Конец «Инкубатора»

Гной Вендерт, не обратив на этот инцидент особого внимания, щелкнул плетью, и на зеркальной стене стали происходить какие-то шевеления. Одно из зеркал, которого вроде бы и не было вовсе, стало разрастаться, тесня соседние зеркала, пока не выросло в большой экран метра в полтора по диагонали. На этом экране был отчетливо виден Инкубатор, запечатленный откуда-то сверху. Он нависал своей серокаменной громадой над жалким Домом Культуры, практически скрытым под его гигантской тенью.

Потом из стен Инкубатора начали выползать некие отростки, на концах которых были ясно видны какие-то крупнокалиберные орудия. По одному их виду можно было предположить, что для уничтожения всего Дома будет достаточно вряд ли более одного-двух выстрелов.

Надо было что-то делать!

– Пономарев! Ситуация 1-25, вариант «Б»! – крикнул Соловьев и ударом ноги сбил одного из бритоголовых на пол. Падая, тот провалился в какое-то зеркало и исчез.

Тем временем Пономарев разбросал в стороны еще несколько человек, сняв пиджак и скрутив его жгутом. Используя его как петлю, он цеплял врагов за выступающие части тела и ловко бросал в какое-нибудь из зеркал.

Очень сложно было уворачиваться от световых мечей, мелькающих перед самым носом. На руку было то, что неприятели, толпясь, боялись поранить страшным оружием друг друга и поэтому двигались крайне неловко.

Соловьев работал всеми протезами на полную мощность, повергая неприятелей, которые падали замертво под его могучими ударами. Число бритоголовых стало заметно уменьшаться. Тогда Гной Вендерт вновь шелкнул плетью, и Пономарев, а также обе девушки, сидевшие в страхе на полу, прижавшись друг к дружке, провалились в неизвестность. Только Соловьев остался стоять, как ни в чем не бывало.

Он осмотрелся и увидел, что в Зеркальной Комнате уже никого нет кроме него и Гноя Вендерта.

Гной широко улыбался. Кроме его лошадиных зубов из-под капюшона виднелся еще и кончик длинного носа.

– Я недооценивал твои руки и ноги, молодой человек! – похвалил он Соловьева. – Но ничего. Твои друзья уже где-то далеко-далеко, и ты вряд ли сможешь им помочь. Равно как и своему городу!

Рука Гноя Вендерта поднялась, а плеть взметнулась для щелчка, чтобы заставить пушки Инкубатора открыть огонь.

– Нифига! – крикнул Соловьев и молнией метнул нож, который всегда носил в сапоге.

Острый клинок, пущенный биопротезом со скоростью артиллерийского снаряда, отсек Гною Вендерту кисть руки, державшую плеть.

– Ах ты, черт! – только и сказал Гной, морщась от боли.

А Соловьев был уже рядом. Он нанес Вендерту целую серию сокрушительных ударов, сваливших бы не одного быка. Но Гной лишь слегка пошатнулся и небрежным движением здоровой руки стукнул Соловьева рукоятью меча и тот отлетел в сторону. Пока Соловьев поднимался на ноги, Гной Вендерт облизал свою культю, из которой капала зеленоватая жидкость, и рана тут же заросла и покрылась пальцами.

Когда Соловьев приблизился вновь, Гной обругал его по матери и ловко отрубил ему протез руки. Соловьев скорчился от боли и стал оседать на пол от сильного головокружения. Кованая подошва сапога Гноя Вендерта ударила его в лицо и Соловьев упал на спину.

Что-то больно уперлось ему в поясницу.

– Ну что, герой, – обратился к нему Вендерт. – Допрыгался?

И в воздухе вновь мелькнул блестящий клинок, нацеленный в голову.

Соловьев дернул головой в сторону и меч опустился рядом, наполовину погрузившись в одно из зеркал. Соловьев почувствовал, что его ухо лишилось весьма внушительной своей части.

Пока Гной вытаскивал завязший в зеркале меч, Соловьев отполз в сторону, на ходу щупая себя сзади – что же там уперлось ему в поясницу столь больно? Надо устранить. Ага, вот оно!..

В это время Гной Вендерт подошел вновь и, нависнув над Соловьевым, замахнулся мечом. И тут Соловьев вытащил найденную в заднем кармане штанов противотанковую гранату и, швырнув ее в лицо злодея, быстро переместился в сторону.

