Сахар со стеклом

– Привет, мам, – я попыталась сделать голос как можно более бодрым. – Скучаю.

– Уу. Я тоже. А всё эта погода. Уже третий рейс отменяют. Виктор в шоке. У него встреча завтра вечером, а мы никак вылететь не можем.

Я вздохнула. Нет, я не могу. Не могу сказать ей. И дело не только в том, что это не телефонный разговор, я и при возвращении вряд ли смогу. Мама счастлива, тётя Соня, кажется, тоже. И они не виноваты, что я безвольная и бесхребетная, что не могу дать отпор обидчику. Наверное, если бы папа тогда не ушёл из моей жизни совсем, он бы мог заступиться за меня. А так придётся учиться делать это самой. Или терпеть.

– Дочь, а ты там как? Алексей дома? – в голосе мамы почувствовалось едва заметное напряжение. Она чувствует, она же мать.

– Вчера был, а сейчас не знаю. Мы не особо общаемся.

Щёки предательски загорелись. Ложь, Яна. Ложь – это плохо. Или во благо? Хорошо, что мы с мамой сейчас не по видеозвонку разговариваем.

– Да, с Алексеем непросто, – из маминого голоса пропали игривые нотки. – Но он сын Виктора, ты же понимаешь, Яна.

– Конечно, понимаю.

– Он сложный мальчик, но и с ним можно найти общий язык. Постарайся, дочка, ты же умница у меня.

После подобных просьб мне стало ещё сложнее решиться на откровенный разговор.

– Но если станет совсем плохо, скажи мне. Хорошо, солнышко?

Хотелось спросить: а совсем плохо – это как? Порка ремнём сюда относится? Или обещание переломать руки-ноги? Но ведь также придётся рассказать, что Алексей дважды спас меня от распустивших руки придурков, привёз домой после неприятного инцидента в столовой. Но ведь всё это и случилось из-за него.

Господи, я запуталась! Пытаюсь оправдать нелогичные действия социопата, выискивая проблемы в себе.

Я сжала виски ладонями, совсем забыв, что на громкой связи ещё подключена мама.

– Дочь? – позвала она после затянувшейся паузы.

– Я здесь. Конечно, мам, я постараюсь.

Слова, заученные, как молитва. Мама всегда просила меня в годы разлуки в конце разговора быть умницей, и я отвечала, что постараюсь. Всегда так.

– Ягодка, – голос матери стал снова звонким и лёгким, – у меня к тебе просьба будет. Я сегодня на вечер была записана на маникюр, но хоть убей – не помню на сколько, да и номер мастера своего нового почему-то не забила в телефон. Ты может отыскать мой блокнот и перезвонить в салон?

– Конечно.

– Моя записная книжка осталась в спортзале. Там у окна белый секретёр, в верхнем ящике должен быть мой блокнот. Посмотри в планере, где закладка заложена, время и номер.

– Хорошо, мам.

– Спасибо, Янок, до встречи. Целую тебя, моя ягодка!

– Пока.

Мы распрощались, я нажала «отбой» и рухнула на подушку. Выходить из комнаты совсем не хотелось. Но ведь мама ни о чём таком сложном не просила. Найти номер, перезвонить в салон и отменить запись на маникюр. Значит надо поднимать свой депрессивный, испуганный зад и выбираться.

Из зеркала на меня смотрело растрёпанное пугало с распухшим от слёз носом и отёкшими веками. Красотка, ни дать ни взять. Очаровывать мне, конечно, некого, но вдруг домработница Людмила сейчас в доме, а я выползу в таком виде и испугаю её. Да и вообще, уже почти два часа дня, пора бы в душ и с расчёской подружиться.

Я не без наслаждения влезла в душевую кабинку, включила горячую воду и налила на спонж побольше геля. Нежный запах миндаля заполнил тесное пространство, даря наслаждение. Волосы я тоже вымыла, слегка просушила феном и затянула повыше в тугой пучок.

Про небольшой спортзал в доме я знала, но ни разу ещё туда не заходила. Было бы странно, если бы в таком доме он отсутствовал. И тут мне пришла мысль: а почему бы и самой им не воспользоваться? Говорят же, что физнагрузки и спорт способствуют выработке серотонина, от которого и настроение улучшается, и смелости больше становится.

