Тю!

Мужики послушались. «Ягнята какие-то!» – озверело подумал я о них. Как ни странно, но машина выволоклась на асфальт! Застопорилась вся наперекосяк. От такого достижения Ира широко захохотала, смотря то куда-то вверх, то вбок, но только не на дорогу. Затем она со страстью вывернула руль и нас поехало куда-то вперед.

– Впереди трактор, – спокойно проговорил Костя.

Все посмотрели на тарахтящий перед нами механизм. В то самое время тракторист видел перед собой мост, возвышающий автомобильное полотно над железной дорогой.

Ира взяла курс на трактор, даванув гашетку скорости до отказа.

У меня уже был такой вид, что это уже не я. Ира – уже не Ира, а я чем хуже? Поблагодарив Творца за прожитую жизнь, я уставился в пейзаж за окном.

Трактор неумолимо приближался. Как и переезд. Если бы тракторист знал, кто сидит за рулем петляющей сзади тарахтелки, то он бы с матом спрыгнул с трактора и с переезда, которые Ира вознамерилась взять на абордаж. Она вяло реагировала на толчки и крики Игоря и Кости, у нее был, вероятно, какой-то свой план.

По всей вероятности, жить всем нам оставалось недолго. Так, наверное, подумал и сам переезд, когда на подъеме нашу машину развернуло на 90 градусов. Разворачивало нас таким макаром каждые метров 10. Будто бы это был не переезд, а лед для фигурного катания. Каждый раз «москвич» зависал в миллиметре от хлипкого ограждения, за которым была вечность с контактным проводом.

От трактора мы, слава уж не знаю кому, безнадежно отстали. Когда перед лобовым стеклом снова легла ровная лента трассы, Ира взвизгнула, что-то там передернула, и наше средство передвижения понеслось вперед.

– Сейчас сбавляй бешенство, – спокойно посоветовал Костя. – Через пару секунд будет перекресток.

И действительно – метров через 100 наш прямой путь раздваивался. У Иры глаза, видимо, разбежались соответственно перекрестку. Она что-то не то нажала ногами, не так переключила руками… Точнее, не туда. Машина сначала резко застопорилась, потом развернулась (уже сама по себе!) и посередине развилки вспомнила о своем любимом заднем ходе и стала ползти туда, где был кювет градусов под 45, переходящий в огромное поле.

Педаль тормоза жали почти все, но авто благополучно дотащилось к кювету, булькнуло туда задними колесами и застряло серединой днища на ребре трассы и обочины. Мы кубарем выкатились из салона один за другим. Со стороны машина напоминала детские качели.

Мы втроем озабоченно ходили вокруг скрипящего «велосипеда». Ира же в каком-то бесноватом танце кружилась по поляне и дико хохотала над результатом своего вождения. Видимо, ей было хорошо, как никогда. Вот тогда ее убить хотел я.

Мы пытались вытолкнуть машину сзади, но она отказывалась слушаться. Потом ее столкнули в кювет, после чего Костя, усевшись за руль, разгонялся по поляне и пытался под углом в 45 градусов вылететь на дорогу. Уж не помню, с какой попытки этот трюк увенчался успехом…

…В половине шестого утра 1 сентября 1996 г. Костя приступил к развозу наших тел по домам. Первым подвез Игоря. Потом маршрут возлег к моему дому. По пути мы придумывали причины, которые могли бы хоть как-то объяснить наше ночное отсутствие… Прощаясь, мы благословляли друг друга, как будто по одному падали в пропасть…

В окошке маминой спальни меня приветствовал …кулак. Шоу продолжалось…

Меня матушка встретила холодным взглядом и фразой:

– Ах, ты ж хам такой!

Я сразу почувствовал себя школьником. Мне стало все понятно и безумно стыдно. Говорить маме о том, что не стоило переживать, было совершенно бесполезно. Она уже отпереживала свое.

