Конец всех времён

– Меня пугают такие заявления, – честно призналась Энн, опускаясь на край кровати. – Что за напасть должна обрушиться на мир, чтобы пускать в дело едва сдавшую выпускной экзамен курсантку? Я понимаю собственное значение, но не хочу оказаться переоценённой теми, кто определяет судьбы галактик.

– Не волнуйся. Никто не собирается взваливать на тебя сверхзадачи. Ты пилот, обязанность которого – управлять космическим кораблём. Просто собери вещи заранее, чтобы не задерживать прилетевший за тобой транспорт.

Эдвард ещё раз окинул её с головы до пят и поспешил распрощаться, чтобы не казаться слишком назойливым. Но, уже очутившись одной ногой в коридоре, он неожиданно повернулся и шёпотом произнёс:

– Между прочим, они поделились со мной одной маленькой тайной. Тебя хочет видеть сам Император.

Дверь задвинулась, скрыв за собой померкший силуэт ректора, и Энн бессильно опустила руки, не зная, как реагировать на последние новости. Предвкушение завтрашнего праздника смешалось с чувством глубокой тревоги, а перспектива познакомиться с живой легендой современности и вовсе выбила её из колеи. За двадцать с небольшим лет жизни она много раз слышала в новостях об этом человеке, личность которого оставалась загадкой для триллионного населения вселенной. Избираемый пожизненно членами правительства Император отнюдь не являлся монархом, способным в одиночку принимать любые решения. Его должность носила скорее символический характер, представляя собой абстрактное воплощение власти, к которому с трепетом относились простые смертные. На практике галактиками управляли чиновники, опирающиеся на Совет безопасности и пользующиеся целым букетом привилегий, позволявших им чувствовать себя настоящими хозяевами мира. Информацию об этом можно было почерпнуть в обыкновенном школьном учебнике, но люди трепетали при одном лишь упоминании имени Императора, словно видели в нём посланника Бога и единственное сосредоточение высшей силы.

Энн никогда не думала, что попадёт в число избранных, которым посчастливилось воочию познакомиться с человеком, ставшим невольным заложником собственного положения в обществе, но теперь мысли о предстоящем рандеву заполонили её сознание. Забравшись в кровать и спрятавшись под одеяло, она долго не могла уснуть, размышляя о странностях жизни и тех бесконечных сюрпризах, что наполняли человеческое существование целым набором событий, лишённых на первый взгляд какого-либо смысла, но превращающихся в итоге в законченную мозаику, где любая самая неприметная деталь имела конкретное, данное только ей значение. И хотя завтрашний день по-прежнему скрывала пелена густого тумана, вскоре он должен был рассеяться и показать ей, куда же привели мечты наивную девчушку, так страстно желавшую вырваться за пределы родной Земли и отправиться бороздить бесконечное межзвёздное пространство.

С утра в Академии начало твориться нечто невообразимое. Казалось, даже стены заблестели сильнее обычного, а сам воздух наполнился дразнящим запахом надвигающегося торжества. Это был по-настоящему всеобщий праздник, и лицо каждого, оставшегося на территории Академии человека, светилось неподдельным искренним счастьем. Многие курсанты и вовсе пропустили обед и завтрак, покинув собственные каюты ближе к вечеру, чтобы сразу отправиться на церемонию вручения дипломов. Огромный актовый зал, открываемый лишь пять раз в году, светился всеми цветами радуги, а искусно подобранные иллюминации приводили в неописуемый восторг даже тех преподавателей, для которых нынешний выпуск являлся пятидесятым по счёту и которые прощались с МАП наряду со своими сегодняшними воспитанниками. Таких ветеранов было двое: профессор кафедры прикладной математики Джо Люнтер и командир лётной группы Миколо Сантини. Они отдали работе лучшие полвека жизни и теперь по закону вынуждены были уйти на пенсию. Именно с их выступлений и началась официальная часть мероприятия, впервые в истории не задержавшаяся ни на секунду, что послужило ещё одним добрым знаком для всех собравшихся.

