Миллион поцелуев в твоей жизни

– Крю, сядь, пожалуйста, на другое место, – велит Сков.

– Рен заняла мою парту.

Сков в легком изумлении. Она указывает на пустующее место Рен.

– Тогда сядь за ее.

– Я не люблю сидеть впереди.

– Не сомневаюсь в этом, – Сков скрещивает руки. – Давай.

– Я пересяду, – уступает Рен, снова скользнув по мне мимолетным взглядом. Непохоже, что она злится. Скорее, боится пойти против учителя. – Я не против.

Эзра и Малкольм дружно издают стон недовольства от того, что лишились своей восхищенной зрительницы, и на моем лице появляется убийственное выражение.

Но эти придурки все равно не смолкают.

Рен встает со стула, на котором мы оба устроились, и мне сразу же не хватает ее тепла. Рен взволнована, если судить по тому, как дрожат ее руки, когда она берет свою тетрадь с парты и прижимает ее к груди.

– Можно я оставлю здесь свой рюкзак?

Кивнув, я беззаботно разваливаюсь на стуле, но, черт возьми, тоже немного взбудоражен.

Ее близость захватила меня врасплох.

И мне это не нравится.

Глава 8

Рен

Мне не нравится, когда меня выставляют на посмешище перед всем классом, а именно это Крю сейчас и сделал. Внимание меня не беспокоит, пока не становится негативным.

А то, что он только что устроил, оказалось как раз таковым. Чуть ли не издевательством. Когда он отодвинул меня в сторону, чтобы сесть вместе со мной на один стул, пускай лишь на несколько коротких минут, было досадным образом…

Приятно.

Он крепкий. Твердые мышцы, горячая кожа. Широкие плечи и грудь, а еще сильные руки. Пока я сидела рядом с ним, и он опустил руку на спинку стула у меня за спиной, я почувствовала, словно оказалась в коконе Крю Ланкастера. И мне это понравилось. Понравилось, что он был рядом. От его близости сердце забилось учащенно.

Оно до сих пор колотится.

Я усаживаюсь на свое место, бросаю тетрадь на парту и смотрю на мисс Сков, которая заканчивает отмечать присутствующих.

Волосы на затылке медленно встают дыбом, и мне требуется вся сила воли, чтобы не обернуться и не посмотреть, кто сверлит меня взором.

Я уже знаю. Чувствую на себе его напряженный задумчивый взгляд. Как можно незаметнее оглядываюсь через плечо и вижу, что Крю смотрит только на меня, а потом делает нечто странное.

Он улыбается.

Едва заметно и мимолетно, и, расскажи я кому-то об этом, мне бы никто не поверил. Но боже мой, Крю только что мне улыбнулся, и я чувствую, словно в животе взлетел миллион бабочек, всюду щекоча меня крылышками.

И все это от беглой улыбки.

Да что со мной такое?

– Итак. Разбейтесь на пары. Вопросов больше нет? – Сков устремляет на меня взгляд, приподняв брови. Я едва заметно киваю, смущенная тем, что на меня снова обратили внимание. – Хорошо. Тогда приступайте к работе.

Я встаю из-за своей парты и иду обратно к Крю, который развалился на стуле с весьма наглым видом и скучающим выражением лица. По языку его тела ясно, что он предпочел бы находиться где угодно, но только не здесь.

Перешагиваю через его ноги и сажусь за пустую парту рядом с ним, которую только что освободил Эзра.

– Ты что-нибудь подготовил к сегодняшнему занятию? – спрашиваю я, заранее зная ответ.

– Нет, – он поднимает на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц. – А ты?

Кивнув, я открываю тетрадь со списком вопросов, который набросала сегодня утром, когда поняла, что выбора у меня нет и независимо от моих пожеланий Крю останется моим напарником в проекте по психологии.

– Придумала несколько вопросов.

– Для меня? – Он выпрямляется и потирает руки. – Озвучь их.

Я озадаченно поглядываю на него, удивленная его поведением. Не понимаю этого парня. Я-то уж точно не горю желанием узнать, какие у него могут быть ко мне вопросы.

– Вопросы простые… – начинаю я, но он перебивает, качая головой:

– С тобой ничто не бывает просто, Пташка. Мне что-то подсказывает, что ты попытаешься меня раскусить.

Крю прав, но я не думаю, что у меня есть шанс это сделать, учитывая, как мало времени нам выделено на проект.

Попытки узнать Крю Ланкастера и то, что им движет, наверное, займут несколько месяцев. Может, даже лет.

– Это мы и должны сделать, – подчеркиваю я, наклоняясь над партой. Он опускает взгляд и задерживает его на моей груди, и я запоздало понимаю, что она едва не вываливается на стол.

Я отстраняюсь, щеки вспыхивают, и когда мы снова встречаемся взглядом, Крю ухмыляется.

– У меня есть идея, – говорит он, и я на миг забываю о смущении, благодарная за то, что он готов что-то придумать.

– Какая?

– Давай составим список предположений друг о друге. – Теперь он наклоняется ближе, не сводя с меня сияющих глаз. – Хочу выяснить, что ты, по-твоему, знаешь обо мне.

Я не хочу знать, что он обо мне думает. Уверена, что сплошные гадости и сплетни, а не факты. Большинству парней в школе нет до меня никакого дела, потому что я не поддаюсь их обаянию.

Говорю совсем как моя мама, но это правда. Я не ведусь ни на уговоры, ни на ложь. Они льстят, говоря то, что мы, девушки, хотим услышать, а потом, не успев оглянуться, мы уже стоим перед ними на коленях. Или лежим под ними в кровати, машине или каком-то другом темном, якобы уединенном месте, в которое им удается нас затащить. Они просят прислать провокационные фотографии, утверждая, что никому не покажут, а потом рассылают их своим друзьям. Выставляют на посмешище.

Они не уважают женщин. В этом и проблема. Они всего лишь кучка приятелей, которым не терпится пополнить список сексуальных побед новыми именами девушек. Вот и все.

Все, что мы собой представляем.