Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

– Я специально попросил, чтобы нам не выдавали комнаты с окнами на восток, потому что утром каждый из нас должен иметь возможность подольше проваляться в постели после активных ночных дискуссий, – заявил Филипп. – Но учтите, что время завтрака здесь от семи тридцати до десяти. Так что рассчитывайте свои силы и аппетиты. Ставьте свои таймеры и будильники.

Помимо пожеланий в ориентации окон, Филипп также попросил, чтобы ему выдали тот самый номер, в котором он так и не смог полностью насладиться майскими закатами. Войдя же в комнату, он в первую очередь ощутил не красоту открывавшегося вида из окна, а вспомнил, как плохо он себя почувствовал в тот день, когда Аарон сообщил ему о произошедшем конфликте и он чуть не разбил свой телефон об стену. Он спешно положил свою сумку на кровать и вышел из комнаты, решив, что вполне может расположиться и попозже.

К тому времени, когда он, обойдя по традиции галерею второго этажа, спустился в вестибюль, его уже с нетерпением ждали верные спутники. То ли горный воздух одурманил их, то ли красота природы еще больше подняла им настроение, а может просто в силу своей любознательности Аарон, Я'эль и Саад уже успели выпытать у Сюзанны краткую информацию обо всех самых интересных местных достопримечательностях и даже набросали график предстоящих экскурсий. В первую же из них они решили отправиться немедленно, и стали уговаривать Филиппа пойти вместе с ними.

– Три похода, говорите? – задумчиво переспросил он их, обдумывая предложение и рассматривая рекламные буклетики, которые дала им Сюзанна. – Что ж, я не против. Но с условием, что в каждый из таких походов кто-нибудь будет рассказывать свою историю.

Заговорщики переглянулись и, скорее всего, обменялись какими-то незаметными глазу Филиппа знаками, потому что сразу после этого Я'эль объявила:

– Идем сначала к реке, и я буду рассказывать свою историю. Вечером пойдем в горы, откуда будем смотреть на закат и слушать рассказ Саада, а завтра днем Аарон проведет нас через лес к поселку в долине, а вернемся уже по дороге. Если устанем, то попробуем добраться на попутке, если, конечно, повезет.

Филипп еще раз быстренько прикинул в уме все три варианта и согласно кивнул.

– Хорошо. Но завтра вечером закат будем наблюдать из моего окна. Ну или из окна Саада – неважно, главное, что четвертая история будет за мной. Про завтрак не забываем по утрам, а сегодня хотелось бы быть здесь к обеду. Сейчас около полудня… Выходим через десять минут!

Глава 10. Прогулка вдоль реки

По этой дороге Филипп никогда раньше не ходил.

«Как эти юнцы ее только нашли? Понятно, что Сюзанна дала наводку, но вот, они уже знают маршрут и ведут меня им… Воистину, новичкам везет», – рассуждал про себя Филипп, наслаждаясь красотой, в которую он с каждым шагом погружался все глубже и глубже.

Я'эль шла впереди, иногда забегая вперед и сверяясь с картой. Филипп, следовавший за ней и заметивший это, предложил не мучаться и использовать какое-нибудь приложение для навигации, но она отвергла это предложение.

– Я всегда любила разглядывать карты, изучать их, они мне всегда легко давались. А вдруг нет связи, а вдруг телефон разрядился или потерялся, и все такое. А карту изучил, сложил, положил в карман – и иди себе. Местность за это время точно не изменится.

– Ну, значит просто у тебя такой вот дар полезный есть. Я бы всегда использовал в незнакомой местности навигатор, – отступил Филипп.

– Я понимаю и принимаю твою позицию… – Она осеклась, остановилась и обернулась к Филиппу. – Ничего, что я на «ты» обращаюсь.

– Конечно, и я всем это советую, – ответил Филипп, поворачиваясь к идущим за собой Аарону и Сааду, тоже остановившимся словно по сигналу. – Наши взаимоотношения, полагаю, уже успели перейти на новый уровень.

– Так вот, – продолжала Я'эль, уже успев удалиться на несколько шагов, и за ней поспешила вся колонна, – я может быть и сама буду заглядывать в навигатор, если надо будет, но я предпочитаю всегда использовать это умение, которое дается не всем, которое делает меня в какой-то степени уникальной. Помимо всех своих реальных путешествий, которые я уже успела совершить в прошлом, я постоянно путешествую виртуально. Хобби у меня такое: я открываю карты – и, кстати, да – я не чураюсь спутниковой навигации – выбираю какую-нибудь исходную точку, благо там полно фотографий самих мест, и иду по улицам, по дорогам, по бездорожью, по горам. Один раз целых два часа просидела перед картой.

