Песок в раковине

– Очень быстро научиться соответственно себя вести. А мы с Гритом займёмся проработкой деталей плана.

Он был уверен, что кинтаниане придираться к ней не станут – ади, да ещё мероканка, не вызовет у них никакого подозрения. И даже в случае провала, утверждал он, Анне ничего страшного не грозит. Кинтаниане очень трепетно относятся к женщинам, их планету можно было бы назвать планетой леди. Женщины правили на Кинтане безраздельно, но матриархатом это назвать было нельзя. Матриархат в том виде, как это понимали на Земле, существовал на Шхаре, самой проблемной из планет Союза. Но всё-таки Кинтана была планетой женщин, точнее – планетой леди. Женщины Кинтаны не работали, не делали карьеру, не занимали официальных постов, но точно так же ничего не делали римляне: за них всё делали рабы. За каждым влиятельным лордом стояла его жена, которая на самом деле и заправляла его делами. Собираясь в своих изумительно-изящных садах на церемониальные чаепития, кинтанианки решали, как их мужчинам жить, работать, творить, воевать и управлять. Разговор, письмо, намёки, взгляд, жесты рук – всё было великим искусством, всё имело множество вариантов, множество значений, смыслов и подтекстов, не понятных непосвящённым, даже их мужьям. Анна попыталась заглянуть в свод правил чайной церемонии, увидела: «126 позиция большого пальца левой руки по отношению к мизинцу правой», и тут же поняла, что ей это не интересно. Просто не дано. К тому же, встретиться с кинтанианкой на Пскеме ей не грозило: они покидали Кинтану, чьё название можно было перевести, как «Изумрудная», только в исключительных случаях, чтобы встретиться с очень важными персонами для самых важных переговоров. Общаться ей придётся с лордами, на которых она и сосредоточилась.

Удивляло и слегка настораживало её поведение Ивайра. Он обращался к ней не просто заботливо – он заботился о ней и прежде, – но как-то по-особому бережно, и во взгляде его она часто улавливала какую-то непонятную печальную нежность. На её вопросы он либо не отвечал вовсе, либо отвечал расплывчато: «Мне кажется, я такой, как всегда». В таких случаях остаётся только руками развести: либо действительно всё в порядке, либо ничего не узнаешь всё равно, пока не придёт время.

На раздумья и выяснения отношений этого времени всё равно не было. Она училась быть ади – это было не так-то просто, поскольку ади были слепыми, а это нелегко было сыграть.

Когда Анна не училась казаться слепой, двигаться, как ади и выглядеть достаточно загадочно, она продолжала летать в имитаторе. Она столького уже достигла, и настолько была близка к итогу, что не могла отказаться от этих полётов; её охватил настоящий азарт. За шестнадцать дней она преодолела все верхние уровни, вступила в бой с кинтанианской парой истребителей и выиграла его без повреждений, не смотря на то, что бой этот казался самым сложным из экзаменов. Почувствовав лёгкое разочарование: и всё?! – она вступила в бой с тремя болидами Агой, потом с целым риполианским Крылом, потом с мероканской парой, и выиграла все эти бои, только чуть подпалив свой истребитель. Инструктор – координатор поздравил её с блестящими победами, сообщил, что она занесена в архивы, как пилот высокого класса и имеет возможность получить высокий и почётный чин в космическом флоте Лиги. А потом вежливо поинтересовался: не желает ли она выдержать ещё один, последний экзамен? Но условия жёсткие. Если она проиграет, то теряет все заработанные чины и отличия, и не имеет больше права начинать всё сначала. Анна из чистого любопытства посмотрела условия, и просто пришла в восторг: задание было совершенно немыслимое.

Как и любое живое или созданное по подобию живого существо, киборг имел ряд важных органов, в том числе и глаза. Все эти органы, кроме глаз, находились внутри корпуса киборга, надёжно защищённые от любого посягательства извне, и только глаза были теоретически уязвимы.

Теоретически – потому, что так же были защищены сложной системой щитов и фильтров. В момент боя, когда киборг принимал одну партию боевых Крыльев и выпускал другую, он ненадолго снимал защиту и отключал поле. В этот момент Анне следовало, верно угадав его, найти «глаза», пролететь меж фильтрами, взорвать щиты и ослепить киборга. Всё осложнялось тем, что киборг довольно быстро вращался, а система защитных щитов и фильтров была намеренно запутанной. Малейшая ошибка, неточность, сбой – и она разбивалась насмерть. Разумеется, она согласилась. В конце концов, ей было наплевать, какие знаки отличия ей присвоят в Лиге, и примут ли её в элитные подразделения Биэлы! Интересно, кем она станет, пройдя это испытание? Кем ещё можно стать в Лиге, кроме как членом элитного подразделения?

