Песок в раковине

– Меня тошнит. – Анна машинально прикрыла рот рукой.

– Скоро кончится.

– Как противно! У меня в пальцах лёд и иголочки… И в ногах… А внутри…

– Знаю, помню. Потерпи ещё немного.

– А это опасно?

–Есть немного. Но я очень хороший пилот, да и Грит нас страхует. Вообще-то союзные корабли несколько старомодны по сравнению с кораблями Лиги. Мы с Л:варом неплохо поработали над тем, чтобы не дать им обогнать или хотя бы догнать Лигу: убивали учёных, взрывали лаборатории.

–Теперь мы их запустим в лаборатории Грита. – Слабо произнесла Анна. – Им понравится.

– Мало сказать! – Согласился Ивайр. – Это двинет мероканскую науку далеко вперёд.

Пошевелиться Анна смогла только после того, как корабль вошёл в гиперпространство, и вместо звёзд на проецирующих экранах возникла серая муть. Но вместе со способностью шевелиться на неё навалилось что-то странное, какая-то неестественная сонливость, и тяжесть, давящая, муторная… Она вдруг увидела сверху саму себя, какую-то чужую в парике и свободном одеянии; Ивайра, управляющего кораблём и время от времени тревожно поглядывающего на неё… А потом она как-то разом освободилась от тяжести, мешающей ей, и устремилась в темноту, навстречу высокой мужской фигуре. Свет падал на него сзади, превращая его в чёткий чёрный силуэт без лица. Он стоял среди груды изувеченных тел с двумя тонкими клинками в руках, с которых срывались тяжёлые капли, прямой, напряжённый. Сказал беззвучно: «Я – словно жук в янтаре». Посреди огромного пространства, выжженного дотла, догорал обломок гигантского корабля, холодным, почти невидимым голубым пламенем, без дыма, и воздух струился и дрожал. «Я не могла иначе. – Говорила некрасивая беловолосая девушка с коралловыми глазами, тая от страшного жара. – Моя кровь – это слёзы моего сердца. Ему суждено плакать вечно». Больной ребёнок лежал в постели, положив бледную узкую ладошку на живот, накрытый белой простынёй. Кровяное пятно расползалось по белоснежной простыне, яркое, влажное, Анна чувствовала запах крови. Содрогаясь от душевной муки, она брала руку ребёнка и целовала руку мужчины, истекающего кровью у неё на глазах. У мужчины был профиль её ребёнка, и красный мундир с серебряным шитьём, и глаза… «У него глаза убийцы». – Сказала Снежная Королева. У неё было жутко изуродованное лицо, всё в отвратительных шрамах, и янтарные глаза, вместо зрачков в которых был жук… Был чёрный силуэт с двумя тонкими клинками. Жук в янтаре. Зверь очень близко к Снежной Королеве, очень близко. Маленький мальчик посреди огромной залы собирал из льдинок слово «Вечность». «Она никого не боится. – Думала Анна. – Никого. Но у него глаза убийцы, и он слишком близко!» Пятна светящейся плесени на сырых стенах, тонкие противные грибы-трубочки и зло, физически осязаемое, прямо-таки консистенция зла! «Слушай ветер!» – Тело Анны в кресле выгнулось дугой. – «Слушай ветер!!!» Но она не могла помочь Снежной Королеве, она должна была помешать мальчику собрать слово, помешать во что бы то ни стало, потому, что… «Нет!!!» – Крикнула она, бросаясь между мужчиной в красном мундире и серой фигурой с тесаком, но тесак прошёл сквозь неё, и мужчина рухнул на колени, зажимая руками живот. Кровь хлынула у него меж пальцами и изо рта. Длинные ресницы, бросающие голубую тень на бледные щёки, вдруг начинали трепетать, и детские губы складывались беззвучно в недоумённо-жалобную гримасску боли. Всё в ней сжималось и кричало в ответ на эту гримасску, но она улыбалась, целуя детскую руку. Всегда улыбалась. Слёзы замёрзли, и маленький мальчик пытался сложить из них слово «Вечность», но Снежная Королева следила за ними во все глаза. «Ты проиграешь». – Сказала Анна, но та только улыбнулась надменно, от чего уродливое лицо её собралось в жуткую гримасу. «Слушай ветер!!!» – Анна снова выгнулась и забилась в кресле. – «Слушай про плесень!!!» «Слушай меня!» – Требовал кто-то. Анна, Анна, очнись, смотри на меня, не закрывай глаза! Почему у меня такие длинные волосы?! Где я, что со мной сделали, кто я?! Колонна жидкого огня… Арига! Это я, Ивайр, смотри на меня, слушай меня! Смотри мне в глаза!

