Конец «Инкубатора»

Лысики еще минут двадцать копошились вокруг шара, но затем, видимо, обломавшись, удалились прочь, гордо покачивая голыми ягодицами.

Волосенька подождал, пока треск ломаемых ими сучьев не затихнет вдали и, надеясь, что достаточно запутал следы, уводя их от Золотых Пещер, принялся слезать с гостеприимного шара.

Но шар оказался настолько гостеприимным, что не захотел его так просто отпускать. Внезапно в его круглом туловище возникло отверстие и курчавик, вскрикнув от неожиданности, провалился внутрь.

– Твою мать! – услышал он чей-то незнакомый голос, доносящийся из кромешной тьмы. – Да тут полно народу! Не успеешь люк открыть, а они так и сыплются внутрь! Что за планета такая?..

Космический корабль «Сюрприз»

три дня тому назад

– Хоть бы какие-нибудь следы остались от этого чертова грузовоза! – в сердцах воскликнул Джим Соловьев, нервно постукивая указательным пальцем по приборной панели.

– Не стоит тебе так небрежно относиться к приборным панелям, вдруг случайно нажмешь на какую-нибудь не ту кнопку, —заметил Эрр Пономарев, оторвавшись от созерцания космического пейзажа в иллюминаторе и скосив один глаз на друга. – А следы найдутся. Не мог ведь такой большой грузовоз как J-13-89 не оставить никаких следов!

«Бряк!»

– Ты что-то уронил, Пономарев? – насторожился Джим, разворачиваясь в своем пилотском разворачивающемся кресле.

– Нет, – Пономарев пожал плечами. – Я думал, это ты…

В этот момент динамик корабельного компьютера зашипел и произнес человеческим голосом:

– К обшивке корабля произошло прилипание инородного предмета. Не могу идентифицировать.

– Ну и не мучайся зря, – посоветовал ему Джим. – Сколь велик инородный предмет?

– 315,86 мм в длину и 75,91 мм в самом широком месте.

– Из каких материалов состоит столь странный предмет?

– Из двух видов известных мне материалов – дерева сосна и сплава сталь. Похож на букву «Т».

– Это, наверное, молоток, – задумчиво произнес Эрр, глядя в иллюминатор и обкусывая ногти миниатюрной гильотинкой.

– Какой еше молоток? – не понял Соловьев. – Ты что, дорогой, спятил? Откуда в космосе молотки?

Пономарев вновь пожал плечами.

– А почему бы и нет? Если пассатижи могут преспокойно висеть в космосе в течении вот уже семи минут.

– Какие еще пассатижи? – снова не понял Соловьев. – Ты что, дорогой, спятил? – Соловьев так и подпрыгнул на пилотском кресле. – Откуда ты взял пассатижи?!

Пономарев молча указал на стекло иллюминатора. Через мгновение Джим был уже рядом и с изумлением смотрел на новенькие, блестящие нержавеющей сталью пассатижи с изолированными ручками, свободно болтающиеся в космосе совсем рядом с иллюминатором.

– Хгкм… – произнес Соловьев.

– Да, и они довольно быстро приближаются, – заметил Эрр.

«Бряк!» – сказали пассатижи, громко ударившись о стекло и прилипнув к нему, словно листок бумаги к намагниченному кинескопу.

– Внимание! – зашипел компьютер. – К обшивке корабля приклеился еще один инородный предмет…

– Заткнись! – сказал Соловьев раздраженно. – Что бы это могло значить?

– Как что? – бодро отозвался Пономарев. – Следы грузовоза, что же еще!

– Однако, – говорил Соловьев некоторое время спустя. – Нет ли какой планеты поблизости, куда мог угодить наш бедный грузовоз? Судя по количеству инструментов, облепивших наш звездолет со всех сторон, J-13-89 явно неисправен и обязательно должен был куда-нибудь сесть…

– Ближайшая планета, – прошелестел компьютер, – известна под названием Шызоппа.

– Спасибо, компьютер, – сказал Соловьев. – Это хорошо, если грузовоз свалился именно туда. Приятное местечко, насколько я помню. Где там у нас Атлас Галактики?

Пономарев сбегал в библиотеку и вернулся спустя четверть часа с компакт-диском в руке. Соловьев взял диск и засунул его в приемную щель дисковода. Компьютер проглотил предложенный предмет, пожевал его, переписывая информацию в свой мозг, и выплюнул диск назад, насытившись. Соловьев едва успел поймать блестящий кружок на лету.

А в этот момент компьютер принялся показывать различные картинки с видами Шызоппы. По цветному экрану поплыли красочные пейзажи, натюрморты и батальные сцены, морды представителей местной фауны и лица основных представителей разумных рас. Они были непохожими, эти лица. И толстые, и худые, и коричневые, и зеленовато-голубые, с бородами и без оных, с головами, покрытыми растительностью, и с совершенно лысыми головами.

В конце концов экран заполнило загорелое лицо с щетинистыми щеками и длинными вьющимися волосами коричневого цвета. Туземец понюхал объектив снимающего устройства, и гигантский рот с острыми зубами вырос во весь экран. Раздался душераздирающий хруст, и Соловьев с Пономаревым отпрянули от монитора.

Изображение лица исчезло, уступив место непонятным черточкам и полоскам.

– Конец передачи, – сообщил бесстрастный компьютерный голос. – Прокрутить ролик еще раз?

– Не стоит, – сказал Соловьев, вытирая со лба холодный пот. – Лучше давай, прокладывай курс на эту Жопошизу, или как ее там?..

– Шызоппа, – сказал Пономарев задумчиво. – Планета чудес… М-да.

Планета Шызоппа,

наше время

…Когда Пономарев включил свет, они с Соловьевым смогли, наконец, разглядеть того, кто свалился им на головы из открытого люка.

Это был очень маленький, в половину человеческого роста, очень коренастый, мускулистый и смуглый молодой человек, измазанный зеленой краской, с кучерявыми коричневыми волосами на голове, груди, ногах и руках. На бедрах у него была повязка из шкуры животного, поддерживаемая резиновыми подтяжками. В руке человечек держал большой напильник и целился им попеременно то в Соловьева, то в Пономарева. На лице его не было страха. Отнюдь. Оно было сердитым и вполне решительным на вид.

Земляне переглянулись.

– Мир-дружба, – быстро сказал Пономарев, делая жест, изображающий рукопожатие.

Соловьев, между тем, незаметно достал из кобуры бластер.

– Мир-дружба? – переспросил неизвестный, удивленно вскинув брови. – Так вы говорите по-курчавски? Откуда вы знаете наш язык?

– Слушай, – сказал Соловьев, обращаясь к Пономареву, – он по-русски шпарит лучше, чем наша школьная учительница литературы!

– Давай не будем ее вспоминать, – сказал на это Пономарев, поморщившись.

Соловьев вновь повернулся к курчавику.