Сидя во втором ряду в компании Эдварда Лоу и нескольких любимых преподавателей, Энн ощущала себя на седьмом небе от счастья, слушая бесконечные обращения наставников к молодёжи и чувствуя учащённое биение сердца, с нетерпением ожидавшего того момента, когда ей придётся подняться на сцену и получить из рук ректора заветный диплом. Но это случилось лишь через четыре с лишним часа, после того, как официальные документы других выпускников обрели своих обладателей. Глядя на взбирающихся наверх бесконечной вереницей товарищей, девушка на мгновенье задумалась, вспомнив проведённые в стенах Академии годы, которые на данный момент казались лучшими в её жизни. Вслед за Эдвардом она шёпотом повторяла каждое имя, отложившееся в памяти, и перед глазами проносились картины минувших дней, окрашенные в осенние цвета лёгкой грусти. Многие её приятели так и не смогли стать свидетелями её триумфа, но сегодня в мыслях Энн нашлось место и для этих неудачников, так отчаянно веривших в неуловимую птицу собственного счастья. Она прощалась с ними под звуки старинного вальса, выбранного в качестве музыкального сопровождения вечера общим голосованием на прошлой неделе, отчётливо понимая, что завтра наступит другая эпоха, где её коллегам будет наплевать на переживания новой сотрудницы. Девушке следовало оставить эмоции здесь, на Марсе, и она с успехом делала это до тех пор, пока не услышала собственное имя. Поднявшись со стула, она с трудом доковыляла до сцены под бурные аплодисменты и замерла в шаге от стола, где остался лежать единственный диплом ослепительно красного цвета. Предпоследней в списке шла Мэри Стенберг, и именно она принимала поздравления от руководства Академии, когда стихла музыка и Эдвард Лоу торжественно объявил:

– А сейчас, следуя установленной традиции, я хочу сообщить вам имя лучшей выпускницы этого года и вручить ей подарок самого Императора. Вот уже много лет наше учебное заведение пользуется особой благосклонностью со стороны правительства, но, пожалуй, никогда прежде она не носила столь ярко выраженного характера как сейчас. Приз на Марс был доставлен не торговым судном, а лично представителями Совета безопасности, которые побывали у меня в гостях две недели назад и высоко оценили проделанную всеми нами работу. Но особую благодарность я просто обязан выразить Энн Мак-Стенли, своим талантом доказавшую…

Возвращавшаяся в зал Мэри на секунду остановилась рядом с награждаемой и быстро прошептала ей на ухо:

– О, поздравляю! Но сразу предупрежу – на титул мисс МАП можешь не рассчитывать. Он мой, и даже сам всевышний не сможет вырвать у меня победу.

Энн закачалась, ощутив лёгкое прикосновение женских губ к щеке, и едва не закашляла, захлебнувшись ароматом духов первой красавицы Академии. Но уже в следующее мгновенье ректор вручил ей ярко-красную пластиковую карту, а зал разразился овациями, в которых потонули её спутавшиеся от волнения слова благодарности. Выждав необходимую паузу, Эдвард поднял вверх руку и произнёс:

– А сейчас – подарок Императора!

В неожиданно наступившей тишине были слышны лишь смешки особо несдержанных зрителей, да стук каблуков Мэри Стенберг, ещё не успевшей вернуться на своё место. И вдруг раскрылись главные двери зала, и внутрь ворвались несколько незнакомцев в тёмно-бордовой форме, в которых легко угадывались сотрудники Совета безопасности.

– Всем не двигаться и сохранять спокойствие! – громогласно приказал один из вошедших. – Мы собираемся прервать церемонию лишь на пару минут.

Он с лёгкостью преодолел сотню метров, отделяющую его от сцены, и, многозначительно кивнув вконец обескураженной Энн, что-то прошептал на ухо ректору. Побледневший от волнения Эдвард растерянно развел руками и тихо спросил:

– Но неужели вы не могли подождать до завтрашнего утра?

– Скажите спасибо, что мы не сорвали всё награждение, – резко ответил незнакомец. – На карту поставлена судьба вселенной, и сейчас не время соблюдать традиции и приличия.

