Язык Ветра: Запрещенная организация

– Ты сдашься этим негодяям? – выкрикнул Эбвэ.

– Конечно он не сдастся, дурень, – вставилась Йиви. – Толку нам бежать будет с самой охраняемой тюрьмы в Республике, если монарха не будет. Нас не примут ни в самой Республике, ни на других континентах.

Элео кивнул, а Йиви с лицом, полным очевидности скрестила руки у груди.

– Это лишь манёвр, с которым мы будем иметь дело. Сенатору нужен монарх, и это будет вполне удоборазумительное решение, – сказал Элео.

– На какое-то время Элео будет спрятан в карцер, пока вся процессия погрузки не будет окончена, – пояснял Леден. – После же, воспользовавшись нашим козырем, в виде Карея, у которого будут нужные ключи, мы освобождаем Элео и отступаем.

– Звучит просто, – сказал кто-то, на что возразил Джади:

– Просто. Да только как вы себе представляете, что серьёзные ребята, вооруженные, натренированные собами на лохейской службе, возьмут и отдадут вам всё что вы хотите?

Ледену импонировал Джади, по причине их схожести, а именно педантичности и любви к фактам. Он даже был в его личном составе командующим, за свою безупречную исполнительность. Так что долг разъяснить ситуацию автоматически возлег на него.

– Отличное замечание, – указал на него Леден, держа в той же руке чашку. – На время отступления понадобится резкий бум, который отвлечёт внимание.

– Отвлекающий манёвр… – одобрительно пробурчал Бурёнка.

– Именно, мы подготовили особый трюк под конец.

– Почему вы вообще решили, что всё пойдёт именно так? – спросил Крак, один из ярких представителей общества Танера. – Есть запасной план, скажем, если мы не сможем убедить стражей в том, что их начальник по-настоящему пошёл на такие риски?

– Или скажем начальника вовсе не удастся изолировать, есть план на этот случай? – присоединился к нему Танер, вместе с этим добавив колорита поставленному вопросу.

Одним делом был вопрос рекрута, а уже другой масштаб и надобность дополнительных разъяснений, когда это отпрыск Райбзенкрули, фамильным делом которых, питалась вся республика. Ключом к железной дороге и всем технологиям, была именно эта фамилия. Чертежи, его люди, и многое другое бесценное покрывало самовольность Танера. Так что на все его запросы был необходим подробный ответ.

– Мы продумали большую часть вероятностей, и такие тоже учли. Мы нанесём удар страхом – продемонстрируем им силу монарха, – ответил Леден, – даже если кому-то не хватит доводов, страх сделает своё.

– Монаршую силу? Интересно какую, – съехидничала Армаварма, сестра Танера. – Без обид, конечно… Но разве Элео имеет хоть какой-то статус в монаршей иерархии?

Она поставила вопрос ребром, возбудив среди людей азартное ожидание. Тыкнула самым болезненным, да ещё и в монарха, что же будет? – витало среди переглядывающихся рекрутов.

– Ты права, – разрушил Элео неловкое молчание, – кроме основ и того, чему обучил меня Карей, я всё еще ничего не знаю. Однако речь идёт об игре, которую мы подстроим.

На лице Танера повисло интригующее удивление.

– Часть из вас, и в том числе Карей, будут заранее подготовлены к череде фокусов, которые мы провернём со служащими Маар.

– Мы покажем им величие хаэллэёнов, которое и заставит их содрогнуться. А если они содрогнутся – значит и покорятся. Такой трепет свойственен всем материалистам подсознательно, – пояснила Йиви, заставляя всех обернуться.

Она так и не удостоила команду своим присутствием, а лишь отшивалась у входа в пещеру, где можно было зачерпнуть кипятка из чана, и заварить себе травник. К Элео симпатией она не пылала, однако факт того, что выскочки Танера, со своими задранными носами вновь насмехались над их планом, выводил её из себя. Говорить много ей не пришлось – динамика планёрки унесла нужный момент для ироний:

– Особенно это относится к предателям, кто непосредственно приложил руку к мятежам, – добавил Элео, вспоминая о проклятии, что повергло ниц сенат три собы назад, стоило ему лишь зайти в зал собрания, облаченным в сияние Лозы.

– Так что это за фокусы? – спросил ещё кто-то из Друзей.

– По приезду, мы начнём с угрозы, – говорил Элео. – Покажем проявление монаршей силы в действии один раз, и предупредим не импровизировать, и не пытаться перехитрить нас. Разумеется, главное сделать вид, что начальника, которым на самом деле будет Карей, это убедило. Но и застраховаться от лишнего героизма среди исполнительных служащих тоже не помешает. При чем, в случае чего, скажем если что-то пойдет не так, и мы потеряем своё преимущество при въезде в ворота тюрьмы, стратегия с фокусами будет расширена и использована для демонстрации сил.

