Догоняя свою душу

Он любил ее с маху, нехотя,

Ненавидя, и все же лаская.

Он хотел не ее, а прежнюю,

Но глотал лишь то, что осталось.

Пустота и чернота обступали Сеню со всех сторон, наполняя изнутри, просачиваясь наружу даже сквозь солнечные лучи в ясные летние дни. Невидима рука словно сжимала во сне его горло, мешая дышать. Может все дело в алкоголе и наркотиках?! Но без них Сеня со всем чувством ответственности понимал, что просто-напросто прирежет бесстыжего старого извращенца и будь что будет. Альберт тоже это понимал и со своей стороны, со знанием дела, контролировал дозировку медикаментов, чтобы его «пациент» своим поведением не вызывал подозрения днем и не сопротивлялся ночью. А Полине была отведена собачья роль немого зрителя. С садистским удовольствием Альберт заставлял ее смотреть на то, как он распоряжается ее полусонным возлюбленным, томно вздыхающим в его умелых объятиях.

В минуты прозрения, когда дурман спадал с глаз, Сеня впадал в настоящее бешенство. В такие минуты он реально мог убить Альберта и окончательно погубить себя. Не меньше, чем со своим насильником, Сеня хотел расправиться и с самим собой. Он примерял острое лезвие ножа к своему лицу, блуждал им по пульсирующим венкам на шее, угрожал своему отражению в зеркале вонзить нож в его сердце, но сделать решительный бросок рукой так и не решался. Кроме того, Сеня патологически не переносил вида крови. После неудавшейся мысленной расправы над собой, Сеня надевал любимый Альбертом длинный шелковый халат с персидскими узорами, выходил из ванной и наливал себе очередную порцию коньяка. Какое-то время Сеня продолжал тешить себя сладкими мечтами о том, как он всаживает нож в грудь своего тирана и благодетеля, снова и снова, и, чаще всего, под эти убаюкивающие мысли засыпал, а возвратившийся с работы Альберт с умилением любовался улыбающимся во сне своим прекрасным возлюбленным.

С годами отношение к жизни сломленного, изнасилованного Сени тоже изменилось. Он забыл что такое любовь, какой она была у него с той грустноглазой девушкой из кафе, которую он перестал узнавать в немой прислужнице своего мучителя. Сеня со слезами вспоминал, что когда-то полюбил девушку, предавшую его также, как и весь мир вокруг. Он осознавал, что именно его тщеславие, погоня за легкой красивой жизнью, в итоге привели его в постель старого извращенца. Сеня ненавидел это проклятое красивое тело, которое он местами хотел искромсать, изуродовать, навсегда уничтожить, чтобы избавить от ежедневного унижения.

Его отчаяние прорывалось кровоточащими болью строками, смысл которых могли понять лишь те, кто знал о тайной стороне его жизни.

Красным цветом я дни все покрасил,

Думал праздники будут всегда.

В черный цвет я всю жизнь перекрасил,

Выходные, людей, имена…

В моей жизни давно нет праздника,

Есть проклятие Красным днем.

Новый год, День рождения, Пасха,

Пахнут все они коньяком.

В непродолжительные периоды душевного подъема прежний Сеня возвращался к работе в PR-компании, по-прежнему удивляя окружающих оригинальными свежими идеями. Гений Сени как и раньше проявился в поэзии и рекламе. Он между делом сыпал остроумными слоганами и стихотворными строками, что очень нравилось директору по рекламе и вызывало ревность Альберта, всегда в глубине души боявшегося, что в один прекрасный день Сеня осознает, какой он бесценный самородок и бросит его. Сеня может уйти к конкурентам или вообще уехать в другое место и стать недосягаемым для Альберта. Не поможет даже его привязанность к Лине.

Альберт пришел к выводу, что нужно менять дозировку препаратов. Сексуальный овощ в собственной постели был для него важнее утраты ценного сотрудника для своей компании. Через несколько недель Сеня потерял последний интерес к работе, предпочитая томно валяться на диване перед теликом, потягивая коньяк. Она стал похож на залюбленную господином одалиску из гарема восточного владыки. Сеня перестал приезжать к Полине, предпочитая оставаться в более комфортных условиях у Альберта. Лина для него окончательно померкла, как и все в жизни. Сеня стал до невозможности истеричным и капризным, как женщина в критические дни. Его затуманенные синие глаза с расширившимися зрачками казались еще более яркими и пронзительно отчаянными.