– У них есть бог! – Сказала Анна и увидела наконец близко-близко серые глаза Ивайра. Вернулась тяжесть, но и сознание тоже, она прижала руки к вискам, отгораживаясь от символов и видений.

– У кого? – Спросил Ивайр.

– Я бредила.

– Не совсем. – Как-то странно сказал он. – Ты очень сильный эмпат. Говорят, в гиперпространстве всё существует как бы в сжатом виде, пространства, времена, всё перемешано. И есть люди, которые способны это чувствовать. Ты – одна из них. Грит защищает нас от гипера и его аномалий, но механический корабль – нет.

– Я была с сыном. – Глаза Анны переполнились слезами. – Он опять умирал у меня на глазах! Господи, почему?!! – Она почти прокричала это, и разрыдалась на груди у киборга, крепко прижавшего её к себе. Слёзы, замороженные тогда, и своими ледяными гранями изранившие её сердце в клочья, наконец-то растаяли и хлынули наружу. С нею впервые в жизни был тот, кто страдал в этот момент так же, как она сама, хоть никогда не знал её сына и не видел его, и Анна чувствовала всем сердцем, что он страдает, и страдает искренне, и была благодарна ему за это. Все, кто жалел её прежде, боялись её боли и торопились утешить, чтобы не дай Бог не сорвалась и не сделала их свидетелями своих страданий. И она держалась, держалась и держалась.… Пока столько времени спустя не выплакалась наконец в жилетку инопланетянину, родившемуся за миллионы световых и сотни реальных лет до неё. И стало легче. Боль не ушла, не забылась, но у неё больше не было власти над Анной. Она уже никогда не цепенела от страха, что вот-вот боль нахлынет, встревоженная непрошенным напоминанием, и превратит её душу в водоворот ада. Она могла вспоминать и открытыми глазами смотреть внутрь себя, на прошлое, сожалея и горюя, но уже не корчась от невыносимой муки. Ивайр бережно вытер слёзы с её лица, когда она перестала рыдать и чуть отстранилась от него, и Анна сказала:

– Спасибо.

– Я сделал бы больше, если бы мог.

– Ты убил одного из моих драконов. – Улыбнулась Анна сквозь слёзы. – Самого большого и страшного. И теперь ты в самой высокой комнате самой высокой башни, мой рыцарь в золотых доспехах. По сценарию тебя ожидает приз. Хочешь ты, или нет, но тебе его вручат.

– Приз?.. – Не знакомый с мифологией Ивайр слегка озадачился, но Анна быстро и нежно поцеловала его в губы, и он замер, не зная, как реагировать и что думать.

– Это приз. – Сказала Анна, улыбнувшись ярче.

– Ты сказала: одного из драконов? – Спросил Ивайр. – И где остальные?

Анна только рассмеялась, и он улыбнулся тоже, вернувшись к управлению кораблём. Первое оцепенение прошло, и он понял, что счастлив… Почти так, как бывал счастлив прежде, до войны и гибели своей планеты.

«Что ж, Кайл Ивайр, – сказал он себе немного погодя, – сколько когда-то у тебя было планов, амбиций и мечтаний! А теперь ты счастлив только оттого, что тебя поцеловали. Но как счастлив!..»

Почти сутки прошли до того момента, как корабль вышел из гипера – Анна успела немного вздремнуть за это время, – и теперь летел в открытом космосе. Диск размером с пятак был Бэтой, родиной цветов ветра, третьей планетой системы Пскема. Корабль стремительно летел ко второй: самому Пскему, окружённому терминалами и станциями кинтаниан, уже видными, как яркие многочисленные звёздочки, образующие слишком правильные комбинации. Анна не без лёгкого волнения думала о том, что скоро встретится с настоящими инопланетными людьми лицом к лицу. До сих пор её встречи с инопланетянами носили эпизодический характер, и все они были либо гуманоидами, как Вэйхэ и Сихтэ; либо киборгами, как Ивайр и охотник с Авельянды; а для пеллиан она сама была всемогущей инопланетянкой. Впервые ей предстояло встретиться с представителями более развитой и цивилизованной человеческой расы, и это не могло не волновать и не пугать её.

