Догоняя свою душу

Прошел год после гибели Гриши. Состояние и настроение Сени нисколько не изменились, а вот у Альберта в компании дела шли все хуже и хуже. Сеня находил утешение и убежище в своей поэзии, отгородившись ею, как щитом, от всего мира. Да и Альберт уже был не тот, что прежде, и все реже донимал его своими ласками. Сеню не удивило известие, что менее, чем через год после гибели Гриши Зарина вышла замуж за Рустама.

– Ну, что же?! Видимо, так и должно быть! Теперь очередь Рустика быть счастливым, он ведь всегда был влюблен в Заринку, – хмыкнув, подумал Сеня. – Он хороший парень, а племянникам нужен отец, но Зарина все же слишком быстро забыла Гришу. А, впрочем, это не мое дело.

Жизнь для кого-то продолжается, а для других, как для него, она испаряется с каждым новым днем, теряя последние капли смысла и надежды, обнажая свое пересушенное страданиями мертвое русло. Сеня и так слишком многим пожертвовал ради благополучия племянников. Теперь он не желал о них ничего знать, как и о Полине, ни разу не давшей о себе знать. Мало он ей говорил всякого, от чего любая мало-мальски уважающая себя женщина немедленно бы его покинула, а его Лина с собачьей преданностью каждый раз приползала вновь, готовая на что угодно ради его внимания. Так что изменилось?! Почему она не возвращается?

Изменилось. Полина поверила, что действительно приносит любимому Сене одни лишь несчастья. Альберт еще не утратил свое умение манипулировать чужим сознанием. Он внушал эту мысль Полине на протяжении нескольких лет и в конце-концов добился своего. Полина решилась добровольно навсегда расстаться со свои возлюбленным. Кроме воспоминаний о наполненных счастьем недолгих мгновений прошлого, Лине остались на память о Сене обрывки его рукописей и чудом спасенные ею мятые бумажки с его прекрасными стихами. Отпуская ее на волю, Альберт выдал ей крупную сумму денег, сказав, что если потребуется, готов дать еще денег, но только при условии, чтобы Сеня больше никогда не слышал о ней. Для его же блага будет лучше, если он поскорее забудет о ее существовании. Альберт также потребовал, чтобы Сеня и Полина официально развелись. Сеня был в таком состоянии, что едва ли понял, что за документы подписал, а увидев в последний раз Лину, нагло заявил:

– Ну что, получила свои деньги? Теперь ты довольна?

Полина не знала, что Альберт наговорил Сене о ней всякие гадости, в частности, что все эти годы Полина изображала любовь к ним обоим лишь для того, чтобы выбраться из нищеты и откусить кусок побольше от его компании. Он показал Сене чек с астрономической суммой, выписанный на имя Полины Линьковой. Как ни странно, Сеня ему поверил. Полина стала мешать Альберту. Он искал способ избавиться от нее. Альберт сказал, что Полина их обоих бросила. Она неблагодарная тварь. Сеня начисто замкнулся в себе. Его даже выпивка перестала интересовать. Он никогда не был так трезв и ясно не ощущал бесконечную пустоту в сердце. Он разозлился на предательство Лины и сам прогнал ее. Альберт не долго торжествовал победу. Без Полины Сеня впал в затяжную депрессию, от которой не помогали никакие лекарства. При разбитом сердце и в клочья изодранной душе антидепрессанты оказались бессильны.

Бессмысленность… Бессмысленность и тишина, которую уже не могли наполнить никакие звуки извне. Пустота внутри, без нее, ее нежных голубых глаз, звездным камнем освещавших каждый темный закуток его души. Без нее, оказывается, все потеряло смысл. Он не мог больше слышать голос Альберта, выносить его прикосновения даже закрывая глаза, он видел перед собой его прямую, словно вылитую из железа, фигуру и буравящие, колющие глаза. Единственное дорогое для него на всем свете существо навсегда покинуло его, оставив после себя пустоту и тишину.

– Все к черту! – с грустной улыбкой подумал в стельку пьяный Сеня, покачиваясь, стоя на стуле спиной к распахнутому окну. – Ветру пора на волю, вслед за своей душой. Может, еще догоню ее… Еще один несмелый шаг назад и полет в бесконечность…

Именно наполненной звуками жизни больше всего не хватало Сене. Он был еще здесь, в мире людей, а жизнь для него уже погрузилась в вечных сумрак безмолвия. Чтобы окончательно все расставить на свои места, осталось лишь сделать крошечный шаг назад…

– Бог не радовался со мной, когда я был счастлив со своей единственной настоящей возлюбленной, и не сопереживал мне в моих несчастьях. Наверное, считал их одинаковой проверкой на прочность или искуплением ему одному ведомых грехов. Так с какой стати я должен верить в него, если он не слышит и не видит меня? – подумал Сеня, сознательно обрекая себя на проклятие вечностью и безмолвием.