Отчаяние спряталось на дне души, обрекая ее каждый день по крупице умирать, растворяясь в небытии. Сене как-то раз приснилось, что он умер и его охватило такое чувство умиротворения, свободы и блаженства. Проснувшись утром он заплакал от злости, осознав, что это всего лишь был сон, а земной ад продолжается.

– Я как бабочка, которой оторвали крылья. Она прыгает на земле и надеется, что от этого у нее вырастут новые, – подумал Сеня, с трудом перекатываясь на диване и пытаясь встать. – Вырастут? Ха-ха!

Мысль еще теплилась, а вот тело стало непослушным и вообще, больше ему не принадлежало. Он сам себе не принадлежал. Одна лишь мысль бенгальским огнем горела в голове Сени:

– Как же я до такого докатился?! Эх, начать бы все сначала!

Глава седьмая. Дороги жизни

Полина, забытая как Сеней, так и Альбертом, в одиночестве сидела в своей, точнее даже не своей, квартире на шестнадцатом этаже небоскреба в новой Москве и в который раз перечитывала смятые страницы из написанного Сеней «Города каменных цветов». Она читала вслух, как-будто от звучащего в тишине звука собственного голоса содержание текста глубже проникало в сердце.

«Некоторые истории, как и человеческие жизни, начинаются так хорошо, а затем становятся страшными, полными страданий и драматизма, но всегда где-то скрыт уголок, в котором прячется Волшебство…

История жизни Николая Крошкина, напротив, начиналась совсем безрадостно. Коля родился в маленьком шахтерском городке на Урале. Его отец был шахтером, как и большинство мужчин города, а мама дни и ночи сидела над назойливо жужжащей швейной машинкой. Она работала портнихой в местном ателье, ну и само собой, подрабатывала частными заказами. Отец погиб при взрыве метана, когда Коле было семь лет. Старший брат Генка целыми днями шатался по округе с такими же бездельниками. Он ничего не умел и не хотел ничему учиться. Единственное, что у него пока получалось, это драться и впутываться в неприятности. Сестра Соня вышла замуж, как только окончила школу и уехала в другой город. Она жила собственной жизнью, редко вспоминая о маме и братьях.

Коля стал единственной радостью и надеждой матери. Мама не могла нарадоваться, что ее младшенький такой смышленый мальчуган. Он умный и любопытный, ему все интересно и все хочется узнать. В десять лет Коля уже знал, что станет геологом и будет исследовать земные глубины. Его, как магнитом, тянуло в старую угольную шахту и подземные пещеры. Для Коли лабиринты пещер были так же хорошо знакомы, как и улицы родного города. Он собирал разноцветные камни, образцы пород и минералов, безошибочно определяя их названия.

В это воскресное утро, наспех позавтракав, Коля по обыкновению полез в горы. Так далеко он еще не забирался. В прошлый раз он заметил щель между камнями. Уцепившаяся корнями за растрескавшийся камень сосна скрывала этот проход в неизведанные глубины горы. Худенький мальчик без труда бы туда пролез. Воображение рисовало сказочные картины переливающихся блеском самоцветов и невиданных пещер с причудливыми сталактитами.

– А вдруг там ничего нет? Может это просто щель между камнями, – подумал Коля. – Не поднимусь, так и не узнаю, что там.

Коля подготовился к приключению, бросив в рюкзачок моток веревки, молоток, кирку, а также прихватив с собой немного сухарей, три зеленых яблока и полуторалитровую пластиковую бутылку с водой. Вооружившись фонариком, он полез в пещеру.

На первый взгляд ничего необычного. Маленькая пещера с низеньким сводом, но что это там?! Коля увидел круглый, похожий на нору вход в тоннель, который, наверняка, приведет в другую пещеру. Держа в зубах фонарик, Коля пополз по узкому тоннелю, который метров через пятьдесят начал расширяться. Тоннель резко повернул вправо и оборвался. Внизу зияла пропасть.