Очень скоро в крипте затрещало что-то, совсем, как в радио, и чей-то голос произнёс по-кинтаниански:

– Пскем вызывает Корту восемь, двенадцать, один.

Ивайр ответил, и отвечал ещё несколько раз, пока к их кораблю не пристроились три пары кинтанианских истребителей, более округлых, длинных и тяжеловесных с виду, нежели риполианские, на одном из которых училась летать Анна. Ивайр перекинулся с ними несколькими фразами, и Анна снова поразилась тому, как много он знает названий, цифр и паролей. Корабль продолжал нестись к Пскему. Тот вырос на проецирующих экранах в большой ржавый диск со смутными пятнами гор и бывших морей, и словно бы остановился: несколько минут ничего не менялось, словно корабль стоял на месте. Ивайр отвечал на позывные и шутки кинтаниан, которые были слишком специфичными, чтобы Анна их оценила. Некоторые слова клипса вообще не переводила, некоторые переводила, но это казалось абсолютной бессмыслицей: «Эй, ваши хвосты сделали дыба, мероканец!» «Бабушка уже в углу, кип, проснись!»

Тем временем неожиданно для Анны планета приблизилась: как-то вдруг стали отчётливо видны все детали суши: горы, обрывы, русла рек, ущелья. Это было чем-то похоже на Мерак. Ивайр забегал пальцами по пульту, заставляя корабль трансформироваться: из толстенького цилиндра с чуть заострённым «носом» он, чуть сплющившись и вытянувшись, превратился в изящную хищную «дельту», «вырастил» крылья и хвост, нос заострил сильнее и чуть опустил вниз. В таком виде он очень полого вошёл в атмосферу Пскема. Истребители сделали на границе атмосферы красивый сложный манёвр, просигналили мероканцу на прощанье и улетели в космос, а корабль, изящно развернувшись, пошёл на снижение.

– Готова? – Спросил Ивайр. Анна кивнула. У неё вспотели ладони, но страха она не чувствовала: только нетерпение и сильное волнение.

– Боишься?

– Нет!

Анна видела горы, еле обозначенные русла бывших рек, – всё, как из самолёта, чистенькое, аккуратное и крохотное, но совершенно отчётливое. Гигантская впадина бывшего океана тянулась долго, очень долго – корабль летел со скоростью нормального сверхзвукового лайнера. По дну бывшего моря ползали огромные уродливые драги – работали кинтанианские очистные установки, призванные собрать и уничтожить пска. «Каждую минуту там уничтожается такое количество соли, за которое можно купить целую планету вроде Авельянды». – Говорил ей ещё раньше Ивайр. За морем потянулась бесконечная равнина, по которой ветер гонял клубы пыли; надвинулись горы, и корабль полетел над плато.

На этом плато, прямо над каньоном пёстрого пскемского мрамора, Анна увидела обширную площадку с «гасителями» по периметру: космодром. На обитаемых планетах космодромы сооружались в горах; корабли принимались в глубокие шахты через особый посадочный коридор, создаваемый нейтрализаторами и гасителями. На Пскеме кинтаниане созданием подобных излишеств пока не озаботились, и корабль свободно приземлился на обширном бетонном поле, в некотором отдалении от кинтанианских боевых машин. Высота кабины над землёй оказалась такой же, как и у самолёта, и прямо из шлюза Анна и Ивайр шагнули в кабину поданной к кораблю машины, которая высадила их на краю посадочного поля, перед эффектно выступающим из скалы фасадом кинтанианской станции.

Кинтаниане предпочитали натуральные материалы: камень, стекло, дерево, – поэтому подходы к станции были вымощены пскемским мрамором; сам фасад тоже был из камня, чёрного и кремового, и стекла – или того, что выглядело в точности как стекло, зеркально отсвечивающее отдельными сегментами. Едва Анна и Ивайр ступили на мраморные плиты, как из-за зеркальных дверей появился кинтанианин в красной форме прима-офицера и двинулся им навстречу.

