Аромат грязного белья (сборник)

Все любови и позывы к верности среди молодых пар резко пресекались. (Представляю, как было приятно мужчине доводить до оргазма девицу, только что поклявшуюся в вечной любви какому-то парню, и обучать её радостям измены и разнообразия.)

С одной стороны, во множественном браке нельзя обязать к сожительству тех, кто не испытывает влечения к партнёру, но, с другой стороны, следовало способствовать совокуплениям пар, где один партнёр значительно старше другого. И это было основой множественного брака.

Поначалу в общине, как ни странно, было мало ебли, так как коммунисты стеснялись обмениваться мужьями и жёнами, несмотря на теоретические обоснования и громогласное благословение папы Нойса. Он чуть ли не силком волочил мужчин по разным молодухам и призывал их также не пренебрегать теми, кто постарше. Прежде всего Нойс агитировал личным примером и давал понять, что этим он изъявляет волю Бога. Более того, Нойс утверждал, что сексуальным возбуждением и именем Иисуса Христа совокупляющиеся изгоняют дьявола из мира.

Первые подсчёты показали, что сексуальная активность членов коммуны в пропагандируемом множественном браке была значительно меньше, чем в обыкновенном. Этот феномен Нойс объяснял привычками, предрассудками и смущением. Одно дело – теоретически принять постулат о свободной любви, а другое дело – следовать ему и знать, что твой муж или твоя жена ебут кого попало.

Нойс учил, что обыкновенная похотливая ебля – это плохо, а когда совокупляешься, надо думать о Боге и рассматривать совокупление как единение с ним, и т. д. и т. п. Коммунисты же не знали, как отличить обыкновенную похотливую еблю от божественного совокупления, и парочки опасались, что их сексуальный порыв может представиться Нойсу как простая и безбожная похоть.

Но мало-помалу коммунисты дорубили, что все эти разговоры – хуйня, а коль разрешили ебаться, так надо скорей пользоваться возможностью, пока оную не отняли.

Самым сильным препятствием к множественному браку была ревность (недопустимый эгоизм, по Нойсу). Существуют свидетельства в анналах общины, как некий муж бросился на мужика, когда увидел свою жену, с ним разгуливающую.

А другая женщина провела бессонную неделю в мучениях, когда её муж переспал с молоденькой красавицей.

Ещё один балбес о шестнадцати лет, влюблённый в свою ровесницу-красавицу, мучился, когда её ебли другие (а та лишь вопила от счастья, кончая раз за разом).

Нойс призывал ревнивцев бороться не со своей любовью, а со своими собственническими инстинктами. Ревность – это доказательство мелкости любви, утверждал он. Намекая на ревнивость своей собственной жены, Нойс говорил, что если женщина поистине любит своего мужа, то она будет сочувствовать его любви к другим женщинам и любить этих женщин.

Однако сам он, узнав, что его давняя зазноба Abigail овдовела, послал свою любимую нимфоманку Mary Cragin уговорить Abigail присоединиться к их коммуне, чем вызывал жуткую ревность у Магу и у своей жены, а сам (к своему стыду) мечтал о традиционном браке с Abigail, чтобы ебать её только самому.

Нойс обладал мощной сексуальной энергией и больше всех пользовался сексуальными свободами в Онейде. Он был знатоком и ценителем женских прелестей и писал обиняками (разумеется, о пизде) следующее:

красивый цветок… который снаружи неподвижен, но распространяет вокруг аромат, радует глаз и ублажает нас тем, что он есть, а не тем, что он делает.

Его поэтическая слабость сквозит и в этих строках. Но Нойс для нас важен не как поэт.

К своей жене Harriet Нойс относился как к соратнице в «Царстве Христа», а не как к любовнице. В течение нескольких лет (в нарушение закона) у него была страстная связь с Mary Cragin. Он писал о ней:

Всякий, кто был её любовником, был потрясён её душой, которая сводила мужчину с ума.

Как принято в плохой поэзии, пизду Нойс называл душой.

К середине 1850-х годов машина множественного брака заработала бесперебойно и доказала, что люди могут жить в любви, уважении и заботе, легко обходясь без условностей традиционного брака, без верности до гроба и без парной романтической любви, но зато с обилием разнообразных любовников и любовниц, которые умеют и хотят приносить друг другу наслаждение.

Идея половой верности своему возлюбленному или мужу, а также ревность, возникающая при малейшем сомнении в верности, – все они были низвержены и заменены правдой, что половое наслаждение – это связь с Богом, а не с телом, которое тебе его даёт. А значит, все тела становятся едины, коль они приносят тебе наслаждение.

