Конец «Инкубатора»

Снаряды рвались один за другим, оглушая ополченцев и засыпая их кусками земли и асфальта. Бойцов осталось очень мало. Их количество уменьшалось с каждым взрывом, с каждым выстрелом вражеского оружия.

Забинтованный и окровавленный лейтенант Герасимов ползал между залегшими солдатами и слабым голосом пытался их подбадривать.

Внезапно все кончилось. Артобстрел прекратился и в воздухе зависла тягучая тишина.

– Танками сейчас попрут, – без энтузиазма сказал один из бойцов.

– Не попрут, – ответил другой. – Один раз попрали – и допрались. Не попрут, однако.

И действительно. Танки не показались. Те пять штук пулеметов, которые успел изготовить Пономарев, наводили страх на инкубаторских роботов. Да-да, настоящий панический страх. После того памятного случая с отражением танковой атаки Соловьевым, инкубаторские танки больше не совались. Враг ограничивался артобстрелами и бомбометанием с самолетов, что тоже было не очень приятно. А Инкубатор не мог отказаться от этого маленького, но упрямого кусочка земли и горстки людишек на нем.

Пономарев сидел на крыше Дома Культуры и, используя подзорную трубу, вглядывался в сторону врага.

Когда на крышу поднялся лейтенант Герасимов, напугав Пономарева чумазым лицом, тот сказал, что ему не нравится это подозрительное затишье.

В ответ на это раздался громоподобный металлический голос, усиленный динамиками. Голос говорил:

– Эй! Архангелогородцы! С вами говорит Инкубатор! Сопротивление бесполезно! Если вы сдадитесь, то некоторым из вас гарантирована жизнь и хорошо оплачиваемая работа! В противном случае, вас не спасет даже ваше оружие!

– Слышали мы эти песни, – сказал Пономарев. – Герасимов, займитесь-ка командованием, а я пойду.

– Опять к верстаку? – с уважением в голосе спросил лейтенант.

– Угу, – сказал Пономарев. – К нему, родимому.

Ему и впрямь предстояло доделать очередной автомат, но перед этим он планировал сходить в руины на поиски запчастей для следующей партии. Пономарев не собирался вести оборонительную войну. Он решил брать Инкубатор штурмом. Но для этого нужен был по крайней мере еще десяток автоматов. Помощников у него не было – все занимались обороной своего последнего убежища, а в планы Пономарева никто не верил. Все продолжали бояться неведомой силы врага.

Однако не стал бы Пономарев отказываться от райской жизни в племени с Соней, если бы не твердое желание освободить город от Инкубатора!

Кстати, лифт, которым он сюда вернулся из той чудесной страны, также не давал покоя его мыслям. Как объяснила ему старая колдунья, он осуществляет некую связь в загадочном Лабиринте и был неспроста построен во многих местах. И таинственное исчезновение Соловьева…

По словам лейтенанта Герасимова, бойцы пошли по его следам, нашли труп лысого мужика со сломанной шеей и таинственную кабину лифта, коей воспользоваться никому и в голову не пришло. Несомненно, Соловьев уехал именно на лифте. Тем более, что Пономарев, приехав на нем же и узнав все про Соловьева, оставил в лифте пометочку, полагая, что раз уж Соловьев взял привычку ездить на лифтах, то, пользуясь им в очередной раз, может заметить и его, Пономарева следы. Все это было, конечно, весьма сомнительно, но хоть какая-то надежда оставалась.

Пономарев спустился в мастерскую, выбрал рюкзак и направился было к выходу, но тут странные звуки, доносящиеся из туалета, привлекли его внимание.

Там что-то упало, судя по звукам, очень тяжелое, и раздавались проклятия.

Пономарев подкрался к туалету и резко распахнул дверь, выставив перед собой ножик.

То, что он увидел, заставило его сначала испугаться, потом растеряться, а затем обрадоваться и радостно закричать.

На полу, под грязным зеркалом, в куче осколков от того, что только что было раковиной, ногой в унитазе, сидел Соловьев и высвобождал конечность, отпихиваясь от унитаза прикладом автомата и непрерывно ругаясь.

– Соловьев! – окликнул его Пономарев.

– Пономарев! – отозвался Соловьев. – Наконец-то я попал в знакомое место! А, кстати, куда это я попал?

Через некоторое время друзья принялись делиться пережитым. Пономарев рассказал то, что вы уже знаете, а Соловьев в ответ то, что вы тоже знаете, и еще то, чего вы еще не знаете. То есть, вот что: когда Дженифер подала ему зеркало, Соловьев, естественно, понял, что нужно делать. Однако, он не знал, как именно. В прошлый, он же единственный, раз это случилось совершенно случайно. А получится ли сейчас, он весьма и весьма сомневался. Однако, попробовать стоило.

Соловьев установил зеркало так, чтобы в него удобно было залезть, и принялся тыкаться в стекло головой. Но все тщетно. Только шишку набил. Затем он стал пробовать это с других позиций, с разбегу, закрыв глаза, ногами вперед, но все равно ничего не получалось. Вконец обессилев, Соловьев сказал: «Все, я больше не могу!» – и плюхнулся на диван.