При взгляде на него у Анны буквально захватило дух. На Земле, как ни крути, рост выше двух метров считается аномальным, и почти всегда сопровождается худобой, сутулостью или каким ещё изъяном; у этого мужчины, чей рост для кинтанианина был не так уж и высок – чуть выше среднего, – изъянов не было никаких. Это сквозило в каждом его движении, полном скрытой силы и нескрываемой уверенности в себе; в лёгкости, с какой он нёс себя, и в хищной грации его походки. Он был истинный калькхэнец: мёд и янтарь глаз и волос, странная золотистая смуглость кожи – на Земле Анна решила бы, что он специально намазался чем-то, – не розовый, а терракотовый оттенок губ. Он был похож, и не похож на того кинтанианина, смерть которого Анна видела в ангаре Грита. Красивое, очень красивое лицо его было больше, чем просто красивым – оно было освещено изнутри искрой ума, яркого и непростого нрава и мягкого, спокойного юмора. В углу рта, который сам по себе мог свести с ума любую женщину человеческой расы во Вселенной, лежала симпатичная морщинка, насмешливая, но не ехидная.

– Лорд Ош, наместник Лорда Понтифика на Пскеме. – Сказал он низким, богатым голосом, делающим его старше. – Счастлив приветствовать достопочтенную ади. Это большая честь для меня, то, что ади решила посетить Пскем во время моей службы здесь. Ваш сопровождающий?.. – Он вопросительно посмотрел на Ивайра. Всё в нём выдавало власть, ощущение собственной силы и значительности. Он был вежлив, пожалуй, прост, но невозможно было не чувствовать его превосходства.

– Командир Крыла Кайл. – Ответил Ивайр. – Имею счастье сопровождать достопочтенную ади по планетам и терминалам священного Союза.

– Могу ли я знать, что привело достопочтенную ади на Пскем? – Чуть наклонил голову лорд Ош. Анна не чувствовала в нём недоверия, только вполне естественное любопытство. Сказала по-кинтаниански, с мероканским акцентом:

– Я буду слушать ветер Пскема, офицер. Он скажет мне, зачем я здесь.

– Прошу ко мне. – Предложил лорд Ош, после совсем недолгой паузы. – Ветра здесь хватает. Даже слишком много на мой вкус. Но первый порыв бури лучше переждать внутри, он сжигает кожу.

Анна первой пошла в сторону здания, и Ивайр с удовольствием отметил про себя, насколько хорошо она держится: она казалась слепой и уверенной в то же время, совсем, как настоящая ади.

У входа в здание Анна слегка замедлила шаг в лёгкой неуверенности. Ивайр коснулся её руки, направляя в двери, и она пошла дальше без его помощи. Выглядело это так естественно, что если у лорда Оша и были какие-то сомнения, то они исчезли именно в этот миг.

Внутри Анна остановилась, стараясь не только не оглядываться, но и не косить глазами по сторонам, хотя это было очень сложно, настолько в интересное место она попала. Почти, как в фильме про будущее: сверкающая чистота, дневной свет, настоящий дневной, а не от тех ужасных ламп, что на Земле называются таким именем; терминалы с бегающими огоньками, тихие коротенькие роботы – уборщики, андроиды – охранники… Чего в тех фильмах не хватало, так это обилия зелени в каждом мало-мальски подходящем месте, как и на Грите. Зелень выглядела ухоженной, свежей, настолько, что создавалось ощущение особой прохлады. За растениями скрывались увлажнители воздуха, за высокими, во всю стену, окнами сияло голубое небо, хотя Анна прекрасно помнила, как на самом деле выглядело небо Пскема. Слабо пахло мокрой землёй. Людей было много, но шума не было – переговаривались и даже смеялись они негромко, почти вполголоса. Лорд Ош двинулся к центральному терминалу, и Анна, направляемая Ивайром, пошла за ним, по-прежнему изо всех сил стараясь не оглядываться по сторонам, хоть искушение было велико, как никогда. Здесь были представители сразу нескольких союзных рас: мероканцы, двое, разговаривали с кортианином, высоким, тонким, кудрявым, похожим на Вакха: дикие, тонкие и красивые черты смуглого подвижного лица, чрезмерно большие глаза, острые уши, изящные руки с такими длинными и тонкими пальцами, каким позавидовала бы самая гламурная пианистка; он постоянно жестикулировал и весело сверкал ослепительными зубами. Мероканцы были сразу двух рас: один глерванец, с толстыми носом и губами, коричневой кожей, глазами навыкате, и синардиец, краснокожий, сухощавый, с волевым чеканным лицом. Они посмотрели на ади-мероканку с любопытством, но подойти не пытались.

Но кинтаниане казались пока Анне интереснее всех. Молодые и совсем юные лорды – Анна помнила, что кинтанианам других каст в космосе работать было запрещено, – при однотипной, в общем-то, внешности, они поражали разнообразием стиля.