Каждому члену нашей компашки уже тогда было за 30 лет. У каждого – по семье (у некоторых даже две). Практически у всех есть дети (у некоторых даже двое). Чувство, что ты сам чей-то ребенок, ушло безвозвратно. Какая жена или какой муж кричит: «Пора домой!»? Никакая. Никакой.

Как-то так совпало, что все три мамы – моя, Игоря и Ирины – отличались обостренным переживанием за своих чад. Мы знали это, но не думали, что до такой степени… Короче – они, как и мы, первую осеннюю ночь провели без сна.

События развивались следующим образом.

Около часу ночи, не дождавшись ни меня, ни моего звонка, моя матушка позвонила маме Игоря. Начала с безумных извинений, что так поздно тревожит… Майя Сергеевна схватилась за этот звонок, как утопающий за соломинку. Она даже поблагодарила, что хоть кто-то в этом мире вспомнил о ней.

– Простите, а Игорь дома? – робко спросила моя мама.

– Да в том-то и дело, что его нет! А Миша? – взбодрилась Майя Сергеевна.

– Его тоже нет, – ответила моя Евгения Федоровна. – Я думала, что Миша у вас…

– Значит, она оба где-то… – логически заметила Майя Сергеевна. – Мне Игорь звонил в половине двенадцатого ночи и сказал, что он где-то под базаром. Вы не знаете, что там такое?

– Где? – не поняла моя матушка.

– Под базаром.

– А-а, та там же Ира живет, – колеблясь, догадалась моя Евгения Федоровна. – Я сейчас позвоню ее маме, а потом перезвоню вам.

– Ой, сделайте одолжение! А то у меня уже голова раскалывается, не знаю, что и думать…

Далее в их диалоге мы были снабжены разными прилагательными, образованными от существительного «совесть» с приставкой «без»…

Затем моя мама позвонила маме Иры и телефонная связь наполнилась слезами. Тетя Валя не знала вообще, что думать, куда бежать, где искать. Было сказано все, что старшее поколение думает о младшем. Что ладно мы, парни, но ведь Ира-то – девушка. Как ей не стыдно пропадать ночами? Тем более, что замужняя – и усвистела с мужиками… Вот так доченька… Вот так сынки…

– Женя, а может, они у Виты? – предположила т. Валя.

– Та хто зна… Может, и у нее. Так они б тогда уже позвонили б, шо они там… – терялась в догадках моя матушка.

– Женечка, позвони туда. А то у меня телефон барахлит – только звонки принимает… Вот их номер телефона…

Такой ночной занятости телефонная связь Красного Лимана еще не знала…

После Ириной мамы моя мама позвонила маме Виты. Точнее, в дом, где жили Вита, Костя, их дочь и родители Виты… В два часа ночи все почему-то спали. Зуммеры капали долго и упорно, как вода из сломанного крана. Наконец трубку сняли, и раздался голос неопределенного звучания. Матушка спросила – кто это. На том конце пробормотали, что это Вита.

– Виточка, вы дома? – удивилась мама.

Вита не поняла, о чем ее спрашивают:

– Ну да, – подавив зевоту, сказала она.

– И вы никуда не уходили?

Моя матушка была на взводе, как автомат Калашникова и вопросы готова была задавать со скоростью выстрелов. А Вита только что оторвалась от подушки и не могла взять в толк – ей снится, что она разговаривает по телефону, или не снится?

– А Миши с Игорем у вас нет? – полетел вдогонку еще один вопрос.

Вита прищурясь обвела комнату взглядом. Нас там определенно не было.

– Э-а…

– А Костя дома? – опять раздалось в трубке.

Вита устала вертеть головой. Ее взгляд упал на кровать, где мирно спала чья-то мужская голова.

– А-а, – вместе с зевком брякнула Вита. – Вот он, спит.

Матушка как могла, поблагодарила за ценную информацию. Затем она позвонила маме Иры. Потом – маме Игоря. Дальше они перезванивались уже без всякой последовательности.

Словом, не спали и мы, и наши мамы. Правда, с безумно противоположными душевными переживаниями…