Эпилог

– При поступлении в фонд вас осматривал доктор?

– Анализы брали, и осмотр был.

– Неужели во время осмотра у врача не возникло сомнений в том, что вам проводили операцию в стационаре?

– Меня ни о чем не спрашивали. Пашка сказал, что все уладит. Мне надо было только молчать и грустно в окно смотреть. И плакать иногда.

– И как, плакали?

– Плакала, что ж не плакать. Как про всех этих детишек подумаю, так слезы ручьем и льются! – слезливо тянет женщина.

– Вы сказали, что Пашка все уладит, – прерывает ее репортер. – Наверное, вы не первая, кого он привел в фонд?

– Почем я знаю, – пожимает она плечами. – Мне Пашка не докладывается. Сказал, что дело верное и он все берет на себя. Что буду жить как у Христа за пазухой, а когда дачку дадут, Пашка ее продать поможет и половину себе возьмет. Вот и весь уговор.

На экране появляются парни в форме и грустный мужчина средних лет. Ведущая за кадром поясняет:

– Знакомьтесь: Павел Морошенко, тот самый Пашка, который вовлек в преступный сговор уже пять женщин, помог им подделать справки и пройти медосмотр, чтобы стать подопечными фонда «Эпилог». Морошенко действительно служит в городской женской консультации, а также безвозмездно, на добровольных началах оказывает медицинскую помощь в фонде. Из-за действий этого врача-волонтера пять женщин произвели незаконные, опасные для жизни, аморальные аборты, которые в данном контексте иначе, как убийством, не назовешь.

***

В этот вечер интернет похож на бурлящее болото с жирными змеями. Если бы слова имели запах, от монитора разило бы невыносимым зловонием. Если б злые реплики источали яд, можно было бы скончаться от простого перехода по ссылке. В этот вечер у каждого нашлось свое драгоценное мнение, которым невозможно не поделиться в соцсетях.

«Падлы, продажные твари! Я так и знал! Вся эта благотворительность только прикрытие для наживы и обмана!»

«Костомарова святошей прикидывается, а сама на откатах сидит! Так мы и поверили, что они квартиры и дачи бесплатно раздают. Вся недвижимость поделена между своими, а эти несчастные пациентки просто для прикрытия!»

«Теперь понятно, почему мне «Эпилог» отказал в поддержке. Сказали, вы аборт по собственному решению сделали, а не по медицинским показаниям, поэтому не подходите. Я и поверила. А на самом-то деле они никого с улицы не берут, все по блату!»

«Я тоже негодую на беспредел в «Эпилоге», но с абортом по собственному решению они и вправду взять вас не могли».

«Ну и что, что по решению? На меня родственники надавили! Свекровь сказала, в доме места для младенца нет, или аборт, или домой не приходи. Муж поддержал! Что было делать? Ребеночка своего сама убила, это же пострашнее, чем болезнь и необходимость. Как я терзалась из-за этого, врагу не пожелаешь!»

«С ума сойти! Проект, задуманный как попытка пережить детскую смерть, эти смерти наоборот приумножил! Морошенко, конечно, гаденыш, но его «пациентки» похлеще будут! Это ж надо: специально залететь, проходить беременной несколько недель, потом вывести ребенка… Просто средневековье!»

«Они, говорят, какими-то адовыми способами это делали. Тупые бабы даже не думали, что могут себя покалечить или вообще помереть!»

«И на адовый способ пойдешь ради бабла. Вы посмотрите на теток, которых Морошенко выбирал, они же пропитые все и тупые, как пробки».

«Не понимаю, почему нельзя было в больнице аборт сделать?.. Зачем так себе вредить?»

«Ты что, в больнице на тебя сразу карту заведут, справки-анализы, куча документов. Это же все всплывет, когда фонд будет решать, брать или не брать бабу под свое крыло. Да и сроки у них ого-го какие были! А на больших сроках официально аборты уже не делают, если медицинских показаний нет».

«А зачем они до таких сроков дотянули?»

