия не имела, что у нее есть мужчина. Карина с четырнадцати лет обладала удивительным свойством скрывать личное, причем умело и непринужденно.

– Хочешь, я могу с тобой остаться?

– Ну уж нет, мы так с тобой друг друга накрутим, что под утро у нас будет два пути: рехаб или клиника неврозов. В первом я уже отметилась, во вторую не хочется.

Карина совершила самое быстрое переодевание из домохозяйки в женщину и спустя минуту уже стояла на пороге, докрашивая ресницы.

– Давай допивай уже! Ты сама-то куда? Домой? Может, лучше там не появляться, от греха подальше? – поинтересовалась она.

И я решила пойти к греху поближе. То есть совершить внеплановый визит к Романовичу.

Камбэки

К своему греху я добиралась с грехом пополам, собрав, как бисер на леску, все пробки из-за дорожных работ. Город готовили к осени, как школьников к первому сентября.

Я расположилась в такси спереди, ибо сзади в потрепанных жизнью машинах меня укачивает. Таксист жаловался, что потеют стекла, и мне приходилось рукавом протирать тот островок стекла, что нужен для обзора бокового зеркала.

Более того, после обильных возлияний мне показалось очень романтичным завалиться к Романовичу без предупреждения. Тем более что он патологически игнорирует все входящие звонки, живя в режиме mute. По-хорошему нужно было заявиться в плаще и черном кружевном белье, а лучше вообще без, оставив на себе только чулки. Однако на деле на мне были лишь застиранный худи и драные джинсы. Чтобы хоть как-то напустить на себя флер femme fatale, я распустила волосы и потрясла копной, чем откровенно смутила водителя.

Вид у меня был растрепанный и осоловевший.

Я нарисовалась на пороге квартиры Романовича, закусив шнурок от капюшона и истошно моргая, чтобы протрезветь.

– Добрый вечер, однако! И че это мы тут делаем? – он открыл дверь, даже не посмотрев в глазок, но не был обескуражен, увидев меня в подпитии.

Я же чуть замешкалась и не сразу ответила, поскольку пока не была уверена в доброте этого вечера.

– Соскучилась, спалила дом, проходила мимо. Выбирай, что нравится.