Зеркало Химеры

– Вы даете или не даете? – бесцеремонно перебил его генерал.

– Ну, полной гарантии… – глазки «Кабанчика Пумбы» забегали. Судя по всему, он пытался что-то срочно придумать.

– Ты в армии, Хренов, и на вопрос вышестоящего офицера ты должен отвечать по Уставу, четко и ясно. И так, вы даете стопроцентную гарантию? – гаркнул на него Зимин.

Хренову было явно неприятен этот разговор. Краснея и потея, он выдавил из себя:

– Я не могу дать такой гарантии.

– Каков запас боеприпасов? – Зимин даже не пытался скрывать своего негативного отношения к своему подчиненному.

–Ну…

–Без «ну».

– Боекомплект системы башенного артиллерийского огня рассчитан на пятнадцать минут огневого соприкосновения.

– Так. А дальше? – Зимин увидел, что на верхней губе Хренова появились капельки пота.

– У охраны еще минут на пять.

– Так. Дальше что?

– Дальше… Дальше все…

– Минные заградполосы, полосы ксп, хоть что-то еще есть?

– Нет, нету, – Хренов опустил глаза.

– Ясно. Хренов, – Зимин подошел к нему вплотную, и, не повышая голоса, проговорил, глядя собеседнику в переносицу, – Через двадцать минут боя я вас найду и буду вами, как дубиной, защищаться от врагов.

Воронцов саркастически засмеялся. «Кабанчик Пумба» имел жалкий вид.

– Вы свободны, Хренов, – Зимин презрительно смотрел на сжавшегося начальника охраны.

– Завтра мне предоставишь комплекс мер по усилению защищенности миссии, – повернувшись к Воронцову, проговорил Зимин, как только Хренов исчез за дверью.

После этого они посетили биолога.

Это был худой сутуловатый мужчина средних лет, в очках, одетый в длинный белый халат из- под которого были видны джинсы и кроссовки. «В общем, типичный молодой ученый» – подумал про себя генерал. Большинство его слов сопровождалось активной жестикуляцией.

– Моя фамилия Чаусов, – представился биолог.

– Зимин, Воронцов, – Зимин представил себя и своего спутника.

– Ну-с, задавайте ваши вопросы. Отвечу на те, на которые смогу, – Чаусов безымянным пальцем поправил очки.

– Меня очень интересуют ящероподобные, – генерал осматривал лабораторию Чаусова. Творческий бардак, пыль, пахло химией и пертусином.

– Я вас понимаю, они то же меня очень интересуют! Крайне интересная форма жизни. В особенности организация их, так сказать, нервной системы.

– То есть? – информация Чаусова очень заинтриговала Зимина.

– Ну как бы Вам это все объяснить. Их нервная система как бы замещена системой волноводов. Я не знаю, с точки зрения физики, правильно ли я сказал. Допускаю, что в основе их нервной системы могут быть и другие полевые эффекты.

– Доктор, объясните это как-нибудь по-другому, попроще…

– Попытаюсь. На мой взгляд, они располагают более совершенными системами, позволяющими обслуживать как жизнедеятельность их организма, так и взаимодействие с внешним миром. Скорость реакции их организма значительно выше, чем скорость нашего. Мне, к сожалению, не удалось получить полностью организм ящероподобного индивидуума для изучения. Мне удалось приобрести, заметьте, за свой счет, фрагмент кисти ящероподобного существа в Омеркорте. И еще, мне кажется, вохтасианцы недолюбливают тцианбанцев.

– Благодарю за информацию. Скажите, вы сможете мне объяснить, этот режим «стеллс», невидимости? Он достигается ими за счет ресурсов собственного организма или же это осуществляется посредством какого-нибудь технического устройства?

– Нет, что вы. Никакой техники. Это особенности их организмов. Точного объяснения я не знаю. У меня есть несколько версий, объясняющих эту загадку. Первая из них такова: ящероподобные за счет феноменальной нервной системы могут перенастраиваться на различные спектры излучения и на различные скорости движения и становиться невидимыми для нас.

Вторая: Они умеют значительно понижать частоту плазмонных колебаний. Но тут есть один момент. Не могут же они вообще доводить ее до нуля, – он поправил указательным пальцем очки и обратился к Зимину, – Согласитесь, подобное предположение несколько неадекватно.

Зимин ничего не понял, но в знак согласия кивнул головой и буркнул:

– Н-да…

– Ну и третье: Их кожный покров способен формировать крайне специфические линзы и зеркала. Это позволяет им создавать до крайности убедительную иллюзию. Хотя, может быть, здесь присутствует некоторая композиция из всех трех факторов.

– М – да. Вы изучали местную природу? – Зимин с большим любопытством осматривал лабораторное оборудование Чаусова. Портрет Эйнштейна, стеллаж с кучей книг с заумными названиями на заднем плане создавали окончательный антураж берлоги гения.

– В меру своих скромных сил, – Чаусов достал сигарету и закурил, – Все никак бросить не могу, – извиняющимся тоном проговорил нейробиолог.

–Есть ли что-нибудь интересное?

– Да, конечно есть. Мир Химеры это некоторая смесь двух видов органики. Кремниевой и углеродной. Чисто теоретически кремнийорганическая жизнь должна быть более медленной. Но то, с какой скоростью движутся ящероподобные, просто фантастично.

– А более низкая гравитация, как она сказалась на обитателях этого мира? – генерал даже не пытался скрывать крайнюю степень любопытства.

– Большая масса, более низкая сила трения, и хвост. Очень развитой хвост. Я бы сказал, что мир Химеры должен быть царством хвоста, – Чаусов сделал при этом очень многозначительное лицо.

– Угм… Понятно, – мимика Чаусова несколько выбила генерала из колеи, чтобы это скрыть Зимин решил сменить тему, – А что насчет вохтасианцев?

– Очень похожи на нас. Я бы сказал, что с физиологической точки зрения мы очень похожи, – Чаусов несколько наклонился в направлении Зимина и поднял руку с вытянутым указательным пальцем вверх, стремясь привлечь внимание собеседника к этому факту.

– Что, даже в генетическом? – заинтересовался Зимин.

– Ну, здесь я не уверен.

– Очень интересно.

– Понимаете, есть некоторые различия. Например, дополнительные веки. Они позволяют им видеть в другом энергетическом спектре.

– Не понятно, но интригующе.

– А что насчет звероподобных?