Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Илимская Атлантида. Собрание сочинений
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Побывав там в первый раз, Николай ужаснулся.
В палате он увидел сына, забившегося в угол. Он прижимал к себе туфли и полиэтиленовый мешок с вещами.
– Что с тобой? – кинулся он к сыну.
– Папа, – заплакал Володя, – забери меня отсюда. Они все отнимают у меня.
– Кто?
– Психи.
– Ну, тут же только санитары.
– Я не знаю. Мне страшно.
Николай не мог это видеть и забрал сына домой. Вскоре все повторилось, и Володя вновь оказался в больнице. Они с Лизой были близки к отчаянью. Наконец, им удалось пробиться на прием к главврачу.
Разговора не получилось. Главврач сразу заявил, что сам никого не лечит. Он администратор. Психиатрическая больница – это место, где больные изолированы от общества, и на эту изоляцию уходят почти все выделяемые средства. Лечить, конечно, необходимо, но государство не выделяет на эти цели денег. Короче говоря, делаем, что можем. Вот и весь разговор.
Выйдя из больницы, Николай понял, что ни о каком лечении здесь речи идти не может. Нужно искать другую клинику.
Лизе порекомендовали врача, способного определить степень болезни Володи. Ничего утешительного они не услышали.
– Нужна сложная операция. У нас их делают крайне редко и за большие деньги.
– А где возможно сделать операцию?
– В Германии, например. В Израиле, в Штатах…
– Что же нам делать?
– Надеяться на чудо. Или искать богатого спонсора. Однако поверьте моему опыту – чуда не произойдет. Ищите деньги.
После встречи с врачом Лиза развила бурную деятельность. Она где-то подолгу пропадала, часто с кем-то говорила по телефону. В маленьком пространстве кухни однажды она спокойно и твердо сказала мужу:
– Я оформляю документы на переезд на постоянное место жительства. В Германию.
Николай не ожидал, долго молчал, задумался.
– Но ты ведь знаешь: людей, которые имеют дело с военными секретами, за границу не выпускают. У меня еще срок не вышел.
– Кроме того, что ты военный, ты еще и отец. И мы не находимся в состояние войны с немцами. Ты рассуждаешь, как во времена холодной войны. Посмотри по сторонам, Коля! Берлинской стены уже нет, Германия стала единой, железный занавес в прошлом. Сейчас никто никого не держит, каждый вправе выбрать себе место жительства. Володя болен, и я не хочу наблюдать его мучения, я должна его спасти. Вызов от своей сестры я уже получила. Решай. Если не захочешь, я уеду одна с детьми.
– Но почему нужно уезжать навсегда? Разве нельзя сделать операцию и вернуться?
– У нас с тобой не хватит денег даже на наркоз. Да и операция – не самоцель. Володе нужно длительное лечение, на которое уйдут, может быть, годы.
– И что же, там нашего Володьку будут лечить?
– Будут, когда мы станем гражданами страны.
– Неужели там всех лечат?
– Всех, даже безработных.
– А мы-то как будем жить?
– Как многие другие. Я верю, что Володю можно вылечить. Немцы вкладывают огромные средства в медицину, у них лучшая в мире техника и специалисты.
– Не знаю, Лиза, не знаю.
– Володю спасать надо. Тем более, ты уже на пенсии…
Она крепко обняла мужа, давая понять, что он ей необходим. Николай долго еще сидел на кухне. О чем он только не думал в те трудные часы, о чем только не вспомнил. О том, как в детстве он с мальчишками играл в войну, где было только две силы – фрицы и русские. Фрицами никто не хотел быть, поэтому тянули жребий: сломанная спичка в зажатом кулаке – ты фриц. Побеждали, разумеется, всегда русские. А что бы сказал отец, прошедший всю войну, дошедший до Берлина? Для него немцы – враги. Он умер несколько лет назад, и уже не узнает, какое его сын замышляет «предательство». Мама ушла из жизни еще раньше, но она была женщиной мягкой и без железобетонных принципов своего мужа. Она бы поняла Лизу, спасающую своего ребенка. Николая же, как и всякого человека его поколения, воспитывали в духе холодной войны: есть два военных блока, один наш, другой противника. Есть союзники, есть враги, все ясно и понятно.