Вовремя затормозив, любопытный Коля со страхом заглянул в кажущийся бездонным колодец. Где-то на дне он увидел неясный свет, идущий откуда-то из-под земли. Слабый и далекий свет, как будто он просачивался сквозь пыльное толстое стекло. Закрепив веревку о выступ стены, Коля отважился спуститься вниз. Ему было очень страшно, но так хотелось все знать…

Коля медленно сползал вдоль стены к светящемуся пятну на дне колодца. Он почти достиг дна тоннеля, когда наверху послышался ужасный треск и грохот.

Обвал! Веревка оборвалась и вместе с Колей упала на дно колодца со светящимся дном. К счастью, Коля благополучно приземлился, ничего не сломав. Не на шутку испуганный, он лег животом на светлый круг и ему послышалось, что внизу есть какое-то движение. Вернуться тем же путем, как попал в пещеру, Коля уже не мог. Вход был завален камнями. Коля постучал костяшками пальцев по похожей на стекло поверхности, на которой лежал. Звуки с другой его стороны стихли, но послышался неприятный треск. Только тут Коля сообразил, что под ним буквально на части разваливается хрупкое кварцевое покрытие, отделяющее его наверху от того неведомого мира, который светился призрачным огнем внизу. Коля с криком полетел вниз вместе с осколками «стекла». Он упал, больно ударившись спиной о камни, а дальше темнота…

Сколько Коля лежал там, на дне глубокой пещеры, он не знал. Он открыл глаза от того, что его тряс за плечо маленький человечек размером не больше щенка. Ничего не соображая, Коля сел, потирая ушибленную спину. Смешной маленький человечек посветил ему в лицо фонариком. Это даже был не фонарик, а какой-то неизвестного вида светящийся кристалл, спрятанный в треугольную железную клетку с большой круглой ручкой. Коля разглядел маленького человечка по-лучше. На него с тревогой смотрели большие черные круглые глаза на крошечной мордашке с длинноватым носом и пушистой рыжей бородой. Коричневая шляпа, похожая на ту, которую носил Колин дедушка, блестящие черные ботиночки, клетчатые черные штанишки и рубашка ярко красного цвета с рукавами, засученными до локтей…»

Следующие страницы Полине не удалось спасти. В порыве гнева Сеня их разорвал в клочья и выбросил в окно. Полина, сумев поймать хорошее настроение Сени, упросила его рассказать, о чем там дальше шла речь. Сеня сказал, что там подробно описывал, как Коля познакомился с маленьким человечком по имени Медный Ник, который показывал ему Город Каменных цветов. Сене в жизни не воссоздать те слова, которыми все было написано.

– А, вот… Это когда Коля исследовал гномий город, – воскликнул Сеня, показав на залатанную скотчем следующую страницу. – Это один из моих любимых эпизодов.

Полина продолжила читать вслух:

«Коля спросил своего словоохотливого спутника:

– А кто руководит вашим городом, да и всей страной?

– Что значит руководит? – не понял его Медный Ник.

– Ну, вот у нас есть президент, правительство, парламент, а у вас кто руководит всем?

– А, наставляет? Я понял, о чем ты! У нас есть Верховный мудрец Рац и Совет Старцев, – ответил Ник.

– Совет Старцев? Как интересно! И сколько их там? – поинтересовался Коля.

– Кого? – не понял вопроса Ник.

– Стариков. Сколько стариков в Совете? – ответил Ник.

– Девять. Их еще называют Совет Девяти Мудрецов. Они настолько старые гномы, что даже не помнят, сколько им лет, – тихонько рассмеявшись, ответил Ник.

– А как же они руководят, ну, то есть, наставляют, если они такие старые и ничего не помнят? – задал резонный вопрос Коля.

– Так они ничего и не делают. Верховный мудрец сам решает, что нужно делать. Он и сам знает, что для всех нас лучше. Старикам ничего и не нужно делать, главное, им не мешать Верховному мудрецу творить свою мудрость. У нас шутят, что если сложить возраст Старцев, то мы придем к дате основания мира, – сказал Медный Ник и рассмеялся.

Коля не понял, что тут смешного.