Мышка-норушка. Прыжок в неизвестность.

Подумав немного, я вытащила из праздничного контейнера ореховое печенье и отправила в коробку.

– Удачной недели! – ехидная гримаса образовалась на лице сама собой, передразнивая еженедельное издевательское пожелание пайкомата.

Дверь биопропускника стукнула как раз в тот момент, когда я выходила из кухни. В прихожей стоял папа. Предчувствие чего-то нехорошего, жаром обдало лицо.

– Ты уже вернулся? Так рано? – от неожиданности я растерялась, понимая, что он не мог не заметить у меня в руках коробку и непременно поинтересуется её содержимым.

Стянув уличную защитную одежду и бросив поверх контейнера с его именем, папа недовольно посмотрел на меня.

– Куда ты несёшь эту коробку?

В его по обыкновению спокойном голосе мне послышалась угроза.

– В кладовку, – стараясь не выказывать накатившее беспокойство, ответила я.

– Всё ещё не оставила свои детские замашки? Прячешь продукты. И от кого? Ты ведь даже…

Папа смутился, замолчал. А потом затряс головой и виновато отвернулся.

– Прости, дочка! – пробубнил он.

Я догадалась, что папа хотел сказать. Да! Безработным продукты не положены. Я живу за их с мамой счёт. Иждивенка, позволяющая себе прятать от семьи то, что считаю лишним. Его слова больно кольнули в груди. Но не это заставило меня насторожиться. Меня встревожило то, что всегда спокойный, уравновешенный, папа сейчас был на взводе: дёрганый, резкий, несдержанный на язык.

– Папа, пойми! – стараясь говорить, как можно спокойнее и твёрже, я посмотрела ему в лицо. – Ты же знаешь, мне многого не надо. А это… Не о себе пекусь! Подумай, что с нами станет, если ты или мама останетесь без работы? А если… Даже подумать страшно, если оба лишитесь обеспечения? Что мы тогда будем делать?

– А ты считаешь, твоих запасов хватит надолго сохранить нам жизнь? – папа смягчился, видимо, осознав, что я права. – Если такое случится, нам всё равно не выжить.

– Не говори так! Ты меня пугаешь!

Мне захотелось, как в детстве прижаться к нему, спрятаться в его тёплые объятия и знать, что он защитит.

– Прости, родная, но это так. Если мы с мамой потеряем работу…

Папа огляделся, словно боялся, что нас может кто-то услышать, подошёл ближе, сжал мои плечи и заговорил очень тихо:

– Власти уверяют, что людям с нашими специальностями гарантировано обеспечение даже при потере работы. Только глупцы поверят в то, что они говорят.

– Ты думаешь, это всего лишь слова?

– Конечно! Если это когда-нибудь случится, то в тот же миг подача воды и электричества в дом будет прекращена.

– Да уж! Никогда не знаешь, чем обернутся пожелания бездушного пайкомата. «Удачной недели!» Нет, ты это слышал? Они издеваются над нами?

– Всё верно, Рита! – кивнул папа. – Сколько бы у нас ни было запасов, без воды, тепла и света мы долго не протянем. Хотя у нас, – он понизил голос, – шансов больше, чем у кого-либо на острове. Да и в городе тоже.

– О чём ты говоришь?

Папа вернулся ко входу, вытащил из герметичного пакета рабочую сумку, выглядевшую необычно раздутой, взял у меня из рук коробку и пошёл вниз по лестнице, в подвал. Я пошла следом. Остановившись у моей кладовки, он обернулся:

– Ну, мышка-норушка, пустишь в свои закрома?

Его улыбка, такая добрая и светлая, как в детстве, согрела меня.

– Кто-кто в теремочке живёт? – подмигнула я в ответ и, открыв дверь кладовки, щёлкнула верхним выключателем.

– А нижний так и не работает, – хитро подмигнув, покосилась я на папу. – И это в доме, где жили и живут инженеры!

– Пускай! Потом как-нибудь… – улыбнулся папа.

В кладовке хранились и сэкономленные припасы, и мои коллекции. Тусклая лампочка осветила невысокую каморку со стеллажами, от пола до потолка уставленными коробками. На каждой из них красовались разноцветные этикетки с надписями чёрным маркером: «свечи», «зажигалки», «сладости», «выживание».

– Найдётся куда положить? – папа поставил коробку с продуктами на пустое место и расстегнул сумку.

Он доставал банки, коробки, пакеты и складывать на полку, искоса поглядывая на меня.

– Не рассказывай маме! – заговорщицким тоном прошептал он.

– Откуда это богатство?

Я достала из-за стеллажа картонную коробку и, удивлённо разглядывая внеплановое пополнение «закромов мышки-норушки», сложила её и поставила на полку.

– На работе выдали, как юбиляру, – папа принялся перекладывать продукты в коробку.

Оглядев стеллажи, он покачал головой:

– Ты хоть знаешь, где у тебя что лежит?

– Конечно, знаю! – кивнула я. – Вот завтра это рассортирую, запишу, и будет полный порядок.

– Много же у тебя припасов! Возможно, случись беде, с твоей помощью мы проживём немного дольше, чем я предполагал, – грустно улыбнулся папа. – Идём в котельную, я тебе кое-что покажу.

Мы прошли по узкому коридору, который вёл к запасному выходу или как называл его дед «тайный лаз», и вошли в просторное помещение котельной. Из крохотного узкого окошка под низким потолком едва пробивался свет, и папа включил тусклую лампочку. Я хорошо знала, где здесь что находится, но с любопытством огляделась, ожидая, о чём же таком тайном мне сейчас он расскажет.

Универсальный отопительный котёл, работавший, как говорил дед, на всём, что горит, но на моей памяти потреблявший только энерго-брикеты, утилизатор бытовых отходов и ёмкости с химикатами для него, портативный генератор и много чего ещё висело, стояло и лежало вплотную к стенам или на небольшом расстоянии от них.

– Смотри! Видишь вот это чудо домашней техники? – кивнул папа на утилизатор мусора. – Брикеты, что он выдаёт, используются и для отопительного котла, и для генератора. Беда в том, что запасов этих самых брикетов у нас не так много, а расход большой. Запомни, случись что непредвиденное, второй этаж можно отключить от отопления и электричества – вот здесь. А этим рычагом опускается перегородка между этажами.

Папа указал на два блока с тумблерами и рычагами, висевших над котлом и генератором. В его взгляде было столько грусти, что на мгновение мне показалось, что он готовит меня к страшным дням.

– Спать можно в общей или бабушкиной комнате. Всё поняла?

– Да, – неуверенно кивнула я. – Папа, ты чего-то боишься?

– Мы все боимся одного и того же – утраты рейтинга гражданского доверия. Но я хочу, чтобы ты хорошо запомнила. Вот эта троица, – он указал на агрегаты, – при бережном обращении и разумном использовании способна продлевать нам жизнь очень долго. И вот ещё что…

Папа отошёл в дальний угол, туда, где под потолком белело дневным светом окошко, снял массивный алюминиевый короб с бетонного постамента, вросшего в пол, и ткнул пальцем на странную конструкцию, похожую на космическую ракету в миниатюре.

– Знаешь, что это?