Решив тоже приобщиться к здоровому образу жизни, я натянула спортивную майку и лосины, набросила на плечи олимпийку и отправилась на поиски спортзала.

Долго искать не пришлось. Я как-то видела Виктора в спортивных шортах и с полотенцем на шее, он шёл с левого крыла первого этажа. Туда я и направилась. В небольшом коридоре оказалось три двери. Одна была заперта, за второй я обнаружила маленькую квадратную комнату в золотистых и красных тонах. Там стояли невысокие диванчики по периметру, на них лежало огромное количество маленьких подушечек, по центру располагались три небольших столика с кальянами. Интересно как, оказывается, Виктор – любитель кальянов.

Я распахнула третью дверь, и в этот раз не ошиблась. Это действительно был мини-спортзал. Небольшая светлая комната, стены, имитирующие необработанную кирпичную кладку, на полу светло-серый ковролин, по углам видны развешенные колонки. Окна до пола. Несколько тренажёров расположены в свободном порядке.

Я зашла и оглянулась, нашла глазами секретёр. Сначала надо найти мамин блокнот, а потом уже позанимаюсь. Как мама и сказала, её записная книжка оказалась в верхнем ящике.

Я без труда нашла запись с номером телефона, набрала сообщение мастеру в мессенджер. Почти сразу галочки стали голубого цвета, а потом и ответ прилетел, что в салоне будут рады перезаписать Наталью Романовну на удобное ей время. И цветочек в конце. Мило.

Справившись с заданием, я решилась изучить один из тренажёров. Раньше я в фитнесс клубы не ходила. Даже те, что были в нашем городке, слишком много брали за посещение. Мама, конечно, предлагала оплатить абонемент, но я не видела в этом смысла. Обычная школьная спортплощадка вполне подходила мне, но если по чести, то я и там не особо любила вкалывать. Плаванье – да, мне нравилось, танцы, но вот эти бездумные однообразные движения в фитнесе как-то не прельщали.

Итак, что же за зверь передо мной? Кажется, он называется орбитрек. В школе был подобный, только попроще на вид, советский ещё, наверное. А этот выглядел навороченным. Я влезла на педали и взялась за ручки, потянула, приведя эллипс в движение. Только шло это движение очень туго. Может, я чего неправильно делаю? Попробовала ещё раз. Туго, вообще сил не хватает даже на оборот.

– Нужно нагрузку полегче поставить, – раздался за спиной знакомый голос.

Я вздрогнула, а сердце сначала подпрыгнуло до самого горла, а потом часто-часто забилось, будто я на этом самом орбитреке уже час педали крутила.

Шевцов стоял сзади. Взмыленные волосы дыбом, серая майка мокрая от груди и до самого пояса штанов, а на шее капли пота. Он поднёс к лицу полотенце и вытер лоб и виски. Господи, это пока я тут исследовала ящики и писала в салон, он был тут. Неужели так сложно было посмотреть по сторонам, Яна!

Я испуганно дёрнулась, когда Лекс направился ко мне. Он протянул руку к регулятору и что-то там нажал. Я же затаила дыхание, боясь пошевелиться. Его близость пугала, наводя недавние воспоминания.

– Попробуй сейчас.

В чём подвох? Это игра такая? Вчера был в прямом смысле кнут, а теперь пряник? Откуда этот спокойный тон?

– Я поставил на минимум. Ну же.

Я толкнула рукоять, та поддалась и привела в движение тренажёр, только в этот раз стало управлять намного проще.

Выполнять движения было под пристальным взглядом сводного брата неловко, и я остановилась.

– Спасибо, – поблагодарила, в тайне радуясь, что голос не дрогнул.

– Зря ты пришла в спортзал, – Шевцов скривил рот. Ну вот, он уже становится собой. – Ты же ничего не ела.

Что? Я едва сдержалась, чтобы не раскрыть рот от удивления. Забота? Ага, она самая. Трижды.

– Иди поешь, а потом через два часа придёшь заниматься.

Неужели у Шевцова есть то, о чём я и не подозревала – чувство вины? Или я зря надеюсь, и это просто ещё один способ манипулировать мной. Он снова говорил мне, что делать. Даже не говорил – приказывал.

– Я не голодна.

– Бестолочь, – тёмные глаза, сверкнули раздражением, смотрят на меня. – Слезла с тренажёра и пошла на кухню. Быстро.