Я'эль подробно рассказала о том виртуальном путешествии. В тот день она решила добраться пешком из центра Суиндона до деревушки Аффингтон, известной всему миру по стодесятиметровой Белой Лошади, выложенной белым мелом на склоне холма. Созданная на рубеже Железного и Бронзового веков, она продолжает манить путешественников со всего мира. Я'эль тоже очень хотела побывать там хоть раз, и однажды решила потренировать свою зрительную память. Наметив себе пешую дорогу в двенадцать миль, она сначала добралась в Суиндон на поезде из Лондона, немного погуляла по городу, а потом пошла по дороге по направлению к месту паломничества, пренебрегая всякими нормами неприкосновенности частных владений.

– Я часто представляю себе, как перемещаюсь во времена, когда эта Лошадь появлялась на свет, как я нахожу это место еще не тронутым, как нахожу того, у кого в голове возникла такая идея. Иногда у меня это – местный правитель, отдающий такое вот распоряжение, а бывает, что я думаю о простом земледельце, или же просто о древнем художнике, который почувствовал порыв создать что-то на веки вечные, запечатлеть в одном образе скорость и спокойствие, силу и нежность. Вот, я подхожу к этому человеку, и говорю ему: «Обязательно сделай то, что ты сейчас задумал, пусть ты и подумал после этого о бредовости своей идеи». Не знаю, как в те времена на самом деле называли бредовость и правильно ли я использую это слово вообще, но ему я в своих мыслях именно так и говорю. А он говорит: «А что я задумал?», на что я отвечаю: «Выкопать траншейками огромную фигуру лошади и засыпать их мелом». Он стоит и смотрит на меня выпученными глазами, на мгновение даже забывает о своей идее. «Откуда… ты… узнала… об этом?» «Я – Посвященная», – отвечаю я ему. А «посвященными» я называю тех, которым… В общем, одна из таких людей и является героиней моего рассказа.

– А я уже грешным делом подумал, что вы забыли о домашнем задании, – заметил, улыбнувшись, Филипп.

– Нееееет, – снова вернула себе ведущую роль Я'эль, низким голосом протянув отрицание, – куда там! Все только начинается.

– Может тогда расскажешь как дойдем до реки и сделаем привал?

– А мы уже почти дошли до реки. Сейчас выйдем к ней и будем идти берегом, через пару километров будет мостик, перейдем его и двинемся в обратном направлении. Там сможем сделать привал, если устанем, после чего продолжим ход, затем развернемся и вернемся на этот берег уже вон там, – махнула она рукой в противоположную сторону. – Там тоже есть мостик, каменный. Будем идти спокойно, не торопясь, это поможет мне рассказать мою историю.

– Ну ладно, – согласился Филипп.

Все это время он хотел понять, успели ли они уже поделиться друг с другом своими историями, или же слушатели сейчас находятся на равных условиях, и поэтому он спросил:

– А в конце колонны как будут тебя слушать?

– Об этом не беспокойтесь. Я же не собираюсь идти в голове и лишь бубнить себе под нос. Все все услышат и увидят, если надо будет. Ваше дело – идти вперед и наслаждаться окружающей нас природой.

Как раз в этот момент они вышли к небольшой речушке, видимо берущей свое начало где-то в этих краях. Она совсем не была похожа на бурлящую горную реку, ворочащую на своем пути камни и ломающую неугодные ей деревья, как представлял себе Филипп, на самом деле никогда раньше ею не интересовавшийся. Тропа, проходившая рядом с берегом, была шире той тропинки, которой они спустились к реке, достаточно широкой для шеренги из троих, рядом с которой выписывал бы броуновские траектории увлеченный происходящим рассказчик.

– Посвященными я называю таких людей, которым открываются ответы на все вопросы мира, которые знают будущее и всегда могут сказать к чему приведет тот или иной выбор любого человека. Однако они могут использовать свое умение в течение своей жизни лишь трижды. Почему трижды, спросите вы? Объясню.

В первый раз это скорее всего будет глупая проверка работоспособности умения. Во второй раз использовать его уже будут не скоро, причем каждый раз владелец способности будет думать, а стоит ли это делать сейчас, или все же верный момент еще не настал? Ему будет уже жалко растрачивать свое умение, но однажды он начнет чувствовать, будто срок второго раза истекает, словно у какого-то скоропортящегося продукта. И вот, Посвященный решается, часто, к сожалению, не оставшись удовлетворенным и этой попыткой. Такой Посвященный начинает зацикливаться на самом себе, его начинают мучать сомнения, одолевает тоска, он уходит в себя. Если же он удачно использовал свой второй шанс, то такой Посвященный обретает спокойствие и уверенность в своей рассудительности, даже мудрости. Если вы уже успели подумать, то да – в этом случае бывает и до тщеславия рукой подать.

Но как же распорядятся с последним, третьим шансом оба наших героя? Есть опасность, что второй, тот, который более успешный, выкинет что-то неожиданное, воспользуется своим положением, злоупотребит им себе на пользу, только вот для таких случаев приготовлен защитный механизм в виде второго условия: применив свою способность в третий раз, Посвященный понимает, что дни его сочтены. Такое вот условие. Хоть это и моя выдуманная история, но я не знаю, откуда они об этом узнаю?т, но пусть это будет так.