Самые знатные из них предпочитали аскетизм в одежде, очень дорогостоящий и благородный, конечно. Лорды попроще, особенно молодые, подобным снобизмом не страдали, экспериментируя со своей внешностью кто во что горазд, как земные женщины. Анна никогда не видела столько высоких, красивых и ярких мужчин сразу! Совсем рядом с ними стоял надменный подросток лет шестнадцати, с пирсингом по всей дужке уха, бритыми затылком и висками, и пучком толстеньких фиолетовых африканских косичек на макушке; его приятель, напротив, щеголял пышной белой шевелюрой с цветными тонкими косичками промеж небрежных локонов. Между ключицами у него поблёскивал странный цветной камешек неправильной формы на тонкой, как волос, почти незаметной платиновой нитке. Анна тут же захотела себе такую же. Мальчики были совсем юными, но длинные кинтанианские клинки в богатых ножнах выглядели очень по-взрослому. Оружие было почти у всех; у мероканцев оно висело у бедра, у кинтаниан – за плечами, так, что рукояти слегка выглядывали. У молодых офицеров они были длинными, у лорда Оша – короткими, странной формы, с шипами на гардах. У него у единственного, как отметила Анна, клинка было два.

Как ей сложно было не поворачивать головы, когда столько хотелось рассмотреть получше! Окружающее нравилось ей, очень, она испытывала забытое волнение и даже лёгкий мандраж. Анна ещё не знала, что кинтаниане прекрасно знают о магии своей привлекательности и беззастенчиво пользуются ею; не знала и того, что нужно иметь особый иммунитет к этой привлекательности, чтобы противостоять ей, который появляется только у тех, кто общается с кинтанианами достаточно часто и не раз обжёгся об их снобизм, высокомерие и безразличие ко всему не кинтанианскому. Они ей просто нравились; она восхищалась ими, ей хотелось стать к ним ближе. Насколько ей позволяла роль слепой, она косила глаза во все стороны, стараясь разглядеть как можно больше, пока лорд Ош не вызвал лифт, и Ивайр деликатно не направил туда Анну.

– Восьмой уровень, линия два. – Сказал лорд Ош, и лифт, повинуясь устному приказу, мягко двинулся куда-то. Лифт был роскошный, с мягкими сиденьями, с напитками и кондиционером, а главное – не прозрачный. Прозрачные лифты киборгов успели Анне надоесть. Легонько касаясь рукой стен, Анна «вслепую» нашла диванчик и села, устроившись так, чтобы хорошо видеть лорда Оша. Он ей так нравился! «Если придётся вырываться отсюда с боем, – вдруг подумала она, – неужели придётся причинить ему вред?!»

Как и на Грите, лифты здесь могли двигаться и по горизонтали, и по вертикали, это Анна почувствовала по направлению движения. И зря она расселась с таким комфортом, прибыли на место они очень быстро. Во второй линии восьмого уровня было безлюдно, и двери всего одни – в апартаменты Наместника. Внутри был почти дворец. Как уже было упомянуто, кинтаниане любили роскошь. Если с Дней Гнева, когда вычурная архитектура прежних кинтанианских городов стала погибелью для тех, кто мог бы спастись, не будь их дома и офисы такими громоздкими, кинтаниане перестали строить небоскрёбы и башни, и ограничивались одно – редко двухэтажными домами, то компенсировали они эту скромность во-первых, самыми прекрасными садами и парками в Известной Вселенной, а во-вторых, роскошнейшим внутренним убранством. И кто, как не самые знатные лорды и леди, могли возвести эту роскошь в абсолют? Анна решила, очутившись внутри, что это роскошнее, чем все апартаменты Грита, вместе взятые. Помня о том, что она ади, и её действия не обсуждаются и будут восприняты, как должное, что бы она ни сделала, она пошла вдоль стен и мебели, небрежно касаясь рукой то одного, то другого. Лорд Ош связался с кем-то, и, поздоровавшись, сказал, обращаясь к какому-то очередному белокурому красавцу:

– Орин, ади здесь. Она хочет посетить рабочие терминалы и места добычи пска. Я сам буду её сопровождать, а ты замени меня здесь, идёт?

– Понял. – Ответил красавец.

– Давно вы на Мехротре, Кайл? – Лорд Ош достал из ниши в стене напиток в странной бутыли, разлил его в три высоких бокала. Напиток оказался янтарным, с бергамотовым ароматом, тут же разлившимся по апартаментам.