Герои в поисках приключений

«Кого же еще?» – рассмеялся отец.

Гвендолин покраснела.

«Отец, по меньшей мере, я была удивлена. Я не первенец, я женщина. Я ничего не знаю о политике. Ни политика, ни правление королевством меня не волнуют. У меня нет политических амбиций. Я не знаю, почему твой выбор пал на меня».

«Именно по этим причинам», – ответил Король. Лицо его стало серьезным. – «Потому что ты не стремишься к трону. Ты не желаешь царствовать и ничего не знаешь о политике».

Он сделал глубокий вдох.

«Но ты знаешь человеческую натуру. Ты очень проницательна. Это ты унаследовала от меня. От матери у тебя находчивость, а от меня умение разбираться в людях. Ты ловко оцениваешь их, видишь их насквозь. Именно это и нужно правителю – знать человеческую природу. Большего тебе и не нужно. Все остальное всё приложится. Нужно знать, кто есть кто, понимать людей, доверять своей интуиции и быть доброй. Этого хватит».

«Наверное, этого ещё недостаточно для того, чтобы править королевством», – сказала Гвен.

«Не совсем», – не согласился ее отец. – «Это основа всего. Обладая этими качествами, можно принимать решения».

«Но, Отец, ты забываешь, что я не хочу править, и, к тому же, ты не собираешься умирать. Это всего лишь глупая традиция, связанная со свадьбой первенца. Зачем мы это обсуждаем? Я не хочу ни говорить, ни думать об этом. Надеюсь, я никогда не увижу твою смерть, поэтому все это не имеет значения».

Король прокашлялся. Он выглядел серьезным.

«Я говорил с Аргоном – он видит мрачное будущее для меня. Я и сам это чувствую. Я должен подготовиться», – произнес он.

Гвен напряглась.

«Аргон – глупец. Чародей. Половина того, что он говорит, не случается. Не обращай на него внимания. Не верь этим глупым предзнаменованиям. Ты в прекрасной форме. Ты будешь жить вечно».

Но МакГил медленно покачал головой. Гвен прочла грусть на его лице, и у неё все сжалось внутри.

«Гвендолин, дочь моя, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была готова. Я хочу, чтобы ты стала следующим правителем Кольца. Я говорю это серьезно. Это не просьба. Это приказ».

Король так серьёзно посмотрел на неё, что она испугалась. Никогда прежде Гвен не видела своего отца таким. В её глазах заблестели слезы. Гвен протянула руку и смахнула слезу.

«Мне жаль, что я тебя расстроил», – сказал Король.

«Тогда прекрати говорить об этом», – произнесла Гвен и расплакалась. – «Я не хочу, чтобы ты умирал».

«Прости, но я не могу. Я хочу, чтобы ты мне ответила».

«Отец, я не хочу обидеть тебя».

«Тогда скажи да».

«Но как я смогу править?» – умоляла Гвендолин.

«Это не так сложно, как ты думаешь. Тебя будут окружать советники. Первое правило – не доверять ни одному из них. Доверяй себе. У тебя всё получится. Твой недостаток знаний, твоя наивность – именно это сделает тебя великим правителем. Ты будешь принимать искренние решения. Пообещай мне», – настаивал Король.

Она заглянула в его глаза и увидела, как много это для него значит. Она хотела сменить тему, хотя бы для того, чтобы успокоить отца и подбодрить его.

«Хорошо, я обещаю», – быстро произнесла Гвен. – «Ты рад?»

Король откинулся на спинку кресла, и Гвен увидела, что он расслабился.

«Да», – сказал он. – «Спасибо».

«Хорошо. А теперь мы можем поговорить о чём-то другом? О том, что действительно может случиться», – попросила она.

Ее отец откинулся назад и расхохотался. Казалось, с его плеч упал огромный камень.

«Именно поэтому я тебя и люблю», – сказал он. – «Ты всегда такая радостная. Всегда заставляешь меня рассмеяться».

Король наблюдал за ней, и Гвен почувствовала, что он что-то заметил.

«Ты выглядишь необычайно счастливой», – заметил отец. – «У тебя появился молодой человек?»

Гвен покраснела. Она встала и подошла к окну, отвернувшись от него.