– Осторожно! Зеркало раздавишь! – крикнула Дженифер, но было уже поздно.

Когда зад Соловьева соприкоснулся с отражающей поверхностью, то не встретил сопротивления, и отважный герой провалился в бездну, не успев даже попрощаться с гостеприимным стариком и его сообразительной внучкой. В следующий момент Соловьев уже плескался в ванной, выпав из настенного зеркала и до смерти напугав моющуюся в ней даму. Выскочив из ванной, он поскользнулся на мокром полу и влетел головой в зеркало трюмо. На сей раз все получилось без осечек и Соловьев выпал из зеркального серванта в чьей-то квартире, разбив всю посуду. Убегая от обиженного хозяина, он прыгнул в зеркальце заднего вида стоявшего в коридоре дорожного велосипеда и, соответствуя пропорциям, оказался в дамской сумочке, вылезя из маленького зеркальца на коробочке с косметикой, порвав своим корпусом всю сумочку, вызвал у дамы нервный шок, разогнал прохожих на улице, напугав их своим устрашающим видом, и скрылся в зеркальной витрине одного из магазинов.

Можно долго перечислять соловьевские приключения, да некогда. События, развивающиеся в Архангельске, не терпят.

– И еще я видел Зеркальную Комнату, – сказал Соловьев в заключении. – Я тебе уже рассказывал, что мы там должны сделать. К сожалению, я тут же поскользнулся на многочисленных зеркалах и выпал там, где ты меня нашел. Но эта комната – это да! Зеркал там дохренища – больших и малых, прямоугольных и кривых. Боюсь, что придется изрядно повозиться, прежде чем мы отыщем нужную нам проекцию.

– Ага, – сказал Пономарев задумчиво. – Стало быть, штурм Инкубатора – это пустая затея?

– Да, друг мой. Необходимо вновь отыскать Зеркальную Комнату, в свою очередь отыскать в ней нужное зеркало и, я думаю, изничтожить его.

– Уничтожить, – автоматически поправил друга Пономарев. – Но как же мы ее найдем-то?! Неужто тебе снова придется по зеркалам прыгать, чтобы ее найти? К тому же, тебе одному трудно будет, а я по зеркалам не прыгун.

– Не прыгун, говоришь? – сказал Соловьев задумчиво. – А вот если… А если попробовать?

Пономарев посмотрел на Соловьева, почесал затылок и пожал плечами в нерешительности. Все это казалось ему уж очень маловероятным.

– Ну ты что, Пономарев! – Соловьев схватил друга за рукав и потащил к дверям. – Ты же сам рассказывал – через зеркало, мол, к Соне провалился. Пойдем-ка в туалет.

В туалете он внимательно рассмотрел зеркало, почистил его рукавом и сказал Пономареву:

– Короче, так. Повернись к зеркалу спиной, расслабься, подумай о чем-нибудь приятном и шуруй!

– А спиной-то зачем? – удивился Пономарев.

– Давай-давай! Не знаю уж, почему, но у меня только так и получалось все время.

– Ну ладно, – согласился Пономарев и, развернувшись задом к зеркалу, попятился.

– Твою мать! – воскликнул вдруг Соловьев.

– Ты чего? – спросил Пономарев, приостановив движение, и посмотрел на друга.

Соловьев завороженно глядел поверх Пономарева, явно увидев что-то в зеркале. Пономарев испуганно обернулся и глаза его округлились. В зеркале отражалась Соня. Но что это?! За ее спиной что-то дымилось и горело, сама Соня была испачкана сажей и грязью, прекрасные волосы ее были скомканы, а лицо выглядело усталым и изможденным.

Девушка медленно, словно из последних сил, провела перед собой рукою и упала в объятия Пономарева…

Первое, что произнесла Соня, придя в себя, было:

– Зер Контуфф!.. Инкубатор… Они ищут тебя…

Когда через два часа девушка пришла в себя, умылась, причесалась и оделась в запасные штаны и пиджак Пономарева, она поведала друзьям следующий рассказ:

– Сегодня утром я, как всегда, отправилась к сооружению, которое, согласно легенде, построили люди Лабиринта. Естественно, не просто так, а поскольку на нем уехал мой любимый муж, – тут она нежно обняла Пономарева и, погладив его по плохо выбритой щеке, уронила слезинку. – Каждый раз я хожу туда, пытаясь понять, как воспользоваться этим сооружением, чтобы последовать за супругом и помочь ему в его нелегкой борьбе. Но почему-то Матушка Дорафеля не дает мне этого делать, скрывая секрет загадочной конструкции.

Соня, как и Пономарев, любила рассказывать, и постепенно, увлекаясь повествованием, она вновь обрела уверенность и, жестикулируя руками, принялась плести заковыристые словесные кружева, заставляя друзей нервничать от нетерпения.