Так что же случилось с его страной? Разве нет в России специалистов высокого класса, которые идут в ногу со временем, генерируют новые идеи? Наверняка есть…
И тут же перед глазами возникла палата, где находился Володя, озлобленная медсестра, вонь и грязь… И что толку, что врач – человек умный? Больному не легче, что этот специалист много знает и умеет. Больному надо лечиться и выздоравливать.
Лиза уехала в Германию первой. Николай задержался, но не потому, что страна не выпускала первоклассного пилота и человека, владеющего какой-то секретной информацией. Все гораздо проще. Николай ждал окончания младшим сыном учебного года. Ну, а его самого нигде, ни в одной инстанции не спросили ни о цели выезда, ни о знании секретов.
Не стало огромной империи, а тут какой-то маленький человек уезжает. Эка невидаль! Кому он здесь нужен?
4
Кто бы ни рассказывал красивые сказки о загранице, они все равно остаются только сказками. Никто там никого не ждет, и с неба ничего не падает. Смысл один – надо работать. Только своим трудом ты можешь получить тот минимум, который необходим для жизни.
Николай и Лиза за свою жизнь «накопили» денег, которых хватило только на дорогу и на пару месяцев скромного существования. Сначала жили на пособие, учили язык, искали работу. Лиза неплохо говорила по-немецки, в ее семье все знали язык, а Николай оказался очень способным учеником. Языковая среда – великое дело, и через полтора-два года он уже вполне сносно говорил по-немецки. Ему это показалось мало, и он с присущим ему трудолюбием и дотошностью занялся английским, «для себя». А вот с работой долго не везло.
Однажды прочитал в газете объявление о том, что требуется рабочий в деревообрабатывающий цех фабрики, располагавшейся в соседнем городе. В приемной директора он увидел человек двадцать молодых, крепких мужчин, так же, как и он, жаждущих работы. Николай в этой очереди показался себе слабым больным стариком, не конкурентом этим молодцам. И пошел на выход. Но в дверях он столкнулся с пожилым седовласым мужчиной, как выяснилось позже, хозяином фабрики.
– Почему вы уходите? – неожиданно спросил он Николая.
– Да вряд ли я выдержу такую конкуренцию, – смущенно ответил бывший летчик.
Хозяин улыбнулся.
– Зайдите ко мне.
Почему Николай понравился хозяину? Может быть, потому, что старый опытный немец увидел в этом сильном, еще относительно молодом русском нужного ему работника. А может, потому, что знал опытный немец, что выходцы из России – хорошие специалисты и честные труженики, что на них можно положиться. Разговор был недолгий, и на следующий день Николай уже вышел на работу.
Семнадцать лет прошло с того дня. Многому научился он за эти годы. Пригодились навыки, заложенные отцом еще в детские годы. Конечно, он не стал столяром-краснодеревщиком, но как изготовить паркетную доску, как отшлифовать поверхность, чтобы видны были все волокна, жилочки древесины – научился. Не брезговал никакой работой, трудился с молодыми работниками на пилораме, где могучие стволы деревьев превращались в ровные, как струночки, ароматные доски, находилась ему работа и в фанерном цехе. У него был свой метод: на работу он приходил на два-три часа раньше и заканчивал позже. Это увеличивало его производительность процентов на тридцать: все знают, что утром работается значительно лучше. Хозяин высоко ценил «этого странного русского», как именовали его между собой немцы.
* * *
…А пчелы продолжали свою работу.
Зазвонил сотовый телефон, отвлекая Николая от нахлынувших мыслей и чувств. Это был младший сын.
В палате он увидел сына, забившегося в угол. Он прижимал к себе туфли и полиэтиленовый мешок с вещами.
