Союз, заключенный в Аду

Что?…

Приподнимаюсь на локтях, и голова тут же начинает кружиться. От голода и кровопотери у меня видимо начались слуховые галлюцинации. Я предложила экологический день, на который напали ирландцы. Все смерти и последствия для предвыборной кампании Гидеона лежат на моей совести. Конал хотел отомстить мне, и он не поскупился на жертвы.

– Аврора, их нападение – только их слабость, – продолжает Гидеон и стучит еще раз. – Впусти меня, или я сам выбью дверь. Просто предупреждаю.

Черт.

Опираюсь на локти и приподнимаюсь на кровати. Тело тяжелое, будто каменное, мышцы одеревеневшие. Поправив рукава и штанины, чтобы не было видно повязок, медленно направляюсь к выходу из спальни. Не знаю, насколько плохо выгляжу, да и, честно говоря, мне плевать. Гидеону придется смириться, что я живой человек. Берусь за ручку и, отперев замок, приоткрываю дверь. Гидеон, одетый во все черное и обтягивающее, хмуро оглядывает меня. Его глаза скользят по складкам на моей пижаме, и я едва сдерживаю порыв опустить взгляд и проверить, не осталось ли нигде крови. В руках у Гидеона поднос с едой.

– Тебе надо поесть, – его слова не звучат как просьба или предложение. Нет, это приказ. – Хотя бы выпей молоко и съешь тост. От большего тебя стошнит.

Гидеон рукой сдвигает меня в сторону и проходит внутрь. Мои глаза падают на чересчур обтягивающие упругий зад брюки и странные сапоги. Ни разу не видела, чтобы Гидеон так одевался. Он проходит к моей кровати, ставит на поднос на тумбочку и садится в кресло. Сложив руки на груди, Гидеон кивает в сторону еды и приказывает:

– Ешь.

Осторожно перешагивая, возвращаюсь к постели и беру в руки поднос. Еда пахнет сносно, но желудок противится и урчит. Гидеон не сводит с меня глаз и безмолвно повторяет свой указ. Взяв стакан, делаю два маленьких глотка молока.

– Осторожно, – кивает Гидеон. – Ты не ела три дня, и тебе может стать плохо.

Молча беру тост с сыром и кусаю его. Желудок пытается возражать против еды, но я продолжаю есть за неимением выбора. Гидеон продолжает внимательно смотреть на меня, и мне кажется, будто он видит сквозь мою одежду. Вдруг он что-то знает? Как он отреагирует? Посчитает меня глупой и слабой? Или просто сдаст в психиатрическую клинику? А, может, сразу Коналу?

– Хватит, Аврора, – закатив глаза, говорит Гидеон.

Вздрагиваю от резкости его слов и вжимаюсь в матрас. Что я сделала не так? Непрожеванный кусок тоста тут же встает поперек горла, и я закашливаюсь.

– Господи, – Гидеон подпрыгивает ко мне и хлопает по спине. – С моей племянницей меньше хлопот, черт побери.

– Прости… – выдавливаю я и осушаю стакан молока.

Племянница. Видимо, речь идет о… Марселле? Интересно, сколько ей лет? А сколько лет Гидеону? Осматриваю своего мужа, который наблюдает за мной с нескрываемым раздражением. Я ничего не знаю о Гидеоне Кинге. Кто скрывается под этой божественной личиной?

Когда я перестаю кашлять, Гидеон садится обратно и со вздохом произносит:

– Извини за резкость, но я говорил серьезно. Ты не виновата. Конал Доэрти сам решил убить невинных. Он слабый сукин сын, который понимает, что не может добраться до тебя, поэтому будет пытаться сделать больно по-другому.

Мой взгляд встречается с темными глазами Гидеона. Лед в них обжигает, но не ранит. Гидеон зол, но не на меня. Как он может не ненавидеть меня, если я сама ненавижу себя? Все, что произошло, случилось из-за меня…

– Ты не злишься? – вырывается у меня прежде, чем я успеваю обдумать свои слова.

Гидеон качает головой и делает глубокий вдох. По-моему, я его раздражаю.

– Более того, я готов предложить тебе нечто, что поможет отвлечься, – Гидеон кивает в сторону выхода. – Надень джинсы, рубашку и какую-нибудь закрытую обувь. Буду ждать тебя внизу.

И он уходит, не выслушав, хочу ли я куда-то ехать или нет.

***

Пусть я и хочу запереться в комнате и никогда больше не выходить, я не могу не признать, насколько здесь красиво. Я редко выезжаю за пределы города, не говоря уже о другом штате, и не имею четкого представления о красоте Иллинойса.

– Где мы еще раз? – спрашиваю я, вылезая из автомобиля.