«Прошу прощения, Отец, но это личное».

«Это не личное, если ты будешь править королевством», – сказал Король. – «Но я не буду совать свой нос. Как бы там ни было, твоя мать тоже хочет говорить с тобой, и, смею предположить, она не будет столь снисходительна. Я отпущу тебя. Но будь готова».

Гвен занервничала. Она отвернулась, глядя в окно. Гвен ненавидела это место. Она готова была жить где угодно, лишь бы не здесь. Даже в маленькой деревне, на простой ферме, проживая обычную жизнь с Тором. Далеко от всего этого, от этого бесконечного контроля.

Король положил ей руку на плечо. Гвен развернулась к отцу и увидела, что он улыбается.

«Твоя мать может быть жестокой. Но что бы она ни решила, знай, что я встану на твою сторону. Когда дело касается любви, человек волен выбирать сам».

Гвен обняла отца. В эту минуту она любила его больше всех на свете. Она пыталась выбросить из головы предзнаменование змеи. Оставалось лишь молиться о том, чтобы оно не коснулось ее отца.

?

Гвен преодолела несколько коридоров, направляясь в покои своей матери. Она терпеть не могла, когда мать вызывала ее к себе, ненавидела постоянный контроль с её стороны. Во многих отношениях именно ее мать правила королевством. Во многом она была сильнее отца, умела настоять на своем. Разумеется, королевство и понятия об этом не имело. Он казался сильным и мудрым.

Но когда он возвращался во дворец, за закрытыми дверями, он обращался за советом именно к ней. Мать была мудрее, сдержаннее, расчетливее, жестче. Она была бесстрашной. Настоящая скала. Она держала всю семью в ежовых рукавицах. Когда Королева хотела чего-нибудь, если она вбила себе в голову, что так будет лучше для ее семьи, она не успокаивалась, пока не получала желаемое.

И теперь железная воля ее матери была направлена на Гвен. Она уже подготовила себя для противостояния матери. Она почувствовала, что мать заговорит с ней о личной жизни, и боялась, что их с Тором заметили. Но она была настроена не отступать – несмотря ни на что. Если ей придется покинуть это место, она это сделает. Пусть даже бросит её в темницу.

Когда Гвен подошла к покоям матери, слуги, открыв перед ней огромную дубовую дверь, отступили в сторону, пропуская ее внутрь, после чего закрыли за ней дверь.

Покои ее матери были гораздо меньше комнаты ее отца. Здесь было уютно: большие ковры, небольшой чайный набор и игровая доска возле камина, несколько изысканных стульев из желтого бархата. Мать восседала на одном из таких стульев. Несмотря на то, что она ждала свою дочь, она даже не повернулась к ней. Продолжая сидеть у огня и попивая чай, Королева передвинула одну из фигур на игровой доске. Позади нее стояли две фрейлины – одна расчесывала волосы Королевы, а другая завязывала ленты на её платье.

«Входи, дитя», – раздался строгий голос ее матери.

Гвен терпеть не могла, когда мать так поступала – устраивала суд на глазах у слуг. Отец всегда отсылал их, когда они разговаривали. Было бы уместнее поговорить наедине, Королеву не волновал этикет. Гвен пришла к выводу, что Королеве нравилось демонстрировать свою силу перед слугами, поэтому она держала их поблизости и позволяла им слушать, тем самым заставляя свою дочь понервничать.

У Гвен не было выбора. Она села в одно из бархатных кресел напротив своей матери, поближе к огню. Это была ещё одна из демонстраций власти ее матери – держать своего собеседника ближе к огню и усыпить его бдительность пламенем. Королева не поднимала глаз. Всё её внимание было сосредоточено на игральной доске – она передвинула фигуру из слоновой кости.

«Твой ход», – произнесла Королева.

Гвен посмотрела на доску. Она была удивлена, увидев, что её мать все еще играет эту партию. Она вспомнила, что у неё были коричневые фигуры. Прошло несколько недель с тех пор, как они играли в эту игру. Королева была экспертом в шахматах, но Гвен играла даже лучше. Мать не любила проигрывать, поэтому она явно изучала эту партию какое-то время в надежде сделать идеальный ход. И теперь, когда Гвен пришла, она заставила ее играть.