– А что же первый? – вошел в разговор Саад. – Как такие, как он, будут использовать третий шанс?

– Такие как он, – охотно ответила Я'эль, нисколько не обидевшись на прерывание ее рассказа, – будут думать до конца, прежде чем решатся. Нередко случается, что это их последние дни бывают вынуждены скучать в ожидании того момента, когда третье событие наконец-таки произойдет. Бывает, что оно материализуется во что-то смешное, нелепое, по-детски наивное, но никогда не злое, а иногда именно оно решает судьбы людей.

Я'эль сделала паузу и посмотрела вдоль мерно текущей реки.

– «Будь рядом другой Посвященный, он бы сказал мне, что и кому нужно открыть, чтобы все получилось правильно», подумал как-то раз один из Посвященных. Однако он, как и все остальные, прекрасно знали – неважно откуда – о третьем условии их существования: всегда в данный момент времени на Земле существует только один Посвященный. Следующий за ним появится в тот момент, когда умрет он сам.

С минуту все молчали, продолжая ступать по тропе, изредка выбивая из нее своими ботинками мелкие камушки. Тишину прервал Аарон.

– Прости, а можно вопрос задать?

– Да, конечно.

– Ты говоришь, Посвященные могут ответить на любой вопрос. А как определить качество вопроса? Другими словами, как отделить обычные вопросы от тех самых трех, на которые они могут ответить? Ведь если кто-то спросит: «Который час?» или «Как тебя зовут?» это же не будет считаться за раз… или я чего-то не понимаю?

– Нет, ты прав, конечно не будет. На эти вопросы любой может ответить.

– Ладно, есть вопросы, на которые любой может ответить, и есть вопросы, на которые никто не может ответить, такие, как, например, существует ли бог, – все глубже копал Аарон. – И есть вопросы где-то посередине, на которые уже даны частичные ответы, или если ответы на них знает определенная группа людей. Например, что происходит при столкновении элементарных частиц, или как лечить рак? Я хочу понять, где же проходит та разделительная черта, которая отделяет тривиальный вопрос от вопроса, определяющего судьбу Посвященного?

Я'эль немного нахмурилась и задумалась. Она стала потирать ладони, словно пытаясь нащупать под кожей нужные слова. В этот момент ей на помощь пришел Саад.

– По-моему, Я'эль очень хорошо определила их способности в самом начале. Как ты сказала, это люди, которым открываются ответы на любые вопросы, которые видят будущее и всегда знают к чему приведет выбор человека, да?

– Да. Только не «видят будущее», а которые «знают будущее». Разница есть тут, – все еще размышляя над чем-то, ответила она.

– А они не пишут книги? – продолжил интересоваться любознательный Аарон. – Они не оставляют после себя какие-то книги, труды, статьи?

«Нет, скорее всего они друг с другом на эти темы не общались», – наконец-таки уяснил для себя Филипп. Отключившись от этого навязчивого вопроса, он тоже решил вступить в разговор.

– Да, было бы интересно познакомиться с их личным опытом, но если принять во внимание третье условие, то получится, что в каждые две сотни лет по Земле проходит в среднем от трех до четырех Посвященных. Не хотелось использовать век, чтобы не оперировать полуторной величиной, – шутливо добавил он, слегка развеселив беседующих. – Тогда за тысячу лет по грубым подсчетам у нас выходит от пятнадцати до двадцати человек: кто-то умер раньше, кто-то позже, поэтому мы все усредним. Теперь по поводу писать. Египетская письменность зародилась где-то между третьим и четвертым тысячелетиями до нашей эры, то есть три тысячи там, две здесь, итого – пять. От семидесяти пяти до ста человек всего… Из них скорее всего часть не писала еще, и далеко не все из них обязаны были обладать способностью к писательству. Три-четыре десятка людей, то есть каких-то тридцать глав за всю историю человечества. Негусто.

– Но мы не знаем, как происходит процесс понимания, что человек является Посвященным. Вот, например, я – это он. Мне пока что неизвестно, что у меня есть такой дар. Допустим, что я как-то узнал – во сне, в отключке после падения, или просто потому, что сам поверил в себя. Я так понимаю, что перед использованием первой возможности Посвященный твердо знает, что он – это он, верно?

– Думаю, не твердо, – неуверенно ответил Саад, – поэтому он и решает проверить. Знал бы твердо не дурил бы.

– Получается, способность есть, она зрелая и полностью функционирующая. И все же он решает проверить ее… или себя… неважно, тем самым расходуя первую возможность практически зазря. Получается, что он – обладатель поневоле. Надо понять как же и когда же он об этом узнает, – не унимался Аарон.