Потеряв всякий интерес к главе МАП, он подошёл к девушке и взял её за руку, обратившись к публике:

– Прошу прощения за незапланированное вторжение, но мы должны похитить вашу лучшую выпускницу. Желаю всем весёлого вечера прощания и будьте счастливы, следуя по избранному вами пути.

Воспользовавшись замешательством толпы, неизвестный буквально вытащил Энн в коридор и только там позволил себе представиться:

– Я – Дэвид Томсон. У нас очень мало времени, поэтому слушай меня внимательно. Сейчас мы пойдём к тебе в каюту и заберём все вещи, после чего сразу вернёмся на корабль и отправимся на Землю. По пути я введу тебя в курс дела, чтобы ты не хлопала глазами, когда попадёшь в приёмную к Императору. И, пожалуйста, веди себя как взрослая девочка, ибо происходящее – не розыгрыш, и мы все в той или иной степени вовлечены в события, которым суждено определить будущее нашего мира.

Энн вспомнила свои предчувствия и молча кивнула, проглотив обиду и смирившись с прерванным праздником, на котором она успела отыграть предначертанную ей роль. Единственное, что по-настоящему огорчило девушку – это подарок Императора, так и оставшийся за кулисами и не переданный законной владелице. Конечно, она могла напомнить о нём Дэвиду, но почему-то передумала и повела сотрудников службы безопасности в каюту, чтобы они помогли перетащить вещи на корабль. Ей даже не позволили сменить вечернее платье на какой-нибудь более практичный наряд – гости с Земли и так потеряли слишком много времени, ожидая окончания официальной части церемонии вопреки предписанию начальства.

– Если бы мы следовали приказам свыше, пришлось бы утащить тебя из зала на два часа раньше, – пояснил Дэвид, когда они очутились в прилегающем к Академии космопорте. – Но я подумал, что преждевременное вмешательство вызовет вполне предсказуемую реакцию и нежелание сотрудничать, которое выльется в кучу дополнительных проблем.

– Вы правы, – согласилась Энн и почувствовала, как стремительно тает её возмущение, уступая место философскому спокойствию и привычной сдержанности.

Катер с эмблемой СБ величественно выделялся на фоне скромных кораблей Академии. Одного взгляда на это творение человеческого гения было достаточно, чтобы оценить мощь аппарата, скрытую под блестящим серебристым корпусом. На секунду задержавшись у трапа, девушка в последний раз мысленно попрощалась с теми, кто на несколько лет заменил ей семью, и уверенно поднялась на борт, готовая лететь хоть на край света. Дэвид проводил её в специально отведённый отсек, где находились лишь два пассажирских кресла, разделённые небольшим столиком, в который была вмонтирована система подачи напитков. Едва они заняли свои места, как катер вздрогнул, и по лёгкой вибрации Энн поняла, что он начал стремительно набирать высоту. Ей безумно захотелось прильнуть лбом к иллюминатору, чтобы посмотреть на Марс с орбиты, но помещение было полностью изолировано от внешнего мира, и только сидящий рядом мужчина знал, как включить расположенный напротив них экран. Но его мало интересовали виды красной планеты, секунды стремительно убегали вдаль, а где-то на Земле их с нетерпением ждали правительственные чиновники. Дав спутнице несколько минут на релаксацию, Дэвид вытащил из потайной ниши стакан, наполнил его обыкновенной минеральной водой и, сделав два маленьких глотка, спросил:

– Тебе знакома теория Мелвилла-Франка? Насколько мне известно, в МАП достаточно серьёзно относятся к таким дисциплинам как математика пространства и физика.

– Вы имеете в виду омега-поле, которое позволяет элементарным частицам образовывать более сложные элементы, из которых и состоит весь наш мир? Если не ошибаюсь, учёные до сих пор имеют поверхностное представление о его природе, а сама теория проработана лишь в общих чертах.