Граната попала точно в лицевое отверстие капюшона, провалилась внутрь и, вероятно, запуталась в складках плаща, поскольку наружу не выпала.

Гной Вендерт остановился в нерешительности и спросил:

– Чем это ты в меня опять кинул, мерзавец?

Соловьев разжал зубы, и на зеркальный пол упало, тихо звякнув, предохранительное кольцо детонатора.

– Ты зачем это сделал? – растерянно произнес Гной, пытаясь залезть рукой себе за шиворот. – Она же взорвется сейчас!

– Естественно, – согласился с ним Соловьев, поднялся на ноги и шагнул в большое зеркало с Инкубатором.

– Гуд бай, – сказал он на прощание и скрылся.

– Стой, негодяй! – Гной Вендерт бросился ему вслед, размахивая мечом.

Но, как только его туловище наполовину проникло в зеркало, мощный взрыв сотряс Зеркальную Комнату.

Глава 11

Лейтенант Герасимов стоял на крыше Дома Культуры и завороженно смотрел на огромные стволы, направленные, казалось, прямо ему в лицо.

Дюжина ополченцев, побросав свои орудия, стояли рядом и смотрели на Инкубатор, раскрыв рты. Весь их боевой задор как рукой сняло и, похоже, они уже приготовились умирать.

– Жалко, что все так печально кончается, – сказал Герасимов и прицелился в Инкубатор из пистолета Макарова. – На, прикуси-ка пулю, скотина!

Сказал так, без всякой злобы, обреченно, и нажал на курок.

Яркая, ярче, чем солнышко в летний полдень, вспышка света ослепила бойцов. Некоторые из них даже присели от неожиданности и страха. Затем горячая волна воздуха побросала всех на бетонную плоскость крыши. Лейтенант почувствовал, как обугливаются волосы на его затылке и плавятся хромовые сапоги.

Когда все эти неприятные ощущения прекратились, он осмелился поднять голову и посмотреть на Инкубатор. На месте его, в чистом, синем небе, светило солнце, слегка размытое в облаке пыли, оседающей на изуродованную землю.

– Однако! – с уважением сказал Герасимов своему другу – пистолету Макарова.

Над останками Соловьева светила яркая лампа дневного света. Пономарев накладывал последний шов. Соня и Дженифер помогали ему, чем могли, приготовляя свежую биомассу, варя живительную мазь и вылепливая из всего этого недостающие части Соловьева.

Близился к концу пятый день кропотливой работы по восстановлению изувеченного тела отважного бойца. Наконец, он глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Чего это, а? – произнес он, с трудом подняв голову и осмотрев свое многострадальное, с розовыми заплатами, туловище, а также друзей, стоящих вокруг стола, на котором он лежал. – Я что, в аварию попал, что ли? Пономарев, мать твою, кто эти девки? Почему я голый? Ах ты, извращенец!.. Кстати, нам надо торопиться. Майор Жукин – предатель и вор!.. Что, в конце концов, произошло?

– Да так, ничего, – успокоил его Пономарев, вытирая влажный скальпель об штаны…

Эпилог

Несколько рабочих, одетых в одинаковые аккуратные комбинезоны, мирно суетились в Зеркальной Комнате, заменяя испорченные взрывом зеркала, а уцелевшие очищая от зеленоватого налета влажными тряпочками, когда в помещении возник странный человек.

На его круглой голове росла коротенькая щетина, он был одет в длинное серое пальто с отворотами, богато украшенное разнообразными значками в основном историко-революционной тематики. На голой шее человека был повязан красный пионерский галстук, а на ногах были старые валенки без калош. В правой руке человек держал дымящийся окурок папиросы «Север», а левая рука была у него в кармане пальто. Глаза у человека были нездорово бегающими из стороны в сторону, а лицо опухшим и небритым.

– Эй, мужики! – обратился он к присутствующим.

Рабочие повернули к нему головы, не прекращая однако работать.

– Как мне найти Его Гнойство? Чегой-то не найду никак. Переехал он, что ли?

– Переехал, – сказал один из рабочих. – На Тот свет переехал. И всю Зеркальную Комнату нам изгадил.