– Что с тобой? – кинулся он к сыну.
– Папа, – заплакал Володя, – забери меня отсюда. Они все отнимают у меня.
– Кто?
– Психи.
– Ну, тут же только санитары.
– Я не знаю. Мне страшно.
Николай не мог это видеть и забрал сына домой. Вскоре все повторилось, и Володя вновь оказался в больнице. Они с Лизой были близки к отчаянью. Наконец, им удалось пробиться на прием к главврачу.
Разговора не получилось. Главврач сразу заявил, что сам никого не лечит. Он администратор. Психиатрическая больница – это место, где больные изолированы от общества, и на эту изоляцию уходят почти все выделяемые средства. Лечить, конечно, необходимо, но государство не выделяет на эти цели денег. Короче говоря, делаем, что можем. Вот и весь разговор.
Выйдя из больницы, Николай понял, что ни о каком лечении здесь речи идти не может. Нужно искать другую клинику.
Лизе порекомендовали врача, способного определить степень болезни Володи. Ничего утешительного они не услышали.
– Нужна сложная операция. У нас их делают крайне редко и за большие деньги.
– А где возможно сделать операцию?
– В Германии, например. В Израиле, в Штатах…
– Что же нам делать?
– Надеяться на чудо. Или искать богатого спонсора. Однако поверьте моему опыту – чуда не произойдет. Ищите деньги.
После встречи с врачом Лиза развила бурную деятельность. Она где-то подолгу пропадала, часто с кем-то говорила по телефону. В маленьком пространстве кухни однажды она спокойно и твердо сказала мужу:
– Я оформляю документы на переезд на постоянное место жительства. В Германию.
Николай не ожидал, долго молчал, задумался.
– Но ты ведь знаешь: людей, которые имеют дело с военными секретами, за границу не выпускают. У меня еще срок не вышел.
– Кроме того, что ты военный, ты еще и отец. И мы не находимся в состояние войны с немцами. Ты рассуждаешь, как во времена холодной войны. Посмотри по сторонам, Коля! Берлинской стены уже нет, Германия стала единой, железный занавес в прошлом. Сейчас никто никого не держит, каждый вправе выбрать себе место жительства. Володя болен, и я не хочу наблюдать его мучения, я должна его спасти. Вызов от своей сестры я уже получила. Решай. Если не захочешь, я уеду одна с детьми.
– Но почему нужно уезжать навсегда? Разве нельзя сделать операцию и вернуться?
– У нас с тобой не хватит денег даже на наркоз. Да и операция – не самоцель. Володе нужно длительное лечение, на которое уйдут, может быть, годы.
– И что же, там нашего Володьку будут лечить?
– Будут, когда мы станем гражданами страны.
– Неужели там всех лечат?
– Всех, даже безработных.
– А мы-то как будем жить?
– Как многие другие. Я верю, что Володю можно вылечить. Немцы вкладывают огромные средства в медицину, у них лучшая в мире техника и специалисты.
– Не знаю, Лиза, не знаю.
– Володю спасать надо. Тем более, ты уже на пенсии…
Она крепко обняла мужа, давая понять, что он ей необходим. Николай долго еще сидел на кухне. О чем он только не думал в те трудные часы, о чем только не вспомнил. О том, как в детстве он с мальчишками играл в войну, где было только две силы – фрицы и русские. Фрицами никто не хотел быть, поэтому тянули жребий: сломанная спичка в зажатом кулаке – ты фриц. Побеждали, разумеется, всегда русские. А что бы сказал отец, прошедший всю войну, дошедший до Берлина? Для него немцы – враги. Он умер несколько лет назад, и уже не узнает, какое его сын замышляет «предательство». Мама ушла из жизни еще раньше, но она была женщиной мягкой и без железобетонных принципов своего мужа. Она бы поняла Лизу, спасающую своего ребенка. Николая же, как и всякого человека его поколения, воспитывали в духе холодной войны: есть два военных блока, один наш, другой противника. Есть союзники, есть враги, все ясно и понятно.
