Сахар со стеклом

– Привет, мисс Ледышка, – Максим Ларинцев ослепительно улыбнулся, будто он сюда не на стычку приехал, а на светский приём.

Должанов просто кивнул мне. Без привычной ухмылочки или пошлых шуточек. Он выглядел сосредоточенным и серьёзным.

Шевцов посмотрел на Макса, тот, перехватив взгляд друга, взял меня под руку.

– Пойдём, Ледышка, маленьким девочкам пора домой в тёплую постельку. А мальчикам надо поболтать немного.

Он увёл меня за угол клуба, а я подчинилась, словно в ступоре, даже слова не сказала, пока мы не подходили к стоянке такси.

– Максим, я не могу уехать. Что я скажу родителям? Мне страшно за вас.

Развесила сопли как маленькая, и самой стыдно. А парень лишь ухмыльнулся, приобняв меня за плечи.

– Можешь. И уедешь. Не волнуйся, родители особо не удивятся, что Лёха домой не торопится. А за нас не беспокойся, мы просто чуток поболтаем с Ермолаем. О том, о сём.

Макс натянул мне на голову капюшон и легонько щёлкнул по носу.

– Карим! – окликнул он таксиста.

– Привет, Макс, – к нам подошёл улыбчивый чернявый парнишка.

– Эту леди нужно отвезти домой к Лексу. И не лихач там по дороге.

– Понял.

Мне совершенно не понравился взгляд этого Карима, которым он окатил меня после того, как Ларинцев сказал отвезти меня в дом Шевцова. Мерзко стало как-то.

– И не пялься так, – Максим тоже заметил. – Пока тебе кое-кто зад на уши не натянул.

Лицо таксиста вытянулось, а в глазах отразилось понимание. Он сразу стал серьёзен, дурацкое выражение сошло с лица.

– Всё сделаю, Макс, мог бы и не уточнять.

– Давай, Ледышка, – ладонь Максима опустилась мне на плечо и легонько надавила, вынуждая сесть в машину. – Всё будет хорошо. А ты поторопись: сны о розовых пони сами себя не посмотрят.

Карим завёл мотор и тронулся с места, а я наблюдала, как Ларинцев, почти бегом, направился обратно. В груди колыхнулась тревога, и не отпускало ощущение, что это моя вина. Если бы послушалась, если бы не поехала. Хотя, думаю, повод бы они нашли, ведь видно же, что давно это между ними. Да и для Шевцова я так себе повод.

Мы ещё до коттеджного посёлка не доехали, как я почувствовала вибрацию телефона.

«Дочь, как клуб? Мы с Виктором уехали к Николаю Борисовичу смотреть лошадей. Будем под утро. Обязательно сделаю фотки с этими красотулями!»

Я отправила маме в ответ пару весёлых смайлов и засунула телефон обратно в карман. Даже не знала, радоваться мне, что не придётся объясняться, почему я вернулась из клуба одна, или ужасаться того, что я останусь одна на ночь в этом огромном доме. И когда вернётся Шевцов?

Глава 19

Я проснулась как от толчка. Терпеть не могу это жуткое ощущение, когда во сне будто падаешь с высоты лицом в землю. Сердце стучало, словно с цепи сорвалось, ладони вспотели. Электронные часы на огромном экране плазмы показывали 3:27.

Сейчас глубокая ночь. Когда я приехала, и речи не было идти спать в свою комнату. Внутри всё дрожало от напряжения и страха. Чтобы хоть как-то отвлечься, я включила какое-то глупое кино. Наверное, на телевизоре стоит таймер, иначе бы он не выключился, когда я задремала.

В коридорах и на кухне горели ночные светильники, отбрасывая косые полосы света на паркет пола. Тишина давила и душила. Алексей так и не вернулся, потому что из холла на второй этаж можно попасть только через гостиную, и я бы услышала. Вряд ли бы он тихонько крался на цыпочках, боясь разбудить меня.

Не хотелось бы беспокоить маму, но, наверное, придётся. Я в растерянности, не знаю, что делать. А вдруг драка плохо закончилась? Вдруг Алексей в больнице? Или…? Нет! Даже думать страшно. А возможно он просто где-то завис с какой-нибудь красоткой. Например, с той, что так млела в его руках вчера возле бара. А я тут Виктору в трубку истерить начну. Глупо будет, да и Шевцов по голове за такое не погладит. Мне ещё, думаю, не избежать разговора за то, что произошло.

Горло пересохло, губы спеклись. Надо выпить воды.

