Снова надейся

Тема: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

Но ведь иногда желания исполняются.

Спокойной ночи, Нолан.

Затаив дыхание, я надеялась на следующее сообщение. Это как зависимость. Я смогу попробовать уснуть, только если он напишет мне еще раз. В противном случае можно сразу сдаваться и просто вставать.

От: Нолан Гейтс <ngates@woodshill.edu>

Дата: четверг, 15 сентября, 01:41

Кому: Эверли Пенн <epenn@woodshill.edu>

Тема: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

Сладких снов, Эверли.

Я смотрела на буквы, пока они не начали расплываться у меня перед глазами. Все тело покалывало, и я изо всех сил пыталась не думать о том, что это означает. Я уменьшила яркость экрана ноутбука, но оставила его открытым, затем сняла халат и наконец закуталась в одеяло. А потом уставилась в потолок и цеплялась за слова Нолана, чтобы прогнать страх, который пробуждала во мне ночь.

Сладких снов, Эверли. Сладких снов, Эверли. Сладких снов, Эверли.

Несмотря на все мои усилия, темнота впилась в меня своими когтями и сжимала, пока я не начала задыхаться.

Глава 3

На пианиста, сидящего на маленькой сцене, лился яркий свет софита. Музыкант во фраке великолепно играл на блестящем черном рояле. Проникновенная блюзовая мелодия тронула меня до глубины души.

– По-моему, я еще никогда не видела, чтобы кто-то играл с такой страстью, – сказала я, пока на фоне звучала фортепьянная музыка.

– Согласна. Смотри, как полы его фрака двигаются в такт, – Доун кивнула в сторону сцены.

Я пыталась спрятать улыбку, но мне просто-напросто не удавалось. С нами поздоровался официант и повел нас в глубь ресторана к столику. Стенли выдвинул маме стул и повернул его так, чтобы она могла сесть. От меня не укрылся легкий румянец на ее щеках. Я быстро отвела взгляд и заняла место напротив нее.

– Желаете аперитив, дамы, господин? – спросил официант. Он казался не таким фанатичным, как пианист, однако выглядел так же безупречно. На темном костюме ни пылинки, а волосы буквально зацементированы на голове. Поразительно.

– С удовольствием, – ответила мама.

Мы с Доун переглянулись.

– Тут очень… шикарно, – произнесла в итоге Доун.

Это слабо сказано. В центре под потолком висела помпезная хрустальная люстра, погружающая зал в мягкий свет. Большинство гостей были одеты в дорогие вечерние наряды. Очевидно, тут не встречались спонтанно в пятницу вечером, чтобы выпить по бокальчику, а, скорее всего, бронировали столы за несколько месяцев. Я приподняла сложенную в виде лебедя салфетку и на секунду задумалась, как правильно с ней обращаться. У меня получится разложить ее и сложить обратно? Только я собиралась провести эксперимент, как Доун кашлянула.

– Есть какой-то особый повод для такого приглашения? – полюбопытствовала она, а я не удержалась и взглянула на подругу, выгнув бровь. Я уже открыла было рот, чтобы отметить ее деликатность, когда вернулся официант с аперитивами и один за другим расставил их перед нами. Изысканные бокалы были наполнены красноватой жидкостью, где плавали сиреневый цветок и две клубничные дольки. Почувствовался фруктовый запах.

Мама взяла свой бокал и обменялась взглядом со Стенли. Тошнота, которая недавно появилась у меня в животе во время нашего телефонного разговора, возвратилась и разошлась в полную силу.

– Да, особый повод есть, – заявила она.

Я перестала дышать.

– Доун, Эверли… – начал Стенли и прочистил горло. Он сжал мамину ладонь. – Мы с Морин решили съехаться.

Мелодия пианиста внезапно показалась мне невыносимо громкой. Она грохотала у меня в ушах, пока голоса гостей становились все тише, смазываясь на заднем плане. Лишь краем сознания я отметила, что Доун взвизгнула и вскочила, чтобы обнять маму и Стенли. Сама я просто сидела за столом, уставившись на маму и не в состоянии сдвинуться с места. Просто не могла поверить в то, что сейчас сказал Стенли.

