Око волка

– Готов? – спросил наставник, взявшись за ручку.

Эд кивнул. И тогда Джон открыл дверь. Волна запахов нахлынула на них. Целая вереница оттенков крови, чеснок, запах мертвой плоти, сталь, дерево, шелк и пластик. Запах волос и старомодных духов, гелей, пота, секса. Эд даже зажмурился от всего этого. И каждый запах был отдельной нитью. Вот оленья кровь, вот свиное мясо, вот собачье сердце. Но как-то сразу все запахи прижились, стали не остры, как в первое мгновение, а смягчились. И тогда Эд увидел клуб.

Притоны, логова, трущобы, целые города, где кругом грязь и запустение, где мешаются запахи мертвечины и страха – это все было знакомо Эду. Они всегда напоминали свалки, самые убогие из человеческих жилищ, заляпанных мраком. Но это было что-то совсем другое. Широкий подиум выдавался на середину огромного зала, и из него в черную высь тянулись три шеста. На этих шестах в несколько рядов в высоту, будто волнами, крутились стриптизерши из рода упырих. Почти голые, в цепях, скованных с шестом, они гнули свои тела вокруг него, то вливаясь в один общий танец, то разбиваясь на разные осколки движений. Вокруг подиума стояли резные столы из красного дуба, какие были в холле отеля, покрытые красным бархатом, с различной экзотической снедью. Вокруг столов сидели разного пошиба и калибра вампиры – и старики, и почти дети; и одетые в костюмы, и грязные панки; голые мужики и девицы, и разодетые в соболя дамы с утонченными господами. Столы стояли до самых воображаемых стен, вдоль которых располагались приватные ложа, все с той же мебелью и публикой за ними. А вверх уходили многие и многие ярусы таких же лож и столов. Вокруг суетились официанты и официантки в белой чистой униформе, и деловито разносили еду, питье, кажется наркотики, провожали гостей в дальние залы, усаживали новых, приходивших из других коридоров. Вокруг стоял шум, гам, оглушала музыка, похожая на ритм сердца. Кругом витал приятный алый туман, и светился багрянец.

Джон и Эд переступили порог заведения, и дверь за ними закрылась. Поначалу на вошедших не обращали никакого внимания. Но вот сидящий ближе всех молодой вампир, выглядящий как взятый из подворотни бездомный, повернулся к ним, оглядел с ног до головы, потом отвернулся, чтобы сказать своему соседу по столу, и снова уставился на детективов.

– Ну, пошла о нас весть, – шепнул Джон и двинулся вдоль столов.

Шум ничуть не утих, но сидящие в зале вампиры, все без исключения, стали наблюдать за волками. Эд это чувствовал, ловил взгляды. Он слышал, как бьются сердца у некоторых из них. Это плохо, очень плохо. Если у вампира бьется сердце, значит, он пресытился человеческой кровью, и сейчас больше всего похож на живого. Некоторые начали вставать и уходить из зала, кто-то подвигался ближе. За спинами застывших официантов и в тени второго яруса стали мелькать силуэты – охрана клуба.

Джон вышел на середину зала, огляделся. Эд, вставший рядом, посмотрел на стриптизерш. Вампирши, не обращая на них никакого внимания, продолжали выписывать телами фигуры. Джон закурил, и к запаху крови примешался сигаретный дым. Вампиры не курят. По сути, им даже дышать не надо.

– Как же так? – раздался голос из-за спин официантов. Он заглушил рев музыки и шум соседних залов. – Мы, честные жители города, мирно сидим в своем клубе, никого не трогаем, платим налоги, работаем на людей, – перед Джоном встал мужчина, молодой, бледный, по пояс голый. Эд по осанке понял, что он боец. Видимо начальник охраны. – Так почему сюда пришли, господа волки? Что вам нужно в багровом несуществе?

– Хозяин, – ответил Джон, пустив из носа дым.

– Хозяин? – вампир расхохотался, при этом повернувшись кругом. И все стоявшие вокруг упыри захохотали ему в такт. – Хозяина тут нет. Это наш клуб, мы все его содержим, и мы все хозяева. Из нашей фантазии он построен и нашим желаниям он повинуется. Так что говори, волк, хозяин слушает.

Джон чуть подался вперед и прошептал.

– Я тебя разорву, мразь, переступлю через твой труп и найду того, кто старше тебя и всех сидящих в этом зале. Скажи где он, и трупа не будет.

– С чего вы взяли, что он стар? – ухмыльнулся вампир. – А главное, почему он один? Неужели среди нас есть настолько сильный мертвый, что может создать все это в одиночку?

– Так сказала одна шлюха-охотница. Мы ее допросили, и она указала на ваш клуб. Хозяин приходил к ней, и шлюшка поняла, что он другого рода.

– Сука, – процедил сквозь ухмылку вампир.

– Я ей почти все зубы выбил, – пробормотал Эд, но вампир услышал.

– Суки, – процедил он уже без ухмылки.

– Кобели, – отозвался Джон, пустив дым в лицо упырю.

Вампир снова расплылся в улыбке.

– А нам плевать, кто вам р…

Но слова потонули в хрипе. Джон так резко схватил его за горло, что вампирская публика отпрянула. В этот момент Эд что-то учуял. Тонкую нить неизвестного запаха, доносившегося откуда-то сверху. Он огляделся – музыка все бушевала, стриптизерши синхронно изгибались на шестах, большинство упырей в зале продолжали спокойно есть, и лишь вокруг волков сплотилось кольцо нечисти. Но нет, это все не то. Запах был выше.

– Я – мировой маршал Управления! – закричал Джон, и голос его эхом прокатился по Слепоте. Все продолжалось, как и раньше, но напряжение зала повисло над волками. Эд чуть ли не видел тучу гнева над головой. – Я имею полномочия убить любого на своем пути! – продолжил Джон, сжимая глотку вампира. – И любой, кто поднимет на меня руку, будет осужден по всей строгости Закона Управления!..

И вот опять неизвестный запах сверху. Эд вдохнул полной грудью – на втором ярусе. Источник запаха уходил на второй ярус. Солоноватый, но свежий, похожий на брызги морских волн перед бурей. Он то пропадал, то появлялся. Эд снова вздохнул.

– …и даже если я умру, то кара, ужас которой вы и представить не можете, обрушится на ваши кланы!.. – рычал в пустоту Джон, и тьма негодования все сгущалась над детективами.

Но Эд не обратил на него никакого внимания. Нить стала сильнее, четче, и пусть она улетала наверх, но теперь Эд точно мог сказать, что источник движется. Да он движется вдоль яруса от правого крыла к левому. И к запаху морских брызг примешался вкус черешни.

– …за любое неподчинение мне, как представителю закона в этом клубе!.. – голос Джона все больше скатывался в утробный рев, и было видно, как белеют его клыки и когти, как желтые глаза блестят во мраке глазниц, – …вы будете приговорены к немедленной смерти через четвертование!…

Эд вдохнул еще глубже, стараясь не упустить такую крепкую и незнакомую нить, и уловил страх, исходивший изнутри клуба. Нет, это был страх окружавших их вампиров, но к неизвестной нити теперь пристал запах… обеспокоенности, будто носитель тревожился за что-то.

– …и если кто не верит, то я сейчас наглядно покажу! – завершил свой вой Джон.

И Эда словно отпустили. Нить пропала, а сознание волка прояснилось, будто очнулось от дремы. Он увидел вокруг мрачные лица упырей, и увидел Джона, державшего за глотку недавно нахального вампира. И сжимал его горло так сильно, что тот уже и не хрипел, а лишь стонал, закатив глаза, а язык его судорожно дергался во рту, раздавался хруст позвонков.

– Джон, отпусти его, сейчас же, – Эд схватил наставника за плечо и с силой сжал, чтобы он почувствовал. Наставник дернулся и зарычал вполоборота. Его лицо уже вытянулось, чуть обросло шерстью, и целый набор клыков недовольно клацнул.– Джон, ты ему сейчас позвоночник переломишь, не надо. Это убийство нам ничего не даст, только добавит бумажной работы. А подумай обо всех, кто стоит вокруг. Как думаешь, что они сделают, если ты убьешь этого гада? – Джон недовольно хрюкнул, а на его правой руке буквально светилась алая лента. – Отпусти его, хозяин здесь, кажется, я его учуял, да и ты учуял. Принюхайся, он здесь. А эти сволочи все поняли, только отпусти. Не стоит мараться. Отпусти…

– Правильно, отпустите его, – раздался низкий вкрадчивый голос. Все вмиг стихло. Гулким эхом пронеслись по залам шаги. – Они вас поняли, маршал, не стоит усложнять положение. Ваш ученик прав – смерть этого мертвеца больше ничего не даст.

В круг вышел хозяин клуба. Эд сразу это понял. Среднего роста, он был строен, широкоплеч. Его лицо, бледное и худое, тронутое пятидесятилетними морщинами, с выступающими скулами и высоким лбом, выражало просто железное спокойствие. И под взглядом сапфировых глаз Эд успокоился сам. Светлые волосы, тронутые темными прядями, когда-то усердно положили набок, в аккуратную стрижку, но сон, или время, чуть сбили ее. Он был одет на старинный манер, как какой-нибудь франт-капитан из фильмов про пиратов: в черные ботфорты, облегающие штаны и белую сорочку с махровыми манжетами. Гордый, прямой, он смотрел с чуть приподнятым подбородком. Джон отпустил полумертвого вампира и «втянул» морду.

Хозяин шепнул Эду:

– Дайте минуту, – после чего развернулся лицом к ложам и уходившим ввысь ярусам, всплеснул руками. – Братья и сестры, сейчас вы стали свидетелями небольшого, но очень показательного недоразумения, – вампир не кричал, но голос его, словно гимн, проносился по залам. – Эти господа, осмелившиеся показать силу в нашем клубе – детективы всем нам известного Управления, беспрекословно подчиняться которому мы обязаны. Мы, мои братья и сестры, вид тех, кого ненавидят лишь за то, что наши сердца не бьются. Мы мертвы. Мы сильны. Мы опасны и страшны, а потому нас обязаны контролировать те, кто нас боится. Для нас установили Закон, ограничение. И я говорю вам, братья и сестры, этот Закон един для нас, он недостижим и непреодолим нами. Любой, кто нарушит Закон, будет пойман вот этими господами. И не думайте, что сможете справиться с ними, только потому, что вы член клана и вас много. Эти… люди придут к вам домой, и разорвут ваши мертвые тела на куски. И горе тем, кто осмелится им сопротивляться. Потому я призываю вас, мертвецы моего клуба, не нарушайте Закон, не давайте им повода усомниться в вас, будьте выше их, и тогда сила ваша будет неоспорима, – хозяин замолчал, обвел взглядом притихший зал. – Но это все пусто. Я уверен, что никто из вас не будет настолько глуп, чтобы проявить неподчинение. И ради вас этим вечером, – вампир артистично всплеснул руками, – все бесплатно! И пусть кровь льется рекой!

Залы утонули в реве. Вампиры клуба, так смиренно слушавшие своего хозяина, ликовали от его щедрости. В залы пошли вереницы официантов, тащивших на плечах деревянные бочки наполненные кровь; полуголых танцовщиц и танцоров с деревянными досками в руках, на которых высились пирамидки из долек чеснока – любимого наркотика нечисти. Эд сам не заметил, как оказался в центре вакханалии. К ногам потекли струйки крови, а сердца неживых стали стучать чаще. Вот тебе и соблюдение Закона – в бочках плескалась человеческая кровь.

Среди творящегося вокруг хаоса, как пузырек спокойствия стоял хозяин, и как-то загадочно хмурился, глядя на своих соплеменников. Он был другого рода, Эд это не чуял, а чувствовал. С таким он еще не встречался и вряд ли еще встретится. Хозяин полуобернулся, блеснув своими глазами-сапфирами.