Мы были в пути больше часа и оказались возле здания, похожего на ферму из какого-нибудь ретро-фильма. Здесь есть основное здание с настоящими башенками и аркой с живой изгородью у входа, а крыша отделана зеленой плиткой. Слева расположен деревянный амбар, в тон подходящий к дому. Угодье расположено на склоне, с которого виден почти весь небольшой город. Вокруг же только лес и тишина. После Чикаго здесь так… странно. Солнце играет с травинками и отбрасывает лучи на тропинку, ведущую в дом.

– Вудсток, – отвечает Гидеон и достает из багажника сумку. Он осматривается вокруг и, усмехнувшись, добавляет: – Здесь снимали фильм «День сурка» – это новый интересный факт в твою копилку по истории Штатов. Но сюда мы приехали за кое-чем другим.

Во двор заезжает еще один автомобиль, и из него выходят Джош и Рой. Они не вписываются сюда. Этот городок кажется сюрреалистичным уголком Рая, в котором злые ирландцы точно не смогут до меня добраться, но, наверное, Гидеону виднее. Джош и Рой обходят строение, вынув оружие из кобуры. Гидеон кивает им и подходит ко мне. Его внешний вид все еще мне непонятен, но я все же попыталась одеться хотя бы немного похоже. На мне леггинсы и длинный пуловер на одно плечо. Одежда не по погоде, зато все прикрыто. Гидеон оглядывает мой наряд и спрашивает:

– Тебе не жарко? У меня с собой есть запасная футболка.

– Зачем мы здесь? – меняю тему, хотя это и глупо. Гидеон не идиот. Любому будет жарко в такую погоду в пуловере. – Ты говорил про отвлечение.

Гидеон кивает и, оттолкнувшись от капота автомобиля, направляется к амбару. Как раз в это время к нам выходят Рой и Джош. Они кивают, давая понять, что все чисто, и возвращаются к машине, пока мы идем дальше. Гидеон молчит, хотя на его бледноватых губах появляется ухмылка. Наверное, в его понимании это полноценная широкая улыбка, хотя мне почему-то захотелось улыбнуться в ответ. Таким счастливым я видела Гидеона только на фотографии с племянницей.

– Гидеон, сколько тебе лет? – вырывается у меня.

Мой муж определенно старше меня, как был и Оран. Гидеон – воплощение мужской красоты и силы. Его точеные черты лица в сочетании с парой седых волос на висках, безусловно, добавляют ему великолепия. Я видела двух его братьев и могу точно сказать, что им повезло с генами. Все они словно ожившие статуи древних богов.

– Тридцать два, – отвечает Гидеон, взглянув на меня.

– Я кажусь тебе ребенком? – задаю очередной неуместный вопрос.

Гидеон останавливается, и я тоже. Его глаза шарят по моему лицу и телу, останавливаясь на тех местах, где под одеждой спрятаны мои изгибы. Он старше почти на четырнадцать лет, и мне не хочется, чтобы он принимал меня за глупую маленькую девочку. Я уже была замужем и могу поспорить, что в некоторых вещах разбираюсь не хуже его.

– Я думаю, что ты повзрослела раньше, чем тебе того хотелось бы, – Гидеон пожимает плечами.

Расплывчато, но уточнить я не успеваю, потому что слышу неожиданные звуки. Мое лицо вытягивается от удивления, а рот распахивается.

– Это?… – изумленно указываю в сторону амбара.

– Ага, – хмыкает Гидеон. – Прости, если ты ожидала расчленения девственниц. Сегодня у нас конная прогулка по заповеднику.

***

Ехать на лошади по лесу – определенно не то, чего я ожидала от вылазки с Гидеоном. Наверное, я никогда не видела его таким умиротворенным. Пусть я кажусь тихоней, но я не слепая. Даже сегодня, когда мы ехали в машине, я не упустила, как мой муж напрягался, когда я клала что-то не совсем на то место, где вещь лежала до этого. Гидеон едва не накричал на меня, когда я сложила салфетки в бардачок, а не в ящик в подлокотнике. Когда он ест, соль обязательно должна стоять по правую руку от него. Гидеон не самый… скажем так, здоровый человек. Это мне было известно сразу, просто не до таких мелочей.

Но сейчас он абсолютно спокоен и, возможно, даже счастлив. Он не похож на того мужчину, который стрелял по людям на пляже, как профессиональный киллер.

– Тебе точно не жарко? – переспрашивает Гидеон в очередной раз.

Натянув улыбку, качаю головой. Пальцы тянутся прикоснуться к повязкам, но я сдерживаюсь и крепче хватаюсь за поводья. Моя лошадь темно-коричневого цвета, она спокойная и не очень большая – самое то для первой поездки верхом.

– Я в порядке, спасибо, – говорю я. – Как твое плечо?

Гидеон разминает руку, показывая, что с ним все хорошо.

– Это не первая пуля в моей жизни, – усмехается он.

– Но она предназначалась мне, ты спас меня, Гидеон, – тихо бормочу, опустив глаза к земле.