Мама в ожидании смотрела на меня. Словно надеялась, что я тоже подпрыгну и буду танцевать от радости.

Оставшись сидеть, я максимально невозмутимо выдержала ее взгляд.

– Что значит вы съезжаетесь? – спросила я безо всякой интонации в голосе. – Куда вы переедете?

Я практически ощущала, как радость застыла в воздухе. Возникла неловкая пауза, в которой мама со Стенли переглянулись, а Доун в нерешительности застыла возле них.

– Наш дом намного больше, поэтому Стенли переедет к нам. Места там предостаточно. Благодаря этому мы вместе сможем сделать кое-какой ремонт, который годами ждал своего часа. – Мама выдавила из себя улыбку, на которую я не могла ответить. Просто не могла. Единственное, на что меня хватало, это молча смотреть на нее.

А как, черт возьми, ты себе это представляла? – задала я ей немой вопрос, надеясь, что она все поймет. – И почему ничего не рассказала, когда мы говорили по телефону? Неплохо было бы меня предупредить.

Мама оторвала взгляд от меня и перевела его на Стенли. Она поцеловала его в щеку, а затем подняла свой бокал.

– За нас, – сказала мама. На щеках у нее вспыхнули красные пятна, которые можно было интерпретировать и как проявление радости, и как проявление гнева. Глаза Стенли лучились любовью, когда он приобнял ее одной рукой за плечи.

Мне стоило невероятных усилий в эту секунду налепить на лицо улыбку. Я залпом выпила аперитив и бесшумно поставила бокал обратно на стол. В желудке появилось жжение.

– По-моему, это потрясающая идея, – произнесла Доун, которая к тому моменту уже снова сидела рядом со мной. – Когда приступаете?

– В ноябре. Я уже начал разбирать вещи, – ответил ей отец.

Я неверяще посмотрела на маму. Стенли рассказывал так, словно это задумывалось уже давно. Никогда прежде я не чувствовала такой обиды.

– Разве… разве еще не рано? Вы же познакомились только в начале года, – вырвалось у меня.

– Верно, – сказал Стенли и большим пальцем погладил маму по плечу. – Но мы уверены друг в друге. А зачем тогда ждать?

Мне искренне хотелось считать его фразу романтичной, однако вместо этого внутри нарастало беспокойство. Возможно, Стенли тот самый – пусть и нестандартный – принц из сказки, которого мама ждала много лет. Но я все равно не хотела, чтобы он переезжал к нам.

Ведь это дом, который мы унаследовали от бабушки. Дом, в котором мы жили с тех пор, как мама подвела окончательную черту в их отношениях с папой. Я не хотела, чтобы этот бег по кругу начался заново. Каким бы хорошим ни казался Стенли… это первый настоящий дом, который у меня когда-либо был. Я навещала маму почти каждые выходные. Моя комната там – все еще мой оазис, я даже не забрала с собой в Вудсхилл все вещи, так часто приезжала. Если Стенли сейчас поселится там, а эти отношения однажды закончатся – а они точно закончатся, – то это настолько важное для меня место будет навсегда уничтожено.

Я знала, что это эгоистичные мысли, и стыдилась этого; но в то же время ничего не могла поделать с тем, что творилось у меня в душе.

– Было бы здорово, если бы вы помогли, – добавил Стенли.

– А что насчет бунгало? – спросила Доун. Теперь и в ее голосе я уловила легкое колебание, хотя она явно прикладывала гораздо больше усилий, чтобы скрыть это от своего отца.

– Я подумываю его сдавать. Так оно и дальше останется в нашей собственности, но не будет простаивать без дела и рушиться. На следующей неделе у меня назначена встреча с риелтором.

На мгновение вид у Доун стал нерешительным. Затем вернулась ее невозмутимая улыбка.

– Звучит неплохо. Я соберу своих друзей, а потом мы вынесем все из дома. Просто дайте знать, когда вам понадобится помощь.