«Да потому что в фонд не берут, если беременность прервалась на маленьком сроке! Это типа не трагедия. Трагедия – когда срок большой, или ребенок умер при родах».

«Мне вот больше интересно, как всплыли эти махинации? В новостях не говорили. Неужели на ТВ просто пришла эта тетка и решила все рассказать?»

«Небось передрались между собой, вот и настучали. Это ж как пауки в банке. Чуть что не так, сожрут друг друга».

«Пауки друг друга не едят, а просто убивают».

«Арахновед нашелся, смотрите-ка. Тебя в Гугле забанили? Вбей «пауки в банке» и увидишь всю грацию природы своими глазами».

«Кажется, скоро по запросу «пауки в банке» Гугл будет выдавать этот чатик!»

Паучья ссора прерывается ссылкой на видеообращение замдиректора фонда «Эпилог». Оправдания выглядят настолько жалко, что лучше бы их и вовсе не было:

– Внутренняя служба безопасности фонда проверила всех сотрудников, и мы можем со всей уверенностью заявить: случай с Павлом Морошенко – единичный. Никакой коррупции в фонде нет. Подлогов, преступных сговоров, недобросовестных действий – ничего этого в «Эпилоге» не выявлено. Как всем известно, мы сотрудничаем с крупными солидными организациями, которые также провели собственное расследование и убедились в нашей чистоте и добропорядочности. Мы очень сожалеем о том, что Морошенко удалось скомпрометировать нас в глазах общественности, но по большому счету ничего страшного не произошло. На подопечных, приведенных Морошенко, потрачено минимальное количество средств. Убытки фонда и спонсоров незначительны.

– Но как же сами женщины? – раздается робкий вопрос откуда-то из-за кадра.

– Ах да, еще эти женщины, – брезгливо повторяет замдир. – Их, несомненно, можно считать жертвами обмана. Морошенко пообещал им денег от продажи дачи и воспользовался их… хм-м-м… низким уровнем осведомленности о… как бы поточнее…

Она сбивается и досадливо морщится.

– Я считаю, – продолжает она, – что из-за необразованности и несознательности такие женщины обречены на обман и манипуляции со стороны мошенников. Не Павел, так кто-то другой воспользовался бы ими в своих махинациях. Наверняка запланированные сделки по продаже дач были бы проведены таким образом, что женщинам не досталось бы ни копейки. Конечно, мне очень жаль, что из-за деятельности нашего сотрудника – уточню, бывшего сотрудника, были совершены лишние аборты. Но есть и другая сторона. Помните фразу «как залетела – ни-ни»? Девушки бросали алкоголь и наркотики, пусть на время, пусть из меркантильных соображений, но все же бросали! Косвенно, но это тоже можно считать заслугой нашего фонда.

«Ничего страшного не произошло».

«Ах да, еще эти женщины…»

«Как залетела – ни-ни».

«Убытки спонсоров незначительны».

Как хищники раздирают добычу, пользователи мгновенно распотрошили речь замдира на цитаты и растащили их, гогоча и отрыгивая, по форумам и блогам. Попытка вернуть честь фонду с грохотом провалилась.

Глава 31

– Давай сегодня не в парк, а по бульвару пройдем, – предлагает Эмма. – На людей поглядим, сами покрасуемся.

Бульвар пестрит клумбами, по дорожкам колесят малолетние велосипедисты. Две девчушки с хвостиками звонко пререкаются:

– Я первая приехала!

– Нет, я!

– Я!

Проигравшая быстро находит оправдание:

– А я с тобой и не соревновалась! – заявляет она и с вызовом проезжает по луже. Шины шелестят по воде и тянут за собой мокрый узорчатый след.

«Мамочка, можно мне с девочками поиграть?» – наверняка спросила бы дочка, если бы была сейчас рядом. Но сегодня она где-то прячется.

Бульвар переходит в площадь с огромным уродливым строением. Крытый рынок, кофейни, пиццерии ютятся под темными сводами этого здания, по непонятной причине вдруг ставшего одним из самых модных мест Москвы. Ко входу не протолкнуться из-за молодежи и туристов. И почему здесь всегда так много людей?