Чудотворцы

Натанэль удивленно взглянул на него. Неужели тот знал, что в оплетку рукояти меча вплетена прядь волос Шуламит? Но думать об этом было некогда – ряды селевкидов начали перестраиваться. Центр замешкался, оба крыла выдвинулись вперед, как бы охватывая отряд Иуды и из-за них вынеслась конница в попытке замкнуть кольцо.

– Братья – крикнул Иуда – За нашей спиной наш Храм, а перед нами враги. Посмотрите вверх – на нас смотрят ангелы господни. Так пусть же им не будет за нас стыдно.

Многие воины действительно посмотрели в небо.

– Слушайте меня и следуйте за мной. Бей! – вскричал он и понесся вперед.

Сегодня с ним не было его братьев, но он снова стал острием клина, Натанэль старался не отставать, однако Сефи вырвался вперед и казалось, что он пытается заслонить друга, а может так оно и было. Иуда не направил свое маленькое войско на центральную фалангу. Вместо этого они ударили по правому крылу сирийцев. Дальнейшее запомнилось Натанэлю смутно…

Он помнил хищный посвист дротиков, а может быть это были стрелы или камни пращников. Смутно запомнился надвигающийся на него частокол копий, впрочем нет, это бежали они сами на выставленные неподвижно стоящими гоплитами копья. Иуда первым ворвался в строй врагов, за ним Сефи крутящий над головой свою секиру. Оказывается, щит за спиной так мешает, а ведь он совсем забыл про него и перехватил на левую руку, но при этом споткнулся о неподвижно лежащее тело с дротиком в шее и несколько ратников опередили его. Потом и он ворвался в месиво схватки и перестал думать. Запомнилось темная жилка на горле гоплита, по которой он саданул своим мечом и что-то гадко забулькало, но не было ни времени ни желания на это смотреть. Еще он запомнил противный дребезг в руках, когда его меч сталкивался с металлом и еще более омерзительный, чвакающий звук металла проникающего в плоть. Запомнились два крика:

– Они поддаются! Бей! Бей! – это кричал Иуда где-то совсем недалеко.

И усталый, хриплый крик одного из ратников:

– Они сзади! Сзади тоже!

Все это было неважно, потому что его такой новый, такой острый меч, который он сам наточил в Ершалаиме, вдруг завяз в чем-то вязком и не хотел возвращаться в руку. Ах, как подвел его этот меч, но ничего, нашлось копье, такое удобное и не такое уж тяжелое. Но вот и копье ему никак не удается вытащить из пельтаста, который почему-то повис на этом копье всем телом. И тут на него навалилось еще чье-то тяжелое тело. Он хотел уже отбросить мешавшего ему человека с кровавым обрубком вместо левой руки, мечом судорожно зажатым в правой и головой, бессильно поникшей на правое плечо, но тут он узнал и это плечо, и эту голову, и этот меч, и хотел закричать, но его опередили:

– Убили! Иуду убили!

Теперь они уже никуда не шли и не бежали, а стояли, образовав плотный круг. Их осталось около сотни, большинство были ранены и едва держались на ногах. Вокруг них ощетинилось копьями и нацелилось стрелами сплошное кольцо врагов. Левую руку саднило и ныло вывихнутое плечо, но он не хотел ничего рассматривать, лишь заметил что его линоторакс был заляпан кровью. Своей или вражеской? Сейчас это не имело значения. Вот и все, подумал он, бедная Шуламит. Надо было закрыть глаза и не видеть того, что должно было произойти через несколько мгновений, но тяжелые веки не слушались его. В первые ряды сирийцев протолкался тяжеловооруженный пеший воин в богато украшенных доспехах. Он снял такой же как у Натанэля фракийский шлем с золотой насечкой и оказался светло-рыжим.

– Знакомьтесь, иудеи – сказал он, поблескивая глазами – Я – Вакхид!

– Проваливай к своему Аиду, Вакхид! – прохрипел Сефи.

Сейчас он помогал Натанэлю поддерживать тело Иуды в вертикальном положении и казалось, что вождь иудеев еще не окончил битву. Вакхид усмехнулся:

– Похоже, что эту битву я выиграл! Ваш Маккаба мертв.

– Он жив – устало сказал Натанэль, не совсем понимая, что он сейчас говорит – Здесь лишь его тело. Заканчивай уже с нами, не тяни.