Я выбралась из пледа, в который закуталась как в кокон, и побрела в кухню. Дом красивый, уютный, но находится в нём одной как-то было жутко.

Я припала прямо к крану. Не принцесса, обойдусь без стакана.

Вода была прохладная, она оживляла, наполняла свежестью, и мне стало лучше.

Сначала я узнала запах. И тут прямо на столешнице возле мойки увидела скомканную ткань. Это была рубашка Лекса. Он дома. Или был.

Облегчение вздохом вырвалось из груди. Он, конечно, тот ещё засранец, подпортивший мне жизнь, но я рада, что с ним всё в порядке.

Но тут я замечаю на рубашке какие-то пятна. Судорожно схватив её, ударила ладонью по выключателю локального света. Пятна красные, уже немного потемневшие. Кровь! И много. Господи, а где же сам Шевцов? Вдруг, ему плохо, а я тут стою и пялюсь на его рубашку?

Я торопливо поднимаюсь на второй этаж, почти бегу к его комнате. Грудь сдавливает от страха, он противно ворочается внутри, заставляя челюсти сжаться, а дыхание шумно вырываться наружу.

Дверь в комнату Шевцова приоткрыта. Совсем немного, но этого хватает, чтобы в коридор едва отсвечивала слабая полоса серебристого света. С бьющимся сердцем я открыла её шире и, словно вор, проскользнула в комнату. Я была тут только однажды – в первый день. Хотела подружиться, но Лекс быстро и чётко указал мне на моё место.

Жалюзи были открыты, и комнату заливал лунный свет, проникая через высокое окно. Луна сегодня была необычайно яркая.

Алексей лежал на кровати лицом вниз, свесив с кровати одну руку. Спина парня размеренно вздымалась. Шевцов спал. Он даже постель не расстелил, так и уснул поверх одеяла в одних джинсах.

Всё. Он дома. Жив и здоров, вроде бы. Пьян, если судить по густому запаху алкоголя в комнате. Так чего я стояла и смотрела на полуголого сводного брата? На человека, превратившего мою жизнь в кошмар. Но я должна была убедиться, что он и правда в порядке, раз уж пришла, что не пострадал. Потому что если судить по рубашке, то всё не так радужно, как могло показаться.

Я тихо подошла ближе к спящему парню. Его тёмные волосы разметались, а веки едва заметно подрагивали. Костяшки кистей были сбиты в кровь, которая бурой коркой запеклась на коже. Губа припухла. На ней тоже кровь, но всё ещё свежая, не свернувшаяся. Алексей даже во сне не выглядел слабым и беспомощным, как все нормальные люди. Широкие, уже по-мужски крепкие плечи, узкая спина и… дальше не буду смотреть.

Наверное, я сошла с ума, спятила, тронулась умом или отправила адекватность далеко в космос. Но я протянула руку и прикоснулась кончиком пальца к капле крови на губе сводного брата.

Прошла секунда. А потом боль хрустнувшего запястья ослепила и заставила вскрикнуть. Я попыталась выдернуть руку, но попытка оказалась тщетной. Лекс был пьян, а глаза его заволокло туманом. И не успела я и ойкнуть, как он дёрнул меня, и в одно мгновение подмял под себя, навалившись всем весом.

Он тяжёлый, от него пахло алкоголем, смешанным с парфюмом. Едко, пугающе. Мне стало нечем дышать. Я едва не задыхалась, но крик так и застрял в горле, не вырвавшись. Попыталась отчаянно бороться, оттолкнуть парня. Но разве это мне под силу? Моё кошачье сопротивление он даже не почувствовал.

– Рад, что ты пришла, – прохрипел он мне куда-то в шею.

А потом прижался губами к плечу и больно прикусил, отчего я вскрикнула.

– Обалденно сегодня пахнешь.

Лекс провёл носом по моей шее, заставляя страх, боль и унижение смешаться в жуткий коктейль, приправленный каким-то странным жгучим ощущением. Тело было будто оголённый электрический провод.

Когда ладонь Шевцова сжала мой подбородок, я зажмурилась и замерла. С ужасом осознала, что бороться бесполезно. Мы были одни в огромном доме, сейчас ночь, а намерения Шевцова вполне прозрачны. Если стану бороться, будет только хуже.

Моё тело словно окаменело. Пусть так. Я просто сожму зубы и буду терпеть, пока всё не закончится. Пока он меня не отпустит. А что делать завтра – придумаю потом.

Но я себя переоценила. Когда его ладонь скользнула на мою талию, не выдержала и выдохнула: