Тайна Элизабет. Королевство сновидцев

Хозяйственная жена кузнеца с радостью накрыла богатый стол в той самой кухне, под которой в погребе погибли родители Томаса. Стол с праздничной скатертью ломился от простых сельских яств, по большей части состоявших из только что забитого молодого барашка – эта снедь должна была насытить трех исполинских рыцарей и вовсе не тщедушного кузнеца. Наевшись до отвала и опустошив по большой кружке категорически запрещенного в Парфагоне крепкого винца, разомлевшие мужчины завели душевную беседу, решая, как им быть дальше.

На дворе стоял жаркий июль, поэтому для подготовки у Томаса было всего три месяца. За это время он должен был как можно больше прибавить в весе и росте, чтобы хоть немного приблизиться к рыцарским семи футам и трем дюймам. Этическая комиссия запрещала превышать этот показатель, так как при более внушительных габаритах возникали проблемы как с управлением такой горой мышц, так и с ее поддержанием. От этого в полной мере страдали многие арогдорцы, лишенные вообще каких бы то ни было ограничений в вопросах мутации.

Чтобы Томас мог полноценно тренироваться, Нильс привез несколько тренировочных копий, старый меч со сколами и арбалет. Специальные турнирные доспехи и всю амуницию планировалось приобрести, однако Макс заявил, что его долг – выковать их самому, не без помощи самого Томаса. Дело в том, что соревнование, помимо всего прочего, играло важную светскую роль. Дамы целый год готовили для него свои лучшие наряды, чтобы лишний раз поразить мужей более удачливых подруг и привлечь внимание самых мужественных воинов, смело проливающих кровь перед трибунами Арены. Рыцари же ненамного отставали от слабого пола, приобретая изготовленные на заказ дорогущие доспехи, нередко жертвуя их практичностью ради зрелищности.

Для обучения меткой стрельбе из арбалета, по совету Макса, было решено нанять известного охотника, дальнего родственника Томаса, о котором он никогда раньше даже не слышал. Конной выездке и искусному бою на копьях вызвался обучить Ричард, один из лучших в этом виде поединков. А за бой на мечах решил отвечать сам Нильс, не понаслышке знавший нюансы этого вопроса: по молодости трибун несколько раз тщетно пытался выиграть турнир. В итоге к невероятной мотивации Томаса добавилась завидная компания из самых лучших наставников в каждой дисциплине. Безрассудная задумка с турниром уже не выглядела бредом. Вероятно, даже сам Ален не подозревал, что его безумная идея может оказаться столь жизнеспособной.

Не осталась в стороне и Мария. К всеобщему удивлению, она вызвалась на время остаться в селении – должен же кто-то помогать решать всевозможные бытовые вопросы? А кто будет следить за плотным графиком тренировок, сна и столь необходимой практики фазы? Несмотря на то что ее простые доводы рассмешили Нильса, поспорить с ними было действительно сложно. В этот момент Томас начал подозревать, что его жизнь в некоторых аспектах начинает легонечко заворачивать на какую-то определенную дорогу и обратно ходу может не быть. Однако он тоже не стал спорить, поскольку впервые оценил достоинства горожанки на фоне обычных женщин.

Ангельски белокожая и чертовски фигуристая Мария тоже впервые заметила, как Томас смущается, украдкой бросая стеснительные взгляды на ее декольте запрещенной в Парфагоне глубины. Естественно, почувствовав коварную силу над пускавшим слюни мужчинкой, она искусно делала донельзя серьезный и незаинтересованный вид. Этим она окончательно сбила юношу с толку, как это с самого рождения хорошо умеет делать абсолютно любая женщина.

Насытившись и напившись вина, гости решили остаться на ночлег у кузнеца, чему хозяева были несказанно рады. По удивительному стечению обстоятельств, именно Марии не досталось свободной комнаты, а в соседских домах ей было страшно оставаться без должной охраны. Возликовавшему Томасу ничего не оставалось, как предложить ей на эту ночь, одну-единственную и исключительную, остаться в его скромной комнате. Помимо соломенного матраса на полу, в ней практически ничего не было, если не считать стопок книг по углам и висевшую на стенах амуницию. Единственным украшением холостяцкой конуры являлся видавший виды плакат с неуклюже нарисованным рыцарем, вонзающим клинок в четырехрукого мутанта.

– Ты только не приставай к нему. Поняла? – нарочито серьезно пробубнил Нильс, покачиваясь в дверном проеме при свете догорающей свечи. – Ни в коем случае!

– Конечно! Что вы! – покраснела Мария. Она уже была переодета в накидку, под которой сияла в свете луны белая ночная сорочка.

– Серьезно. Я знаю ваши бабские штучки! – проворчал Нильс.

– Ну что ты несешь? – попытался вмешаться Томас.

– Поймешь, когда вырастешь. Кстати, советую тебе не расслабляться, – подмигнул Нильс. – Все! Всем спать! Это приказ! Пам-па, па-па-пам…

Выходя, поющий трибун громко хлопнул дверью, и из-за нее послышались его сотрясающие стены шаги. В повисшей тишине в открытое окно ворвались пение сверчков и протяжный писк сыча. Оттуда же подул ласковый теплый ветер, наполненный колоритными сельскими ароматами. В это время смущенные молодые люди молча стояли друг напротив друга и не знали, как вести себя дальше.

Томас растерялся больше подруги, понимая, что именно он должен проявить инициативу. На его счастье природа сама решила эту проблему, и некое внутреннее чутье подсказало аккуратно взять Марию за нежную ручку и медленно подвести к окну. Там, плотно прижав ее к себе за упругую талию, он томно прошептал самые правильные для такого случая слова:

– Спасибо, что приехала. Рад тебя видеть.

– Скучал? – опуская глаза и прикусывая сочную губку, еще тише промурлыкала Мария.

– Да, конечно, – не совсем искренне ответил Томас, однако это был еще один верный ход.

– Я думала, мы больше не увидимся.

– Что ты! Я бы нашел выход, чего бы мне это ни стоило, – прозвучал еще один бесстыдно лживый, но правильный ответ.

Снова возникла неловкая пауза. Томас почувствовал, что пора сделать следующий шаг. Причем не просто пора, а можно и нужно! Осторожно нагнувшись к девушке, он переместил левую руку с талии на ее затылок и, закрыв глаза, уверенно пододвинул милую головку к своим распаленным устам. Сначала он почувствовал пухлые губки, позволившие едва прикоснуться к себе, а также влажные ладошки, изучавшие мышцы его рук, тут же напрягшиеся под рубахой. Но уже через мгновение ни он, ни она не могли сдержать эмоций.

* * *

Следующие три месяца пролетели для Томаса как три короткие недели. Его ежедневный график был жестко расписан по минутам, за чем непреклонно следила строгая в таких моментах Мария, не давая проявить слабину даже в самых невинных мелочах.

По несколько дней в неделю у них гостил дальний родственник, своей коренастостью и простой внешностью напоминавший Томасу отца. Этот охотник приезжал со стороны западного моста через реку Змея для обучения меткой стрельбе из арбалета. Ричард и Нильс тоже частенько наведывались, делясь мастерством боя на копьях и мечах. При всех этих тренировках бывшему горожанину было необходимо каждый день объезжать своенравного Вектора, а также с утра до вечера вкалывать в жаркой кузнице, выковывая эффектную броню с амуницией. Плюс ко всему Томас должен был ежедневно по несколько раз попадать в фазу, мутируя в рыцаря, для чего приходилось плотно перекусывать при каждой возможности.

Изначально юный воин находился в заведомо проигрышном положении относительно других участников соревнования. Однако ни разу за всю историю Королевского рыцарского турнира никто так продуманно к нему не готовился, привлекая самых лучших мастеров в своих областях. И все, кто участвовал в этом тяжелом процессе, включая самого Томаса, хорошо это понимали. Чем больше проходило времени, тем больше они обретали уверенность в высоких шансах селянина на победу. Мотивированный до мозга костей, он так прилежно учился и тренировался, что заметно прогрессировал день ото дня, оправдывая самые смелые надежды.

Если мужчины были заняты своим делом, то постройневшая Мария, как и полагается девушке, обитала сразу в нескольких параллельных вселенных. Не считая желаний то внезапно вернуться в цивилизованный город, то навсегда остаться жить ближе к природе, на первом месте у нее было планирование серьезных отношений с Томасом. На втором – весьма высоком месте – был сам обреченный жених. Затем были заботы по хозяйству там, где они жили, и между делом она умудрялась следить за собой, достойно держа парфагонскую марку и делясь секретами с селянками, почитавшими ее за святую. Каким-то образом одновременно ей удавалось легко следить за графиком Томаса, словно организационная деятельность была ее прирожденным призванием.

