Самый темный час

– Идентификация пройдена, Инспектор Роуз. – На линии слышны щелчки, и в следующий момент звучит совсем другой голос. – Роуз, говорит полковник Гилмор. Доложи о миссии в Форт-Коллинсе.

Инспектор смотрит на меня, на дробовик и поворачивается к станции.

– Все под контролем, сэр, – говорит он так спокойно, будто недавно не бегал по заводу, школе и городу, отбиваясь от зараженных.

Все под контролем? Он уверен?

– Проверка пройдена.

Видимо, уверен.

– Но я… – он молчит пару секунд, пока я пытаюсь прочитать его мысли через затылок, – инициировал протокол два точка четыреста пять.

Что? Стоп, что? Какой протокол? Что он означает?

Мы с Нейтом переглядываемся в напряжении, и я кошусь на дробовик. Нейт мотает головой.

– Необходимо проверить население на профпригодность, – добавляет Роуз.

Не поняла.

– Учитывая последние показатели, необходимо во всем убедиться лично, прежде чем уезжать.

Я начинаю покусывать губы. Окей, но сколько это дает нам времени? Три часа? Четыре? Восемь?

На том конце несколько секунд молчат, а затем спрашивают:

– Ты уверен, что это необходимо, Роуз? Тебя ждут в другом городе.

– Уверен, сэр.

Еще одна пауза раздумий.

Я в нетерпении переминаюсь с ноги на ногу.

– Принято. По инициированному тобой протоколу у тебя двое суток на проверку, потом ты и твои люди обязаны отчитаться и покинуть город.

– Понял вас. Конец связи.

Мой рот открывается в немом удивлении. Двое суток? Он сказал – двое суток? Я смотрю на Нейта, который замер и перестал чавкать жвачкой.

У нас есть двое суток?..

Я прикрываю рот и сглатываю ком в горле. Инспектор заканчивает «звонок», поворачивается к нам, и я задаю ему вполне ожидаемый вопрос:

– У нас есть два дня?

– Да.

Я «сканирую» его подозревающим взглядом, затем смотрю в сторону и часто моргаю. Он соврал. Соврал своим, и это поможет остальным. Но… подожди делать выводы, Ева. Ему ведь тоже хочется выжить. Ему и этому, как его там, Фрэнку.

– Хорошо, – бормочу я, глядя в пол, и поправляю сползающую с плеча куртку. – Давайте немного в чувство, что ли, придем, а потом выдвинемся. До больницы идти полчаса. Да и вы оба похожи на персонажей дешевого хоррора. Я тут захватила кое-что в школе.

Все так же не глядя на Инспектора, я подхватываю с дивана аптечку, трясу ею в воздухе и смотрю на Нейта.

– Садись. – Я указываю на его стол, и он покорно усаживается на край. Старательно игнорируя присутствие Инспектора, я снимаю куртку, скидываю ее на диван, открываю аптечку и достаю все необходимое для обработки порезов и ссадин. – И не визжи, окей? – говорю Нейту.

– Не позорь меня перед уважаемыми людьми, – тихо бурчит он.

– Уважаемыми? – Я прищуриваюсь и прикладываю ватный диск с хлоргексидином к его лбу.

– А знаешь, как он дерется? Мы неплохо сработались в школе. – Нейт кивает, как китайский болванчик, и я сильнее давлю ватой на его бестолковую голову. – Эй!

– Не эйкай. И лучше помолчи, пока я не закончу. А то на голову тебе эту бутылку вылью.

Следующие пять минут я старательно обрабатываю физиономию Нейта, а Инспектор Аарон Роуз пользуется этим, чтобы пройтись по офису и заодно заглянуть в туалет.

Что ж, у нас там гораздо приятнее, чем в недавнем школьном.

Секунду спустя на меня накатывают свежие воспоминания, и я силой заставляю себя вернуться к делу.

Когда с обработкой диджея покончено и Инспектор возвращается из туалета, я поворачиваюсь к нему и указываю рукой на стол, где сидел Нейт.

– Теперь ты. – Я жду пару секунд. – И не смотри так на меня, я до твоего лица только со стула дотянусь.

Глава 8. Аарон

Не думал, что меня настолько сильно накроет в обычном медкабинете.

Последний раз нечто подобное я испытывал полтора года назад: при въезде в город мы нарвались на ожесточенное сопротивление местных, и меня серьезно посекло осколками разорвавшейся мины. После той поездки у меня осталось много напоминаний на теле, в том числе и шрам на брови. А еще пришлось месяц провести в больнице, пока меня не отпустили домой. Фрэнк тогда почти круглые сутки дежурил у моей кровати, чтобы, проснувшись утром, я не устроил себе самовыписку. А такие порывы случались не раз.

Сейчас подобное вспоминается как-то… скептически.

Очень хочу забыть все это к чертовой матери – стереть эту боль и оставить только воспоминания о нас с Лорой до пандемии. Но, увы, это невозможно. Каждый раз, когда я оказываюсь в обстановке, напоминающей тот вечер, мой разум издевательски шепчет: «Эй, дружище, давно мы с тобой не вспоминали ту ситуацию до всех ее гребаных мельчайших деталей – пора».

Я первым вхожу в здание и быстро осматриваюсь. Внутри меня царапает боль, но реальность постепенно вытесняет и ее. Я сосредотачиваюсь на обстановке, возможной опасности и на том, как Мартин опять закатывает глаза, когда я торможу их с Нейтаном перед входом в офис.

Честно говоря, недовольство Евы любыми моими словами и поступками даже немного успокаивает. Есть в этом какое-то постоянство.

Пока Нейт и Мартин ищут станцию в глубинах своего чулана, я оцениваю помещение, кладу рюкзак на гостевое кресло и приставляю рядом винтовку.

Очень надеюсь, Фрэнк жив и ответит на вызов. А еще мне предстоит разговор с Командованием. Я не нарушаю правила – раньше у меня и повода для этого не было. Обычно я не проникался жизнью городов, где проводил проверку. Большинство из них были просто населенными пунктами, которые нужно посетить, сделать свою работу и отправиться дальше.

Но с Форт-Коллинсом все иначе. Он явно не собирается отпускать меня раньше, чем я разгребу дерьмо, устроенное священником (и, скорее всего, не им одним).

– Та самая станция, – сообщает Ева, когда они с Нейтом, наконец, достают из чулана небольшой ящик и выставляют его на стол. – Я попробую оживить ее, но ей давно не пользовались. И все же, если получится, это поможет восстановить связь в пределах города и за ним. Главное… поймать нужную частоту.

Отлично.