– К сожалению, ты права. Мы до сих пор не выяснили, что служит источником его возникновения, но пару дней назад столкнулись с серьёзной проблемой, на решение которой отведено не так много времени. Дело в том, что в одной из планетарных систем обнаружено значительное ослабление его силы, и, по предварительным расчётам, очень скоро начнётся распад пространства, который в отдалённой перспективе приведёт к гибели всей вселенной. Сейчас Совет безопасности собирает экспедицию, и завтра в полдень она отправится в путь. Её цель – небезызвестный Цериус, где вот уже много веков люди ведут средневековый образ жизни, превратившись в один из самых отсталых миров Империи. Удивительно, как им вообще удалось узнать о том, на что запросто могли не обратить внимание даже здесь, на Земле, но факт остаётся фактом – прибывшая на планету группа специалистов провела предварительный анализ и рассчитала наиболее вероятный вариант развития дальнейших событий.

– И сколько у нас времени? – Энн поёжилась, как будто температура в отсеке разом упала на двадцать градусов. – И есть ли какая-нибудь возможность предотвратить катастрофу?

– Сейчас несколько лабораторий усиленно работают в этом направлении, но, если быть до конца откровенным, мы не рассчитываем на существенный успех. Теории Мелвилла-Франка почти полтысячи лет, и за это время нам удалось выяснить лишь несколько незначительных нюансов, касающихся воздействия омега-поля на окружающую среду, но отнюдь не определяющих её природу. Два года – ничтожно малый срок, чтобы надеяться хотя бы на чудо, и наш единственный выход – срочная эвакуация Цериуса.

– А что мы будем делать потом, когда волна разрушения докатится до других звёздных систем и постепенно поглотит собой всю существующую вселенную?

– Я не знаю, – честно признался Дэвид. – Боюсь, на эти вопросы придётся отвечать нашим потомкам.

Он тяжело вздохнул и снова потянулся к стакану. Энн же в бессилии откинулась на спинку кресла, попытавшись унять охватившую её дрожь. Теперь она знала о нависшей над галактиками опасности и понимала, что до конца дней ей суждено волочить бремя страшной тайны, о которой, возможно, никогда не услышат её более везучие современники.

10

По приблизительным расчётам, Жак преодолел не меньше пятисот километров, когда каменистая равнина превратилась в джунгли, а небо над головой приобрело розоватый оттенок. За время странствия путешественник израсходовал почти половину запаса продовольствия, а внутренний голос несколько раз призывал его повернуть назад, но упрямство оказывалось сильнее здравого смысла, и в итоге он был вознаграждён за свою решимость бороться до самого конца. Тропический лес представлял собой однотипные невысокие деревья, отдалённо напоминавшие земные пальмы, под которыми переплетались многочисленные кустарники, едва доходившие до пояса человеку. Внимание Жака привлекли продолговатые плоды ослепительно-жёлтого цвета, в изобилии свисавшие с веток и манившие своим аппетитным видом соскучившегося по естественной пище скитальца. На вкус они напоминали бананы, но обладали куда более сочной мякотью и позволяли утолить не только голод, но и жажду. Проглотив сразу несколько экзотических фруктов и убедившись в их относительной безопасности для здоровья, гость западного полушария с новыми силами ринулся в бой, с лёгкостью продираясь сквозь невысокие заросли абеонского леса. Эта часть материка выглядела намного приветливее посещённой недавно равнины, и он всерьёз рассчитывал наткнуться на более существенные находки, которые могли бы пролить хоть какой-то свет на тайну похищающей людей планеты. Однако прошло не меньше двух земных суток, прежде чем джунгли расступились перед исследователем, открыв тому удивительный пейзаж, словно сошедший с картины художника-сказочника, воплотившего на холсте безумную фантазию автора из давно минувшей эпохи.

Долина, окружённая лесом с одной стороны и горным хребтом с другой, представляла собой настоящий райский сад, через который протекала река, разделявшая эдем на две примерно равные части. Одна половина утопала во всевозможных оттенках синего цвета, а вторая была окрашена в зелёные тона, на фоне которых отчётливо выделялись конусообразные золотистые крыши многочисленных домиков, самый высокий из которых лишь ненамного превосходил рост Жака. Ближайшая постройка находилась примерно в сотне метров от того места, где он вышел из джунглей, и, с трудом подавив изумление, исследователь направился вниз, старательно огибая попадавшиеся на его пути клумбы, засаженные крохотными цветами, напоминавшими уменьшенные копии роз с неестественными лиловыми лепестками. Любопытство гнало его вперёд, заставляя забыть о возможной опасности, и он сам не заметил, как оказался обнаруженным местными жителями, неприметными на вид, но внимательно наблюдающими за всем, что происходит в пределах их родной долины.