Естественно, сам турнир Марию мало интересовал, хотя выиграть его не помешало бы. Почему? Потому что тогда она будет невестой победителя Королевского рыцарского турнира! Она еще не знала, в каком именно наряде будет вызывать приступы ненависти придворных стерв, но определенно сможет к этому качественно подготовиться. Не зря же ей удалось с отличием окончить Школу и единственной захомутать самого завидного парня, всегда находившегося в центре всеобщего внимания. Все эти вселенные, в которых жила девушка, лишь ненадолго отключались поздно вечером в нежных объятиях любимого, чтобы на следующий день с удвоенной силой начать потреблять всю ее энергию и время.

Буквально в последний день перед отъездом Макс и Томас доковали декоративные элементы турнирных доспехов. В отличие от стандартной рыцарской защиты с панцирем и кольчугой, турнирная броня покрывала все тело воина латами и щитками. Чтобы изделия выглядели эффектными и дорогими, кузнецы добавили кружевные окантовки и вставки из зеркально отполированной стали, а жена кузнеца сшила ярко-желтую накидку. Шлем с продольной вертикальной пластиной на макушке имел выступающее вперед угловатое забрало и был выдержан в стиле основных доспехов. По его бокам красовались задранные вверх стальные соколиные крылья. У меча же были ребристый черен для двух рук, вытянутая крестовина и длинный клинок с широким зеркальным долом. Железная основа клинка делала его относительно гибким и упругим при жестких ударах, а наружный стальной слой придавал прочность режущей поверхности.

Отдельным вопросом была конская броня. Поскольку жеребцам и так приходилось нелегко под тяжелыми рыцарями, в доспехи их облачали только на турнирах. Дабы не тратить драгоценное время, пришлось с помощью Нильса выкупить старый конский панцирь, наглавник и шейные пластины у родственников одного из погибших воинов. Отполировав и добавив кружевные окантовки и зеркальные вставки ко всем деталям брони откормленного Вектора, они все же сумели добиться схожести с доспехами наездника.

И вот ранним пятничным утром, облачившись в турнирную защиту, слезно попрощавшись с опустошенными Ланками и добродушными селянами, молодая пара отправилась верхом в Парфагон. До темных глубин леса их проводили босые ребятишки, сильно полюбившие невероятных столичных гостей. При удачном стечении обстоятельств Томас должен был остаться в городе, прославляя маленькое селение под Салепом. Однако Макс попросил жену ничего не трогать в его комнате, приведенной Марией в безупречный порядок.

Вечером того же дня молодые люди прибыли к Северным воротам. Хотя Томас и чувствовал налет предательства, глядя на заросшую мхом Стену и выглядывающие из-за нее башни, он все же до боли в сердце скучал по столице. Когда-то благо жить в этом удивительном месте досталось ему почти даром, а теперь его предстояло заслужить кровью. Томас весьма комфортно чувствовал себя в родном селении и, может быть, спокойно остался бы там жить до конца своих дней, но только Парфагон мог дать ему орудие мести за родителей. Наряду со спасением сестры это было главной жизненной доминантой, единственным стержнем его существования.

Строгие стражи ворот сразу узнали спрятанного под броней Томаса и немедленно выдали ему временное разрешение на пребывание в городе в качестве участника турнира. Слух о его тайной подготовке где-то под Салепом гулял среди воинов, искренне переживавших за приемного сына своего легендарного товарища. Никто всерьез не рассчитывал на успех храброго юнца, но сама попытка решить вопрос, рискуя собственной жизнью, вызывала всеобщее восхищение.

Проводив Марию до родительского дома, где по ней все это время скучали мать и отец, ее жених отправился к Нильсу. Он едва верил в реальность происходящего, разглядывая знакомые улочки, что вызывали массу приятных воспоминаний из детства. Сняв тяжелейший конский панцирь и привязав утомленного Вектора у входа, где того ждало свежее сено, Томас вошел в дом Доров. На минуту он остановился на пороге и, закрыв глаза, глубоко вдохнул знакомый с детства запах сладкой выпечки и свежего хлеба, который уже не надеялся почувствовать вновь. Затем, сытно поужинав в компании довольного приемного отца и его растроганной сестры, селянин поднялся к себе наверх. Там, в пропахшей старыми книгами комнате, он почти сразу завалился спать.