– Надеюсь, что ты ошибаешся, иудей – сказал сириец, и Натанэлю почудилось сомнение в его голосе – А вот вы мне не нужны. Сегодня я уничтожил главную опасность моей державе и на радостях готов оказать вам милость. Мы уважаем отвагу и поэтому вы свободны. Можете уйти с оружием и забрать тело своего вождя.

– В Месалофе ты не был таким великодушным! – сказал Натанэль, еще не веря что останется жив.

– Меня считают жестоким и это правда – Вакхид смотрел Натанэлю прямо в глаза – Да, я жесток! Но только, когда это необходимо.

– Мы вернемся – предупредил его Сефи – Мы не отступим никогда!

– Я знаю – Вакхид почему-то закрыл глаза, наверное что-то представив – Буду рад снова видеть тебя напротив. Но сегодня тебе нет дороги домой. Уходите за Иордан и лучше не возвращайтесь никогда. В следующий раз я не буду таким великодушным.

– Тебе и не придется – тихо проворчал Сефи, поддерживая Натанэля.

Вакхид взмахнул рукой и стена сирийцев раздвинулась, открывая иудеям проход. Они шли медленно, поддерживая раненых и держа наготове мечи и копья. Четверо несли Иуду, забрав его тело у Сефи и Натанэля. Только тут он заметил, что сжимает в руке бронзовый меч Маккабы…

И снова Натанэль был в Модиине, но ему не дали повидаться с Шуламит, потому что маккавеи собрались на совет, пригласив Натанэля и Сефи. Болели раны, к счастью – поверхностные и болела душа, раненная много глубже. Дикла, как всегда, сидела в углу и смотрела в одну точку, как будто Иуда все еще был с ними. Было похоже, что три брата приняли ее в семью, хотя, как обычно, слов сказано не было.

– Иуду мы похоронили близ Модиина в тайном месте – рассказывал Йоханан – Теперь его могила рядом с могилой отца.

– Когда наступит время, мы воздвигнем там гробницу – добавил Симон – А вот у Аварана нет могилы… Придется ставить кенотаф.

– Натанэль пусть возьмет себе клинок Иуды – продолжил Йонатан.

– Почему я? – испуганно прошептал Натанэль.

– Ты был рядом с ним в его последние минуты, так пусть у тебя будет храниться память о нем.

– А ты? А Симон? Вы же его братья!

– И поэтому нам не требуется воспоминаний. На этом все! Я не хочу больше споров! Ты возьмешь его себе, а потом, когда сочтешь нужным, передашь тому, кто будет достоин.

Натанэль осторожно принял оружие, покосился на округлившийся живот Диклы и понял, кому он передаст реликвию, когда придет время…

Шуламит он увидел поздно вечером, увидел ее округлившийся, как у Диклы, живот, увидел любимые глаза цвета мокрого песка, увидел в них отблеск непонятно откуда взявшейся луны, которой и быть не могло в начале месяца, и рана в душе начала затягиваться…

На следующий день маккавеи собрали жителей Модиина на рыночной площади, где четыре года назад стоял растерянный, недоумевающий самнит, Публий Коминий Аврунк. Сейчас на том самом помосте, на котором старый Маттитьяху зарезал двоих, стояли трое маккавеев, хиллиарх Сефи бен Мордехай и инженер Натанэль Аврунк.

– Вакхид занял Ерушалаим – начал Йонатан – Скоро его отряды будут повсюду здесь и в стране снова воцарятся эллинисты. Эти подонки хуже селевкидов и будут преследовать всех тех, кто был причастен к мятежу. Вспомните судьбу наших неразумных мудрецов. Если тоже хотите оказаться на дне ямы, то оставайтесь. Ну а если предпочитаете быть свободными, то присоединяйтесь к нам. Придется уходить из страны и мы пойдем в Заиорданье, в Текое, пойдем с семьями. Там есть сейчас трава для стад и наши дети не будут голодать. Там нет врагов, а если они придут, то мы вспомним Иуду и встретим их достойно.

– Мы пришли из-за Иордана и за Иордан уходим – сменил его Симон— Но мы вернемся, обязательно вернемся. Однажды мы уже перешли эту реку, ну что ж, придется повторить.