Так что же случилось с его страной? Разве нет в России специалистов высокого класса, которые идут в ногу со временем, генерируют новые идеи? Наверняка есть…
И тут же перед глазами возникла палата, где находился Володя, озлобленная медсестра, вонь и грязь… И что толку, что врач – человек умный? Больному не легче, что этот специалист много знает и умеет. Больному надо лечиться и выздоравливать.
Лиза уехала в Германию первой. Николай задержался, но не потому, что страна не выпускала первоклассного пилота и человека, владеющего какой-то секретной информацией. Все гораздо проще. Николай ждал окончания младшим сыном учебного года. Ну, а его самого нигде, ни в одной инстанции не спросили ни о цели выезда, ни о знании секретов.
Не стало огромной империи, а тут какой-то маленький человек уезжает. Эка невидаль! Кому он здесь нужен?
4
Кто бы ни рассказывал красивые сказки о загранице, они все равно остаются только сказками. Никто там никого не ждет, и с неба ничего не падает. Смысл один – надо работать. Только своим трудом ты можешь получить тот минимум, который необходим для жизни.
Николай и Лиза за свою жизнь «накопили» денег, которых хватило только на дорогу и на пару месяцев скромного существования. Сначала жили на пособие, учили язык, искали работу. Лиза неплохо говорила по-немецки, в ее семье все знали язык, а Николай оказался очень способным учеником. Языковая среда – великое дело, и через полтора-два года он уже вполне сносно говорил по-немецки. Ему это показалось мало, и он с присущим ему трудолюбием и дотошностью занялся английским, «для себя». А вот с работой долго не везло.
Однажды прочитал в газете объявление о том, что требуется рабочий в деревообрабатывающий цех фабрики, располагавшейся в соседнем городе. В приемной директора он увидел человек двадцать молодых, крепких мужчин, так же, как и он, жаждущих работы. Николай в этой очереди показался себе слабым больным стариком, не конкурентом этим молодцам. И пошел на выход. Но в дверях он столкнулся с пожилым седовласым мужчиной, как выяснилось позже, хозяином фабрики.
– Почему вы уходите? – неожиданно спросил он Николая.
– Да вряд ли я выдержу такую конкуренцию, – смущенно ответил бывший летчик.
Хозяин улыбнулся.
– Зайдите ко мне.
Почему Николай понравился хозяину? Может быть, потому, что старый опытный немец увидел в этом сильном, еще относительно молодом русском нужного ему работника. А может, потому, что знал опытный немец, что выходцы из России – хорошие специалисты и честные труженики, что на них можно положиться. Разговор был недолгий, и на следующий день Николай уже вышел на работу.
Семнадцать лет прошло с того дня. Многому научился он за эти годы. Пригодились навыки, заложенные отцом еще в детские годы. Конечно, он не стал столяром-краснодеревщиком, но как изготовить паркетную доску, как отшлифовать поверхность, чтобы видны были все волокна, жилочки древесины – научился. Не брезговал никакой работой, трудился с молодыми работниками на пилораме, где могучие стволы деревьев превращались в ровные, как струночки, ароматные доски, находилась ему работа и в фанерном цехе. У него был свой метод: на работу он приходил на два-три часа раньше и заканчивал позже. Это увеличивало его производительность процентов на тридцать: все знают, что утром работается значительно лучше. Хозяин высоко ценил «этого странного русского», как именовали его между собой немцы.
* * *
…А пчелы продолжали свою работу.
Зазвонил сотовый телефон, отвлекая Николая от нахлынувших мыслей и чувств. Это был младший сын.
Другие электронные книги автора Михаил Константинович Зарубин
Другие аудиокниги автора Михаил Константинович Зарубин
Последний отзыв
Удивительная книга. Как никогда актуальна сегодня. Язык и стиль автора настолько тонок, лёгок и изыскан, что легко поведёт читателя в мир героев, кото...
Далее