Он снова и снова возвращался мыслями к Полине, тоже бросившей его, как и все остальные, как мама, как папа, как брат.

– Почему все так сложилось? – с грустью подумал Сеня.

Он мрачно прошептал навеянные грустными мыслями строки:

Я, потерянный между мирами,

Говорил я всегда о себе, о себе, о себе…

Я, как тень, буду в мире скитаться,

Говоря о тебе, о тебе, о тебе…

Он перестал себя чувствовать мужчиной, да и человеком уже себя практически не ощущал, став рабом озабоченного психопата. Осталась только рвущаяся на волю плененная душа поэта – душа ветра, пойманного в капкан жизни. Он надеялся, что каждый день положит конец его бесконечным мучениям, но безжалостный Бог не спешил извлечь его из земного ада. Не помогали ни литры крепкого алкоголя, ни наркотики. Так он мог лишь меньше видеть и ощущать своего мучителя, испытывавшего к нему самые нежные чувства, на какие был способен.

Сеня с кривой усмешкой подумал, что ему не для кого даже написать прощальную записку да и нечем. В голову занесло ветреную мысль, обрушившуюся рифмой, а чем записать последний стих в своей жизни? Не кровью же?! Это додумался до него сделать другой поэт, намного более талантливый и еще больше отхлебнувший от жизни. Хоть напоследок нужно сделать что-то оригинально. Сеня слез со стула и обошел квартиру. Он сумел обнаружить маркер в прихожей.

– К счастью, не красный, – подумал Сеня.

Он толстыми печатными буквами написал на оконном стекле строки, долго еще синевшие в потухших от горя глазах Альберта:

Духом воздуха был я вчера,

Воем ветра я стану сегодня.

Дуновением ветерка буду я завтра,

Вея вам в лицо, может быть, затихая…

Сеня без сожалений выпрыгнул бы из окна тридцатого этажа квартиры Аотберта. Ему было двадцать восемь лет. Еще или уже?! Много это или мало? Сеня в нерешительности смотрел вниз. Он живо представил себе, как летит вниз, как его прекрасное лицо размажется по тротуарной плитке, как он превратится в отвратительный окровавленный кусок мяса. Ему стало так противно, что он отвернулся от окна.

– Почему я, молодой, красивый, талантливый, должен умирать? – спросил он себя.

Сене неожиданно захотелось жить. Жить, как никогда в жизни. Он все изменит в своей жизни, бросит пить, ляжет в наркологическую клинику и вылечится. Он вернется в родной Крым, навсегда бросив и проклиная Третий Рим. Он встретит хорошую девушку и у него будут такие же чудесные дети, как Тимур и Ренат у Гриши. У него все будет как у нормальных людей. Сеня хотел стереть надпись со стекла, но она упорно не желала исчезать, как вечное напоминание его обреченного существования и малодушия.

– Ну и хрен с ней, пусть остается, – махнул рукой Сеня, твердо решивший начать жизнь с чистого листа.

Бог не дал второго шанса. Шанс всегда один и дается он при рождении. Потерял – жди другой поезд в следующей жизни!

Размышляя о жизни в проеме распахнутого окна на зимнем ледяном ветру, Сеня сильно простудился. Он привык к простудам и не особо обратил внимание на сильный кашель и боль в груди. Собрав вещи, он сел в поезд до Симферополя. Прощай, Москва!

В дороге Сене становилось все хуже, его знобило и лихорадило.

– Ничего, приеду домой, а там тепло, солнышко, даже мороза нет, – утешал себя Сеня. – Само все сразу пройдет.

Зарина с Рустамом и мальчики очень удивились и обрадовались неожиданному приезду Сени. Дети, со свойственной им прямолинейностью, спросили:

– Дядя, Сеня, ты что, стал вампиром? Ты такой бледный!

– Отстаньте от дядя Сени, – вмешалась Зарина. – Не видите, дядя Сеня заболел. Ему нужен покой.

Вначале, в кругу близких, Сене, вроде как, немного полегчало, но, встав из-за стола, он упал обморок. Скорая, больница и неутешительный диагноз: двухстороннее воспаление легких. Сеню подключи к ИВЛ и погрузили в искусственную кому, из которой он так и не вышел. Семен Полин скончался, как того и желал, но в кругу самых близких для себя людей и на родной земле, в которой и нашел вечное упокоение.