Он уже неоднократно шел этой дорогой. Молодой и глупый экс-понтифик с небольшим эскортом, растерянный инженер, идущий за хвостом селевкидского слона, ратник отступающего иудейского войска. Теперь той же дорогой шел еврей Натанэль бен Марк из рода Аврунков и вел за собой народ. Разумеется, он не был и не стремился быть вождем, но именно на нем была забота о повозках и именно он прямо на ходу изобретал емкие вьюки для мулов, способные нести домашнюю утварь, запасную одежду, драгоценную посуду из святилищ и многое другое без чего могут обойтись путешественники, но без чего народ перестает быть народом. Их были тысячи и еще многие пристали к ним в долгом пути в обход захваченного врагами Ершалаима. Здесь были бывшие ратники Иуды и их семьи, здесь были те, кто выступал против эллинистов и боялся их мести, здесь были и такие, кто просто не захотел оставаться под селевкидами. Много дней длилось их медленное движение на восход. Шли воины, шли женщины с детьми и без, пастухи гнали стада овец, и за ними оставалась поеденная трава, погасшие кострища и земля Иудеи. Шуламит и Дикла шли вместе со всеми, хотя он неоднократно предлагал им сесть на мулов, но мулы нужны были для тяжелых вьюков и обе женщины отказались, стойко продолжая нести свои растущие животы.

И снова кончились дубравы и редкие кедры. Теперь склоны и овраги вели их вниз, к долине Иордана. Он вспомнил, что уже шел этой дорогой, ехал на муле в недолгое путешествие. закончившееся пещерой над Потоком Серн. Но тогда было лето и холмы пустыни были каменисты и бесплодны. Сейчас же, ранней зимой, здесь зеленела молодая трава, пробиваясь среди тех же камней и их стада толстели. И снова изумрудной полосой засверкало Море Пустыни, оставаясь справа. Овраги кончились, началась степь, казавшаяся бескрайней, но это был обман и в ней тоже были и холмы и провалы с водой на дне. Наконец они дошли до реки, катившей свои мутные от глины воды в Море Пустыни.

– Иордан – сказал кто-то.

Это прозвучало как название рубежа, той точки, дальше которой идти не следовало. Но они пошли, переправились через неширокую, но полноводную реку, возвращаясь по пути Иешуа бин Нуна. Там, за Иорданом и закончился их путь. Это были ничейные земли, через которые кочевники перегоняли свой скот, но на которые не претендовало ни одно государство.

– Надо найти воду – сказал Йонатан – Без воды мы не выживем здесь, когда зима закончится. Я разошлю людей искать воду.

– А еще стоило бы послать гонца в Ракму – подсказал Симон – Если нам придется скитаться в поисках воды, то может быть женщины и дети смогут пока найти укрытие у набатеев.

– Где эта Ракму – спросил Натанэль, подумав о Шуламит – И есть ли там вода? Там что, уже закончилась пустыня? И помогут ли они нам?

– Ракму расположена среди красных скал в нескольких днях пути – пояснил Йоханан – Селевкиды еще называют это место – Петра. Может слышал? Нет, пустыня там не кончается, но вода у них есть. Набатеи владеют секретом добычи воды из камней. Нам они помогут за часть наших стад. Они язычники и верят в своих богов, главного из которых зовут Аллах.

Публию Аврунку было бы нелегко поверить в существование людей, добывающих воду из камня, но Натанэль Аврунк видел уже столько чудес, а к некоторым и сам приложил руку, что он даже и на минуту не усомнился. Гонец в Ракму не успел ускакать, как появились набатеи, пятеро конных разведчиков, охраняющих рубежи страны. Внешне они ничем не отличались от иудеев, носили такие же штаны под такими же туниками, повязывали головы такими же наголовными повязками, так же не брили бороды и говорили на похожем языке.

– Да хранят вас Аллах и все наши боги – начал их предводитель – Наш повелитель, великий царь Арета прослушал про вашу беду и хочет оказать вам помощь. Он примет у себя до трех тысяч людей и все получат воду. Пусть приводят с собой по пять овец на каждого, будь то взрослый или ребенок, и тогда будет у них пища.

– Это щедрое предложение – горячился обычно невозмутимый Йоханан – Все равно отары погибнут без воды. Я сам готов встать во главе такого каравана с небольшим отрядом.

– Вы можете забрать с собой всех мулов и ценные вещи? – спросил Йонатан – Это бы развязало нам руки для войны.

– Возьмем, конечно, пусть полежат в Ракму.