Абеонцы отличались от землян размерами – их рост не превышал одного метра, и Жак невольно вспомнил древние сказки о гномах, лилипутах и прочих карликовых существах, так любимых авторами всех времён и народов. Но окружившие его плотным кольцом крохи не являлись героями вымышленных историй – они представляли собой ту самую внеземную цивилизацию, чьё существование учёные пытались доказать на протяжении многих тысяч лет, всякий раз натыкаясь на отсутствие каких-либо следов разумной жизни на открываемых человечеством планетах.

Аборигены рассматривали гостя с нескрываемым интересом, но отнюдь не выглядели напуганными появлением в их краях великана-чужеземца. Наконец, один из них отделился от основной группы и, остановившись в полуметре от пришельца, протянул тому руку, произнеся на чистом межгалактическом наречии:

– Привет тебе, гость извне.

На пару мгновений Жак потерял не только дар речи, но и способность координировать свои движения. Абеонцы спокойно отнеслись к замешательству чужака и терпеливо дождались, когда тот робко пожал крохотную ладонь лилипута и осторожно ответил:

– Привет.

– Наверно, ты устал с дороги и нуждаешься в отдыхе, – предположила какая-то женщина, осмелившаяся вмешаться в едва начавшийся диалог. – Если хочешь, мы принесём обед, а потом ответим на витающие в твоей голове вопросы. Чувствуй себя как дома, потому что отсюда нет пути назад, как бы страстно ты ни желал вернуться на родину.

Жак был настолько обескуражен произошедшим, что безропотно позволил хозяевам долины отвести себя к реке, где стоял огромный стол, предназначенный для массовых торжеств и гуляний. Расположенные вокруг него скамейки оказались слишком маленькими для человека, и он просто сел на траву, не забивая голову правилами этикета. Лилипуты сгрудились чуть поодаль, но ни один из них не рискнул сесть за стол, чтобы разделить трапезу с облачённым в серебристые одежды гостем. Женщины принесли большой котелок, в котором бурлил ещё не успевший остыть суп, и деревянную ложку, на удивление оказавшуюся под стать Жаку. Поблагодарив коротышек кивком головы, он принялся за обед, найдя местную кухню весьма недурственной даже на фоне какого-нибудь престижного абеонского ресторана. Еда вернула пришельца в нормальное состояние, и, улучив момент, он задал вопрос, которого нельзя было не задать в его положении:

– Где я, и откуда, чёрт возьми, вы знаете межгалактический диалект?

По нестройным рядам абеонцев, собравшихся в количестве не меньше двух сотен лиц, прокатилась волна перешёптываний, после чего один из них подошёл к столу и представился:

– Моё имя Лиль. Община решила, что говорить с тобой должен я. Уверен, тебе лучше нашего известно то, куда ты попал. Понимаешь ли, мы никогда не уходили далеко от дома, так как вокруг посёлка лежат мёртвые земли, абсолютно непригодные для жизни. Пару раз отважные путешественники пытались покорить пустыню, но с тех пор никто не получал от них никаких известий. За последние шестьдесят лет ты единственный, кто ступил на священную землю, имея хоть какое-то представление о внешнем мире.

– Шестьдесят лет? – Жак тут же забыл про обед. – Так значит, до меня были и другие?

– Давным-давно к нам приходили великаны вроде тебя, – пояснил Лиль. – Они рассказывали о бескрайней вселенной с множеством обитаемых миров, населённых людьми. Их космические корабли покорили просторы космоса, и только наш маленький мир не желал раскрывать свои тайны перед всемогущими завоевателями. Наверняка, ты тоже отправился сюда в надежде побольше узнать об Афеоне, но попал в ту же ловушку, что и твои предшественники.

– Афеон? Вы хотите сказать, что сами назвали свой мир таким именем?