– Когда ты говоришь: «В случае чего, что-то пойдёт не так», это совсем не внушает доверия, – отозвалась Армаварма.

– Да, но это то, о чем спросил твой брат. Теми же словами и отвечаю, – сухо пояснил Элео. – Звучит паршиво. Но рассматривая альтернативные варианты развития событий мы должны учесть и такие, в которых начальник останется не обезврежен. Да, конечно, многое в таком случае будет выглядеть кардинально по-другому… Поэтому мы и прибережём фокусов отдельно на этот случай.

– А дальше наш первый фокус… Мы сотрясём землю!

Глава 21

Казни

Тюрьму накрыл безумный грохот. Непреступные стены задрожали, а ратуша дала трещину, не говоря о некоторых поваленных частях зданий административной зоны, имевших наиболее тонкие стены.

Выглядывая в окно, полковник Гасэй наблюдал за суетой персонала. Все метались, удаляясь прочь от построек. Те, кто был внутри, старались выбраться наружу как можно скорее. В панике кто-то звал подкрепление, чтобы вытащить из завалин пострадавших.

«Полковник, есть раненные… Полковник, дома командующих разрушены… Разрушены стены вокзала… Разрушены ритуальные здания кладбищ.» – доносились отчёты один за другим.

С ужасом начальник взглянул на циферблат комнатных часов. Ровно двести двадцать градусов. Минута в минуту, как он и предсказывал. Неужели, это и есть начало обещанных угроз? – подумал Гасэй, вспоминая давящий на его жалкие остатки совести, грозный взгляд Элео, стоявшего в дверях карцера.

Капнув глубже, сам он осознавал, что взгляд юноши ему в общем-то не был так интересен, как отзывались воспоминания об отце юноши. Он вспоминал встречу с Рессаном Рэкки Джустизия, когда просил у того разрешения на возобновление добычи мехака.

Это было в солсмену инаугурации сына одного из знатнейших членов семейства Длан-га-Гат, розенна Шаббита, в большом зале их белокаменного дворца.

Гасэй, бывший в те времена главным управляющим в доме Шаббиты, выждал момент, когда Рессан останется без внимания гостей, и встретил его в тени колоннад; это было в другой части зала, под антресолью и недалеко от места общего празднества. Он начал с лестных приветствий, и неприлично резко перешёл к прошениям, на что одного лишь презрительного взгляда в ответ было достаточно, чтобы понять ответ монарха:

– Я пришёл чтобы возродить общество, а не сгубить, – ответил Рессан, гневно смотря в самую душу начальника, на голове которого тогда только начала проступать седина.

Гасэй искренне верил, что гнев нассиха может обрести нужный окрас, если направить его на верное решение:

– Разумеется возрождение – это приоритет, – сказал он, заградив собой дорогу монарху, пытавшемуся окончить беседу. – Датараам пал. Манхиг Заждаитэ отрёкся от амелеха. Райбзенкрули лишились правителя, когда дукэс отошёл в вечность.

– Энергетическая станция Манакры забрала тысячи жизней. Как правитель, я больше не допущу этого.

– Сырьевая станция взорвалась по просчётам в давлении, и их можно избежать с новым оборудованием.

– Решение окончательное. Строительство ЭСС возобновлено не будет, – гневно потребовал Рэкки.

– Достопочтенный, как вы можете себе представить мир через сотню соб во влиянии монархов, чьи владения опустевают?

– Время и совет нассихов едины в воле. Если ты сомневаешься в моих силах, будь спокоен, моя воля – останется волей верховного совета. Мы позаботимся о новых правителях, – сказал монарх, сдерживая свою ярость.

Тогда Гасэй спутал эту выдержку со слабостью, которой можно воспользоваться для переубеждения. На самом же деле, как он понял позднее, Рессан лишь ожидал момента, когда дерзкий кабальеро полностью выговорит свои соображения, чтобы найти открытое зло среди высказанных мотивов, без лишних догадок.

– Так было уже с несколькими владениями на Востоке, после Опустошения, – говорил Гасэй. – Но люди непокорны новым правителям. Розенны падают, а материалисты всё больше вынуждены существовать отдельно.

– Они не могут существовать отдельно, упрямый кабальеро! Ты знаешь фракционный Закон, материалист жив лишь потому, что сердце его монарха бьётся.

– Но материалисты могут жить без монархов, и таких примеров по всему Небоземью с каждой собой всё больше! Власть монархов не может удержать почувствовавших вкус свободы… Если они будут удерживать людей в своих дворцах, то рано или поздно их возненавидят и вся история опорочит великие имена. Или же они останутся иконой, которую будут вспоминать в почести и с благородством. Сейчас самое время выбирать!

– Дерзкий раб! Кто дал тебе власть грезить о таком будущем, – гневно сказал нассих.