Узнав о смерти Сени Альберт выл, как дикий зверь. Лишь оттолкнув от себя Полину и навсегда потеряв Сеню, он понял, что ему больше совершенно не для кого жить. Он бился головой о стену, истерично кричал, а затем потерял сознание. Его доставили в больницу, где провели обследование. Неожиданное открытие врачей после томографии: неоперабельная злокачественная опухоль головного мозга. Может, именно она, годами отравляя его мозг, превращала гениально умного человека в сумасшедшего монстра? Как бы там ни было, этот монстр до безумия любил Сеню. Узнав свой смертельный диагноз, как и то, что на завершение земных дел ему дается не более полугода, Альберт даже обрадовался, он не хотел оставаться без него, своего златокудрого античного Бога, который его люто ненавидел и презирал, но оставался для больного старика единственным бесценным сокровищем.

Никакие деньги здесь не помогут и не исправят ситуацию, не излечат его, как и не вернут Сеню или Полину. Он знал, что Полина поехала в Симферополь к семье покойного брата Сени, но какой смысл ее искать или возвращать? Конец ведь все равно неизбежен!

Зарина тепло встретила Лину, которая удивилась, что жена Гриши так быстро повторно вышла замуж за своего кузена Рустема. Пока еще жизнерадостные близняшки Тимур и Ренат невероятно напоминали внешне Сеню, особенно синими раскосыми глазами. Такие же кудрявенькие сорванцы, только их золотистые локоны, в раннем детстве светлые, как и у Сени, теперь заметно потемнели. Весельчаки и немножко хулиганы, с радостью бросились навстречу тете Лине. Зарина велела им идти поиграть на улицу и не мешать разговаривать с тетей Линой. Может, они раздражали ее своими шумными мальчишечьими играми и звонкими голосами, но скорее всего, все дело было в ее беременности. Она ждала дочку от любимого мужчины, хотя Гришу, разумеется, тоже очень любила.

– Сеня прогнал меня, – честно призналась Лина. – Он попал под влияние страшного человека, вывернувшего ему всю душу. Он так изменился…

– Ха! Он вечно умудрялся во что-нибудь вляпаться! Еще в детстве Сенька, бывало, залезет на самый высокий утес, и орет навстречу ветру: «Я тоже умею летать! Я лечу!» – улыбнувшись, вспомнила Зарина. – Мы с Рустиком вечно его стаскивали со скал. Мы смеялись, считая его чудаком. Вот его брат Гриша всегда был серьезным и ответственным. Когда Сенька заблудился в пещерах, он не побежал звать на помощь взрослых, а сам направился на поиски брата. А ведь Грише было только десять лет! Казалось, что он не на три года старше Сени, а лет на десять.

Лина ничего не ответив, разревелась. Она не могла жить вдали от Сени, хотя он давно уже был не с ней и прогонял ее, как надоедливую собаку. Альберт нашел нужные слова, чтобы объяснить ей, что она действительно лишняя в жизни Сени. Только это убедило Полину уехать из Москвы.

– Не плачь, Лина! Он тебя любит, я уверена! – попыталась успокоить подругу Зарина. – Останешься на эту ночь у нас, а завтра мы и так все вместе собирались поехать к моим родителям в Бахчисарай. Не спорь, Лина! На тебя смотреть страшно! Не обижайся, но одни глаза! Так нельзя. Поедешь с нами, немного развеешься.

Лина не стала спорить. Она поехала в Бахчисарай вместе с семьей Зарины и натянуто улыбалась, чтобы другим не портить настроение своей кислой физиономией. Перед отъездом Лина отдала Зарине сумку со всеми своими деньгами и попросила ее сохранить в каком-нибудь надежном месте.

Поездка в Бахчисарай немного развеяла тоску Лины, но она совершенно не знала, что ей делать дальше, одной, без Сени, с кучей ставших бесполезными денег. Зарина сделала ей неожиданное предложение:

– Знаешь, у меня к тебе деловое предложение. У нашей бабушки проблемы со зрением. Ей восемьдесят три года, а она скачет, как молодая девушка, вот только видеть стала плохо, да и совсем тоскливо ей живется без дедушки. Пока Сенька не одумается, прошу тебя, поживи с бабушкой Зарой. Это небольшое татарское селение недалеко от Бахчисарая.

– Предложение так себе, хотя идти мне все равно некуда и занять себя нечем. Хоть помогу человеку, – подумала Лина.

– Она говорит по-русски? – спросила Лина.

– Шутишь? Да она русский знает лучше тебя и меня вместе взятых. Совдеповская подготовка! Меня назвали в ее честь Зариной. Бабушка Зара в Бахчисарае сорок пять лет проработала учительницей русского языка и литературы. Сейчас она не может читать, но до сих пор по памяти так стихи декламирует. Закачаешься! Ни за что не переживай, я поговорю с Сенькой, вправлю ему мозги. Мы с тобой ведь сестры? Значит, должны помогать друг другу! Сеня, он же неуловимый, как ветер, так что не обижайся на него. Все устроится.