– Пойдемте за мной, – его голос будто прорезал окружающий шум.

Он вел волков глубоко в недра своей Слепоты, туда, где кровавые стены все больше были изрыты орнаментами искореженных пытками людей. Звук в Слепоте повисал в воздухе, словно пар, и пусть они совсем недалеко ушли от залов клуба, а шума вампирского праздника уже не было слышно. Они спускались, поднимались, уходили вбок – хозяин плутал в коридорах, все больше похожих на застенки шведской инквизиции. «Не хочет ли он нас запутать?» – только подумал Эд, как хозяин остановился, повернувшись к правой стене. Там, прямо между двумя изогнутыми стальными исполинами примостилась дверь – обычная деревянная дверь, без каких-либо украшений, выполненная из какого-то черного дерева. Хозяин открыл ее и, приветливо улыбнувшись, жестом пригласил детективов внутрь.

Как ни странно, но за дверью оказался просторный кабинет, не имеющий ничего общего с кровавым клубом. Он имел и пол, и стены, оклеенные обоями, и потолок, с вделанными в него лампами. Вокруг стояло несколько диванов, книжный шкаф, буфет. Громадный стол, перед ним два бархатных кресла и одно. Все это было очень знакомо, будто виденное совсем недавно. Эд принюхался, и понял, что даже запах знаком.

– А… – повернулся он к Джону.

– Скажу сразу – это было очень глупо с вашей стороны, – перебил Эда хозяин. Все в его голосе разом поменялось: исчезло спокойствие, исчезла вкрадчивость, проявив раздражение. – В моем клубе больше пяти сотен мертвецов. Вас бы сожрали быстрее, чем упало тело того идиота.

Хозяин стоял у двери, оперившись на ее ручку, и свирепо смотрел на волков. Он перестал быть франтом-капитаном из легенд, и превратился в грозного зверя. Казалось, он вот-вот кинется на Джона.

– Я хотел привлечь ваше внимание, только и всего, – засунув руку в карман, спокойно ответил Джон.

– Вы привлекли его, как только вошли в мои владения, – вампир неожиданно спокойно вздохнул. – Что ж, видимо это особенность вашего чудовищного нутра, каждые полгода такое…

Зверь стал аристократом, ничем не похожим на прежний свирепый образ. Вампир подошел к книжному шкафу и достал из него несколько папок.

– Ладно, что было, то прошло, – сказал он, показав детективам на стулья, и сам сел в кресло за столом. – Меня зовут Сергей Катич. Я хозяин клуба «Et Spiritus Sancti». Могу я узнать ваши имена?

– Эдуард Тарасов, – представился Эд, садясь на стул.

– Иван, – пробурчал Джон.

– Полагаю, это не простая проверка документов, но все же, – хозяин положил папки на стол перед детективами.

Джон даже не дернулся – он, не скрываясь, рассматривал Катича, а тот, в свою очередь оценивал детектива. Эд взял папки, начал читать документы на содержание клуба. Видимо Катич обладал определенным влиянием в Управлении, ведь каждое разрешение на что-то было подписано лично первым заместителем начальника Управления, Ильей Муромцем. Эд никогда не видел этого Муромца, но по росписи понял, что он большой, он сильный, чертовски прямой и смелый человек – расписывался он размашисто, оставляя крупные борозды от ручки на бумаге. Среди разного рода мелких разрешений и дополнений красовались четыре основных документа: разрешения на расширение Слепоты и содержание в ней клуба, на сбор неживых в клубе, на содержание и продажу в клубе крови и на продажу человеческой донорской крови. Последнее у вампиров с западного берега Днепра считалось чем-то вроде деликатеса. Да, живая и горячая кровь для кровососа намного вкуснее, чем разогретая донорская, но такая роскошь в резервациях водилась редко. Пока Эд рассматривал бумаги, Джон и Катич не сказали ни слова. Они смотрели друг на друга с каким-то мало скрытым презрением, но и с уважением тоже. Эд поднял голову и увидел, как настроение играет на лице наставника. Он то гневался, то смирялся, то снова вспыхивал.