Досье без названия

Все, кого они встретили здесь, были приветливы и улыбчивы. Благодаря форме и тяжелым ботинкам даже девушки казались выше, и рядом с этими гигантами она чувствовала себя крошечной. Камилль передали женщине-сержанту, которая сразу отвела ее в здание, выглядевшее самым значительным. Там, пройдя несколько дверей, они быстро попали в небольшое помещение.

– Я очень надеюсь, что вы не будете разочарованы. Подождите здесь несколько минут, ваш гид придет за вами.

– Спасибо большое, – ответила Камилль.

Оставшись одна, она осмотрела комнату и не нашла для себя ничего интересного: плакаты на стенах, низкий столик, на котором стояли стаканы и бутылки с водой и лежало несколько журналов на иврите. Камилль подошла к окну и принялась изучать незнакомый пейзаж: постройки в виде коробок, военные машины, скалы и камни. Всё выглядело как поверхность другой и странной планеты. Впервые с начала путешествия она почувствовала себя здесь действительно чужой. Камилль всё еще обдумывала это ощущение изоляции, когда сзади открылась дверь, пропуская внутрь человека в форме.

В отличие от других обитателей базы он был совершенно обычным. Среднего роста, ничем не примечательный европеец. Подвижный и спортивный, не брюнет и не блондин, он представлял собой безупречный образ военного лет тридцати. Камилль подумала, что никогда не узнала бы его, встретив еще раз. Единственным, что выделяло его среди тех, кого она здесь видела, было отсутствие какой-либо улыбки. Мрачное лицо наводило на мысль, что он чем-то сильно раздражен.

Не говоря ни слова, он сделал жест, предлагающий следовать за ним, и сразу быстро вышел, даже не придержав для нее дверь. Ей пришлось почти бежать, чтобы не потерять его из виду. Дойдя до лестницы, они спустились, по ее подсчетам, как минимум на два этажа в подвал. Там, после вереницы длинных коридоров, он открыл очередную дверь, бронированную и такую тяжелую, что справиться с ней в одиночку было сложно даже столь хорошо тренированному человеку. За ней оказалось помещение, залитое очень ярким, но все-таки приятным светом.

Как только они вошли, два человека, сидевшие в кабинете, поднялись со своих кресел. Один из них был сильный и крепкий мужчина сильно за шестьдесят, с проседью в темной шевелюре. Камилль ненавидела слово «здоровяк», но ему оно прекрасно подходило. Он тоже не улыбался, но, пожав ей руку, назвал свое имя: «Моисей». Камилль подумала, что он привык отдавать приказы, как военный с высоким званием. При этом у него не было никаких знаков отличия, наверное, положенных ему по рангу, и одет он был в гражданскую одежду.

Второй был того же возраста, но маленький и худощавый, и в его волосах седины не было совсем. Представляясь, он произнес: «Гедеон», – и его черные глаза внимательно исследовали ее лицо, как будто он искал ответы на одному ему известные вопросы. Больше всего он был похож на человека, который потерпел кораблекрушение и тонет, – в отличие от Моисея, напоминавшего главу штаба по ликвидации последствий землетрясения. Человек же, который привел ее сюда, был похож на полевого агента по специальным операциям. Он представился, процедив сквозь зубы: «Рафаэль».

Как и Моисей с Гедеоном, Камилль заняла место за большим столом, Рафаэль же взял стул и сел спиной к стене справа от нее, так что она его не видела. Его пристальный взгляд был неприятен и мешал ей сосредоточиться.

– Очень жаль прерывать вашу экскурсию, мадемуазель Руше, – начал Моисей по-английски, – но нам необходимо обсудить весьма важное дело.

Камилль слушала, не отвечая. Все ее внимание было сосредоточено на людях и их словах. Даже простой вежливый отклик мог отвлечь, а она не хотела упустить ничего из происходящего. Больше чем когда-либо ей хотелось превратиться в черную дыру, которая собирает и поглощает все доступные сведения.

– Три недели назад человек, назвавший себя Грэгом, предложил вам создавать персонажей и сюжеты на продажу. Нам хотелось бы серьезно это обсудить, для чего и организована наша встреча. Речь идет о сотрудничестве с секретными службами Израиля.

По лицу Камилль невозможно было понять, насколько глубоко ее потрясли эти слова. Отправиться в обычное паломничество на Святую Землю и оказаться в шпионском романе —это было последние, что могло прийти ей в голову. Мужчины молча ждали ее ответа, а она не только разглядывала сидящих за столом, но и повернулась, чтобы изучить мрачное лицо Рафаэля.

– Во время нашей последней встречи Грэг обещал, что мы вернемся к его идее только если я сама этого захочу, – сказала Камилль, переварив услышанное. – Что заставило его отказаться от своих слов?

Обстановка внезапно изменилась, они обменялись взглядами, и Моисей спросил:

– Он сказал вам это в Орсэ?

– Ваши службы не в курсе, что после этого мы встречались еще раз?

– Нет.