Можно только попытаться представить удивление и отвращение образам литературы и искусства у родившихся в Онейде, выросших там и состоящих во множественном браке со времени своего созревания. Ведь литература и искусство предстали бы для них диким вымыслом, ибо романы и картины, оперы и поэмы повествуют о необходимости половой верности, моногамной любви и о безумной ревности в случае появления хуя или пизды, в клятве не зарегистрированных.

Чтобы добиться от женщин сексуального повиновения, один из действенных методов – ввести их в состояние веры. Нойс заставил женщин поверить в свою божественность и абсолютную правоту.

Состояние веры, в которое вгоняет себя человек или вгоняется попами, – это состояние, где человек отказывается от логического мышления. Поэтому в состоянии веры женская практичность отключается и женщина отдаётся своей похоти, уверовав в её правоту и насущность.

Однако по логике вещей женщинам легко ебаться со всеми не потому, что какая-то там религия даёт им своё ОК, а потому что женщины так устроены, что могут со всеми ебаться.

В июле 1851 года Mary Cragin перевернулась в лодке, плывшей по реке, и утонула. Её смерть полностью освободила Нойса от дьявольских моногамных позывов, и он стал ебать всех подряд и позволять ебать другим всех его женщин без всякой ревности или чувства собственничества. Он больше никогда не влюблялся и называл влюблённость бедой, которая приключается с людьми, подобно тому, как человек, идущий в темноте, может упасть в яму или попасть в зубы хищнику.

Опять сомнительные поэтические образы.

В 1852 году Нойс издал для членов коммуны Rules for Sexual Intercourse (Правила совокупления). Это такого сорта правила, которые давали больше свободы, чем даже полное отсутствие всяких правил.

Итак:

Прежде всего, мужчина и женщина должны спать раздельно. Чтоб не пресыщаться, чтобы близость была всегда трепетной. Совокупление предназначено длиться час-два, а потом мужчина возвращается в свою комнату. Нойс сравнивал еблю с едой, говоря, что лучше выходить из-за стола, не объевшись.

Вторым правилом было назначать совокупление не напрямую с бабой, заигрывая и прихватывая, а только через посредника. Это якобы делалось для того, чтобы женщине не пришлось испытывать неловкость, говоря в лицо просителю, что она его не хочет. Однако, прежде всего, это делалось, чтобы посредники вели учёт, кто с кем спит и как часто с одним и тем же партнёром, чтобы пресекать возникновение влюблённой привязанности. Были связи, которые длились месяцами, и Нойс им не препятствовал, если влюблённые параллельно совокуплялись с другими. Но если партнёры начинали отказываться от других партнёров, то эти связи беспощадно разрывались руководством коммуны. Любовников разлучали, посылая одного из них в отделение Онейды, расположенное вдали от главного особняка.

Другим неприемлемым поведением и поводом для порицания являлись отказы молодых спать со старшими и пожилыми партнёрами, причём количество совокуплений с ними должно было значительно превышать количество совокуплений со своими сверстниками.

Девочки, у которых начинались менструации (обычно 12–13 лет), считались готовыми к половой жизни. Их лишал девственности сам Нойс, а в последние годы существования коммуны ему помогали самые продвинутые старые члены общины.

Каждой свежеиспечённой женщинке разрешалось ебаться только с мужчинами, которые были значительно старше её и, лишь когда она приближалась к двадцати годам, ей позволялось начать совокупляться со своими сверстниками, основную еблю ведя со старшими. Только когда девушке переваливало за двадцать, ей разрешалось регулярно ебаться со своими сверстниками или с теми, кто моложе её.

Но каждой образовавшейся молодой парочке прежде следовало доказать старшим, что никакой предпочтительной страсти между ними не возникнет и что они продолжат активно совокупляться с другими.

Как легко представить разговоры созревших девочек «в школе и дома». Они обсуждали не кто как на кого взглянул, не кто как одет, они не писали записочек парням – нет, они обсуждали, кто сколько оргазмов испытал с Нойсом, как он их ёб, и прочие прекрасные интимности.

А как ожидали девушки своей первой ночи с начальником, после которой им открывалась долгожданная ебля, причём каждую ночь с новым? Как они выспрашивали уже ёбанных о подробностях, как те шёпотом рассказывали, что и как происходит с разными мужчинами.

Ведь это было неслыханно тогда, и особенно – теперь, чтобы двенадцатилетняя девушка в открытую и с благословения родителей еблась всласть с разными мужчинами старше её, и её бы при этом не только не корили, а, наоборот, призывали к активной ебле, чтобы она свои обильные гормоны, пиздяные соки и всевозможную похоть сладко транжирила еженощно с разными мужчинами.

