Сахар со стеклом

– Сюда иди, – голос звенел яростью, но говорил Алексей приглушённо.

Когда он сделал шаг в моём направлении, я запаниковала.

– Ты серьёзно? Ты же не станешь и правда…

– Сюда иди, сказал.

Я отступила, продолжая с ужасом смотреть на ремень в руках «брата». Он действительно вознамерился меня выпороть! Чёртов Лекс! Долбанный псих!

– Не смей ко мне приближаться, – я уже упёрлась коленями в кровать, дальше отступать уже было некуда, но в какой-то отчаянной попытке я влезла на неё, возвышаясь теперь над Шевцовым.

Попытаться оббежать его было бы глупой идеей, и дёрнуться не успела бы. Я спрыгнула с другой стороны кровати, теперь между нами был широкий барьер, но выход располагался за спиной парня, так что я оказалась в западне.

Внизу что-то громко загрохотало, и Лекс на мгновение отвлёкся. Этого мне и нужно было. Я резко рванула в обход кровати, но как назло, бок предательски прострелило. Я охнула, схватившись за испачканную кровью Арсения спинку кровати.

Но даже не случись со мной этой подлянки, сбежать бы мне не удалось, потому что на моих запястьях тут же сомкнулись стальные тиски. Шевцов резко развернул меня спиной к себе и прижал к груди. Между нами завязалась борьба. Не трудно догадаться, в чью пользу она в очень скором времени решилась.

Уже секунд через десять, Лекс, усевшись на кровать, перекинул меня через колено, вторым зажал ноги, локтем надавил между лопаток, вынудив уткнуться лицом в кровать.

– Отпусти меня! – крикнула я в отчаянии, чувствуя, как от злости и стыда полыхает лицо. – Ты совсем с катушек слетел, мать твою!

– Тебе в детстве не говорили, что старших надо слушать?

И тут на мою задницу опустился ремень. И это было больно.

– Ты просто конченый псих, – рыдания вырвались из моего горла вместе с криком, когда ягодицы снова обожгло.

– Я же сказал тебе, бестолочь, сидеть и своей комнате и нос не высовывать.

И снова огонь на заднице.

– Лекс, ты совсем на хрен одурел?!

В комнату влетел Максим Ларинцев. Господи, как же стыдно. Как же всё это унизительно.

– Макс, иди на фиг. Я сам разберусь.

– Да ни черта!

Мне из моего положения было плохо видно, но, кажется, Максим ухватил Шевцова за руку с ремнём, и я мешком съехала с коленей парня. Отползла в сторону, пытаясь убрать с лица прилипшие к мокрым щекам волосы.

– Ты совсем из ума выжил?! – буквально прокричал Ларинцев, ухватив Шевцова за грудки. – Ты глаза разуй, кто перед тобой! Это, твою мать, тебе не Ирка!

– А тебе-то что? – Шевцов отбил руки друга и толкнул его в грудь, но Максим устоял.

А что же я? Я забилась в самый дальний угол комнаты и тихо ревела, наблюдая весь этот сюрр.

– Лекс, угомонись, я серьёзно, – парни стояли напротив друг друга и тяжело дышали, но тон оба сбавили. – Ты же сам видишь, что тебя несёт. Это всё этот грёбаный Демьян…

– Заткнись, Макс.

Шевцов бросил разъярённый взгляд в мою сторону, отчего мне захотелось влезть под обои, но Ларинцев улучил момент и просто вытолкал его взашей из комнаты. Не знаю, о чём они говорили только что, но я прекрасно понимала, что если бы Шевцов захотел, то в два счёта отправил бы Ларинцева вслед за бугаем Арсением. Но, видимо, что-то было в словах друга такое, что пробудило в сводном брате крохи трезвого разума. Только вот что мне теперь со всем этим делать? Ведь с каждым днём, с каждым нашим общением легче не становилось. Ни капельки. Всё становится только хуже, и гораздо. Я понятия не имела, как с ним себя вести. Свести контакты к минимуму совсем не получилось бы: мы живём в одном доме, едим на одной кухне, учимся в одной группе.

Что же мне, мать его, делать?

– Эй, Ледышка, – сквозь пелену слёз я увидела, как Максим опустился передо мной на корточки.

Пожалуйста, только не притрагивайся ко мне, я просто не выдержу.

– Я там тебе чай принёс горячий. Вставай давай уже, – он протянул руку, но не прикоснулся, понимая. Спасибо ему за это.

От Максима тоже пахло тем разгульным весельем, что клубилось внизу. Рубашка была расстёгнута, майка перепачкана чем-то. Но я приняла его помощь. Оперлась на предложенную руку и встала, взяла горячую кружку. Пальцы жгло, оказалось, они окоченели.

– Слушай, я всё понимаю, Лекс тот ещё придурок, но…

– Но что? – я подняла распухшие от слёз глаза на одногруппника. – Он выпорол меня ремнём, Максим.

– Жесть, блин, – констатировал Ларинцев. – А Сене он выбил два зуба и, кажется, сломал руку.

– Рыцарь просто, – горько усмехнулась я, поднося к губам обжигающий напиток.

– Макс, какого хрена вообще происходит? – решилась задать вопрос, хотя мы с Ларинцевым далеко не друзья. – Я, конечно, понимаю, что свалилась в его жизнь без предупреждения, но за что меня так ненавидеть? Что такого я ему сделала?

Макс промолчал, кусая щёку изнутри. Задумался, прищурившись.

– Сам не пойму, – уклончиво ответил, а потом растянул свою привычную улыбочку: – А ты не забивай свою хорошенькую головку всякой фигнёй. Лучше допивай чай да закрой за мной дверь. В этот раз точно на ключ.

Глава 23

Лекс

– Иди подыши, я пока всех выпровожу, – говорит мне Макс, кивая на дверь.

– Где это чмо?

Меня всё ещё не отпустило. Хотелось сломать ублюдку не только руку, которой он сдавил бестолочи горло, но и ноги на хрен переломать, и шею свернуть.

– Лекс, остынь. Иди проветрись на улице пока.

Я чувствовал себя опустошенным. Будто из меня выкачали все чувства и эмоции разом. Даже злость на дебила Сеню как-то потухла. Всё смазалось, выцвело.

Я сдёрнул с вешалки в прихожей куртку и пошёл к двери. Макс кивнул Роману, а тот вырубил музыку и, хлопнув в ладоши, начал объяснять народу, что вписка подошла к концу. И плевать, что хозяин я, и мне нужно толкать подобные речи. Но мне реально сейчас по хрену.

– Лёш, что случилось? – Ирка поймала меня уже у самой двери, пока я рылся в кармане куртки в поисках зажигалки. – Тоша увёз Арсения, сказал, что ты его в мясо избил. Зачем, а? Неужели она стоит таких ссор с друзьями? Ну и пусть бы Сеня…

Стоп.

– А с чего ты взяла, что мы подрались из-за неё? Пусть бы Сеня что?