Проснувшись, Томас и Нильс на скорую руку позавтракали и явились на Арену, где проходил отбор участников турнира. Песочная площадка имела овальную форму, и ее окружали деревянные многоуровневые трибуны, вмещавшие тысячи зрителей. По всему периметру пустых трибун, в верхней их части шелестели на ветру огромные синие полотна с кольцами Парфагона. С южной стороны почти на одном уровне с площадкой был оборудован подиум, на котором в шатре всегда располагались королевская чета и придворные особы. Там все еще суетились рабочие, чтобы к воскресному утру самым дорогим гостям было комфортно наблюдать поединки, которые должны были занять весь день.

Как и ожидалось, пройти отбор оказалось совсем несложно. Сначала всех претендентов собрали вместе и велели облачиться в доспехи. Затем их попросили взять деревянные мечи и по одному проходить в центр круга из четырех офицеров, которые увесистыми дубинками сбивали с ног. Хотя одолеть огромных рыцарей было невозможно, этот конкурс позволял быстро вычислить боевой дух каждого воина. Кто-то сразу же пугался и уходил в глухую защиту, быстро падая на песок, так и не произведя ни одной атаки. А кто-то, как Томас и еще несколько дюжин смельчаков, бросался в бой, ловко уворачивался от дубинок и успевал задеть пару соперников прежде, чем валился с ног от сокрушительных ударов.

В итоге были отобраны шестьдесят четыре наиболее отважных бойца и еще двое запасных – на случай, если в последний момент кто-то струсит. Как всегда, почти все участники были действующими рыцарями или курсантами старших курсов Академии. Пришлые претенденты предсказуемо не прошли отбор, за исключением Томаса, шустрого парня в простенькой кольчужке и гордого вида брюнета с орлиным носом, лет двадцати шести на вид. Последний шиковал в необычайно броских черных доспехах с мелким орнаментом и кожаными вставками, а также в черной накидке из струящегося шелка. Его жуткий угловатый шлем с шипами и вытянутым вперед забралом с узкими прорезями вызывал у будущих соперников плохо скрываемый испуг, даже если они обладали гораздо большими габаритами. И хотя молодой человек представился сыном известного торговца из южного города Новый Альберт, его, не сговариваясь, дружно прозвали Черным рыцарем.

В этот же вечер за ужином Нильс старался дать Томасу последние наставления:

– В общем, просто делай, что умеешь. И ни о чем не думай.

– Легко сказать… – прожевывая очередную котлету, нахмурился Томас.

– Знаешь, сейчас я понимаю, что всегда проигрывал, потому что слишком много додумывал.

– Это как?

– Я больше думал о том, смогу ли я победить, нежели просто сражался. Я мечтал о тех сокровищах, славе и женщинах, что получу после победы. А надо было смотреть на соперников, которые были прямо перед глазами и легко пользовались моей расхлябанностью.

– Женщины? Неужели?!

– А ведь был подготовлен лучше всех…

– Обидно.

– Да. Поэтому просто выключи ум и сконцентрируйся на бое. Ты всему научен. Дай своим навыкам свободу.

– Что-то еще?

– Пожалуй, ты уже все знаешь и умеешь. Ничего нереального в твоей затее нет: один мой товарищ когда-то забрал сто золотых с первого раза…

Однако мотивация Томаса была на порядок серьезнее, чем у молодого Нильса, и селянин опять не смог уснуть в ночь перед важнейшим событием. Как его в Школе ни тренировали легко отключаться в самых экстремальных условиях, все же необычайная значимость предстоящего турнира никак не позволяла ему успокоиться. Томас отчетливо понимал, что, будь он простым участником турнира, он вряд ли бы так волновался, отчего его шансы на победу были бы выше. Однако вся его жизнь зависела от одного завтрашнего дня, и потому он ничего не мог с собой поделать, продолжая раздраженно ворочаться в кровати.

* * *

Толком не выспавшись, Томас привел в порядок свои вычурные доспехи, снарядил в тяжелую конскую броню Вектора и в сопровождении Доров отправился на Арену. Там, в затхлом и темном помещении под трибуной, уже разминались претенденты на титул чемпиона. Отовсюду раздавались скрежет и бряцание металла, то и дело слышались вздохи и вскрики, а снаружи доносился шум толпы.