Когда Нойса очередной раз стали донимать попы и моралисты, что он сексуально эксплуатирует несчастных девушек и женщин, Нойс пригласил в Онейду знаменитого гинеколога, который всячески порицал половой образ жизни в коммуне, но, тем не менее, будучи настоящим учёным, он после тщательного обследования женщин опубликовал объективную статью, где засвидетельствовал, что, несмотря на активную половую жизнь у девушек, начинающуюся с 12–13 лет, их физическое и сексуальное здоровье весьма хорошее, не говоря уже о взрослых женщинах и ещё менее говоря – у парней.

Подобное обучение происходило и с отроками – их лишали невинности умелые матроны, в которых можно было кончать без опасности, что они забеременеют, ибо менструации у них уже прекратились. Счастливые зрелые и пожилые женщины могли им показать многое помимо простого оргазма, так что, встретившись со своей ровесницей, парни смачно ударяли лицом в сладкую грязь пизды.

Вот уж где парни и девушки не знали, что такое прыщи, ибо вся похоть беспрепятственно уходила по назначению.

Так юноши продолжали совокупляться с женщинами, значительно старше себя, пока не научались уму-разуму, то есть свою любовь к наслаждению подчинять любви к Богу, и практически эта любовь выражалась в обретении умения сдерживать оргазм.

Можно легко представить массовые стоны и вопли, которыми наполнялся ночами особняк, когда все разом еблись, и звучные восторги одной пизды лишь подбадривали другую восторгаться не сдерживаясь…

Нетрудно также вообразить, как молодые парочки тайно от Нойса встречались, чтобы сладко перепихнуться, вкушая молодое тело. Оснащённые опытом, обретённым у старших, они могли его использовать оптимально и умело, несмотря на запрет совокупляться со сверстниками. Так что с 12 по 18 лет у подростков была самая счастливая жизнь, а не пытки, которым их подвергают в нашем благопристойном обществе, заставляя воздерживаться и карая за еблю.

Требуемое в коммуне сочетание возрастов совокуплявшихся предотвращало проблемы «отцов и детей» и не позволяло молодёжи сопротивляться учению и влиянию старших. В то же время разнообразие любовников и любовниц делало разрывы влюблённых не столь болезненными, ибо всегда находился приемлемый партнёр, доводивший самку до оргазма, и это придавало остроту сексуальной жизни всего общества.

Великое счастье, недостижимое вне коммуны, приваливало пожилым мужчинам и женщинам – они получали юных любовников и любовниц. Вне коммуны такое было доступно лишь весьма богатым людям, а тут люди без всякой личной собственности, бедняки, вели половую жизнь богачей. Вот она – истинная забота о старости! Вот оно – высшее образование для молодёжи!

Нойс использовал доступ к сексу как могучее орудие для управления коммуной, ибо если кто-то препятствовал ему, тот сразу лишался привилегии совокупляться с привлекательными женщинами, а подчас и вообще совокупляться. Женщины подчинялись любым указаниям Нойса, и получалось, что не он сам, а женщины отказывали неугодным ему мужчинам, и таким образом он правил общиной с помощью кнута (ограничения секса) и пряника (секса с красивыми молодухами).

Основным сексуальным правилом для мужчин являлось удержание от семяизвержения во время совокупления (за исключением совокупления с целью разрешённого зачатия). Так что в среднем за год в коммуне происходила лишь одна незапланированная беременность. Так говорит официальная статистика Онейды. Но мы знаем цену подобным цифрам.

(Вся эта теория сдерживания, то есть избежание семяизвержения с помощью недопускания оргазма, вызывает у меня большие сомнения. Дело в том, что семяизвержение может происходить и без оргазма. Я, например, научился доходить до такой его близости, что семяизвержение начинается, но сам оргазм ещё не наступил. Я останавливаю движения настолько вплотную к оргазму, что обманываю его и происходит один-два выплеска семени, которых вполне достаточно, чтобы женщина забеременела, но недостаточно для моей полной разрядки. Переждав секунд десять, я продолжаю движение, и теперь оргазм уже не так скор на явление, ибо знает, что я могу его снова обмануть. И я обманываю, когда хочу продолжать ублажать женщину. Но когда он происходит, то семяизвержение состоит уже не из одной-двух капель, а из весьма многочисленных.

Не считая себя здесь уникальным, я вполне могу предположить, что некоторые мужчины Онейды тоже частично извергались, не допустив оргазма. Вот и верь официальной статистике беременностей в Онейде после этого.)

Первое время мужчина оставался у женщины в спальне на всю ночь. Но вскоре, по мере совершенствования мужчинами искусства сдерживания, женщины стали жаловаться на вечно стоящий хуй, который их изматывал, и потому было решено, чтобы пребывание мужчины в женской спальне длилось не более двух часов.

Обыкновенно во время совокупления (по рекомендации Нойса) женщина лежала на боку, подняв одну ногу, мужчина входил в пизду сзади и, ебя, рукой играл с клитором. Женщины восхищались продолжительностью совокупления и многократно кончали.