Подумав несколько минут и еще раз осознав, что встреча у лифта действительно была случайной, Камилль быстро рассказала, о чем речь. Они слушали очень внимательно, а Гедеон одновременно проверял что-то по документу, который лежал перед ним. Когда она закончила, он произнес несколько слов на иврите, после чего Моисей сказал:

– К сожалению, его обещание не может быть выполнено. Мы хотели бы вернуться к разговору о возможном сотрудничестве.

Больше всего Камилль удивляло то, что она совсем не испытывала страха, хотя происходящее было, вероятно, очень опасно. Всё было так странно, что ей лишь хотелось понять, как же вышло, что эти с виду разумные люди могут принимать всерьез настолько бредовую идею.

– Прежде чем вообще что-то обсуждать, я бы хотела понять одну вещь: вы предлагаете мне сотрудничать с секретными службами Израиля. Мне кажется, французские законы должны что-то говорить на эту тему, правда? Или мы подпишем контракт типа «Моссад, представляемый своим французским филиалом, с одной стороны, и Камилль Руше с другой…»?

Они молчали, и она спросила:

– И кто породил эту идею? Могу я узнать, чем он руководствовался?

– Это идея Грэга, – ответил Моисей. – С его точки зрения, ваши персонажи очень реалистичны и могли бы быть нам полезны.

Ей мешал сосредоточиться неприязненный взгляд Рафаэля, который она ощущала каждую секунду. Подумав немного, она решила, что пора прекращать быть вежливой.

– Простите, не могли бы вы пересесть? – сказала она, повернувшись к нему. – Я предпочитаю видеть всех своих собеседников.

Он не сдвинулся с места, и она добавила:

– Если только вам не приказано наблюдать за мной именно отсюда.

Было очевидно, что ему приходится сдерживаться, чтобы не показывать, как он взбешен. Поднявшись, он сел рядом с Гедеоном; как только он опять начал сверлить ее взглядом, она вернулась к разговору.

– Ну так что? В любом случае я же не могу работать на секретные службы другой страны, правда?

– Позвольте вас заверить: эта работа не будет идти вразрез с интересами Франции, – ответил Моисей.

– Потрясающе! У меня что же, будет гарантийное письмо, подписанное вашими начальниками? Я придумываю французских персонажей и французские сюжеты. Но если я правильно понимаю, во Франции вам всё это не нужно. Какой же тогда во всем этом смысл?

– Почему же не нужно, как раз наоборот. То, что вы делаете, поможет нам улучшить нашу работу, в частности, во Франции.

– И, если для Франции есть в этом своя выгода, наверное, проще было бы работать напрямую с французскими секретными службами, правда? Зачем мне посредники? Я могу сразу пойти к ним…

Она подумала некоторое время, а потом воскликнула:

– Но это же просто бред! Вы что, не смогли найти среди израильтян и евреев во всем мире никого вроде меня? Это, конечно, очень мило с вашей стороны, но вы действительно хотите убедить меня в том, что я единственная и неповторимая? Никому не известный гений, без которого секретные службы Израиля не могут нормально работать? Вы всерьез думаете мне это продать? Ваша история, дорогие мои, разваливается на части.

Она остановилась, чтобы лучше изучить их лица. Моисей смотрел на коллег, как будто решал, кому из них доверить сложную работу. Гедеон внимательно разглядывал стол перед собой. Рафаэль продолжал буравить газами Камилль. Тишина позволила ей собраться с мыслями, успокоиться, чтобы придумать объяснение всему происходящему. Как обычно, ее пальцы немедленно начали механически двигаться, как бы перебирая струны. Ни странное положение, в которое она попала, ни мрачный взгляд Рафаэля не могли остановить работу ее фантазии.

– За всем этим стоит что-то другое, но не уверена, что хочу знать, что именно.

Опять воцарилось молчание, и вдруг Рафаэль произнес длинную фразу на иврите. Моисей ответил, и в течение пяти минут они о чем-то спорили. Обстановка стала напряженной, они явно не могли прийти к согласию. Гедеон вступил в разговор в самом конце, да и то только когда Моисей обратился к нему напрямую. Не понимая ни слова, Камилль могла довольствоваться только наблюдением.

– Вы говорите на иврите? – спросил Моисей, повернувшись к ней.

– Нет.

– Понимаете ли вы, что здесь происходит?

– Да, конечно. Вы не можете договориться, как всё это должно развиваться дальше. Мне кажется, что основной вопрос в том, продолжать ли меня уговаривать, или прекратить.

– Предположим, что вы правы. Кто за какой вариант?

– Всё может быть. Я никого из вас не знаю и не представляю, в чем конкретно заключается ваша проблема. Мне остается только догадываться.

– Поделитесь с нами вашими соображениями. Рафаэль, например, – он за то, чтобы продолжать уговаривать, или против?

– И то и другое возможно, но мне кажется, что он скорее хотел бы от меня избавиться.

– Что заставляет вас так думать?

– С тех пор, как я здесь, он всё время раздражен. Если бы он был не против моего присутствия среди вас, он был бы более гостеприимен.