Она долго примеривалась, прежде, чем начать: прикидывала, присматривалась, следила за киборгом, и наконец, решилась. Ощущения были незабываемые. Адреналин так и вскипел в ней, когда она устремилась к киборгу, заметив по характерному дрожанию вокруг него, что он отключает поле, и без единой ошибки выполнила задание. Но тут-то тренажёр и преподнёс ей сюрприз: едва она выпала в щель меж фильтрами наружу, как всё и началось! Ей пришлось уворачиваться от впавшего в панику киборга, начавшего отчаянный манёвр; вступить в бой с двумя вражескими Крыльями и удирать от них. Всё вдруг стало слишком всерьёз: Крылья-то были кинтанианские! У неё не было и доли секунды даже для того, чтобы остановить имитатор. Каким-то чудом она-таки ухитрилась сбить два истребителя и уйти от остальных достаточно, чтобы выключиться и сидеть несколько минут, мокрая, как мышь под метлой, с дрожащими руками, отчаянно бившимся сердцем и шумом крови в голове.

А потом она поняла – ещё раньше, чем инструктор – координатор поздравил её с блестяще выполненным заданием, – что теперь всегда будет искать этого ощущения, пока вообще не потеряет способность летать, а тогда просто ляжет и умрёт.

– Поздравляю вас. – Сказал Инструктор. – Вы приняты в сообщество пилотов – диаров, которых теперь, вместе с вами, в Известных мирах, включая Агой, ровно тридцать.

– Сообщество? – Переспросила Анна. Это уже было интересно.

Под каким псевдонимом вы хотели бы вступить в это сообщество? – Поинтересовался Инструктор.

– Ведьма. – Не раздумывая, ответила Анна. В раннем отрочестве её просто потряс фильм о «Ночных ведьмах», где рассказывалось о русских женщинах – пилотах Второй мировой войны. Она сказала это по-русски, и Инструктор довольно точно повторил непонятное слово. В этот миг она просто не подумала о том, что когда-нибудь это русское слово выдаст её с потрохами. Ей хотелось, чтобы её язык всё-таки зазвучал в космосе первым.

– Желаете стать наёмником или останетесь на Грите?

– Я ещё не решила.

– Вы будете оповещены о ближайшем сборе диаров.

– Я могу присутствовать на нём?

– В виде голограммы, оставаясь на Грите и сохраняя полную анонимность. – Успокоил её инструктор. – У диаров строгий кодекс чести. – Из панели перед ней выскользнул крохотный светящийся стержень. – Здесь полная информация о диарах и их Кодекс. Любая информация с этого носителя, переданная вами лицу, которое не является диаром, будет расцениваться, как грубое нарушение, и вы будете лишены членства в организации.

– А как вы узнаете? – Дерзко спросила Анна.

– Это вопрос вашей чести. – Возразил инструктор, и Анна промолчала. Выбралась из имитатора, чтобы похвастаться перед Ивайром своими успехами.

– Даже я этого не ожидал! – Сказал он, сильно порадовав тем Анну. – Я, конечно, высокого мнения о тебе, но этого я не ожидал! Я надеялся, что ты доберёшься до девятого уровня и станешь пилотом, что обеспечит тебе возможность ни от кого не зависеть, но диар! Их ведь немногим больше двадцати?

– Со мной – ровно тридцать.

– Ты – существо талантливое, сильное, умное и опасное.

– Ещё бы! – Радовалась Анна. – Я просто выросла на много километров ввысь и вширь в собственных глазах! Я так хотела что-то из себя представлять в этом мире, я чувствовала себя такой ничтожной!

– Хочешь сделать это своей профессией?

– А ты возьмёшь меня на службу? – Лукаво улыбнулась она.

– Я бы хотел, чтобы ты никогда не покидала Грит. – Признался Ивайр, не отрывая взгляда от её мягкого красного рта, то и дело расплывающегося в улыбке, от сияющих глаз. – Но чем я буду тебе платить, у меня ничего нет?

– О, я хочу очень многого! – Веселилась Анна. – Я хочу, чтобы вы всегда были со мной!

– Я буду с тобой, пока ты этого хочешь.

– Тогда готовься к очень долгой жизни, Кайл Ивайр. – Серьёзно сказала Анна.

Глава двенадцатая.

Цена соли.

Когда жители Пскема обнаружили соли пска на дне пересохшего залива одного из древних морей, это стало началом конца морей, планеты, и самой расы Пска. Это были не совсем люди, точнее, совсем не люди, но и не гуманоиды. Скорее, они приходились людям дальними родичами, так как были млекопитающими, теплокровными, но никакого отношения к приматам не имели. Они были похожи на кошек Риох, хотя и не так гротескно отличались от людей: у них были кошачьи, с вертикальными зрачками, глаза, острые, расположенные ближе к макушке, уши, плоские, почти утонувшие в лицах носы и иное строение руки; но сходства с людьми у них было больше, чем различий. Мутация, связанная с заменой солью составляющих кости элементов – у пска это был не кальций, как у мероканцев, людей, кортиан, кинтаниан и савалян, и не бром, как у шхариан, раббиан и ахойцев; – происходила у пска очень медленно и в начале почти незаметно; видимо, у этой расы был врождённый иммунитет. Наркотик мгновенно стал популярным и бешено дорогим; в погоне за невероятной прибылью осушались моря, и гибла цветущая и плодородная планета. Впрочем, происходило это не так быстро, чтобы остальные расы, контактирующие с пска, забили тревогу вовремя. Когда стала очевидной мутация, – а произошло это только через пару сотен лет после того, как добыча соли приобрела массовый характер, – стали выяснять, что было её причиной, на что ушёл ещё не один десяток лет. Справедливости ради следует сказать, что были среди пска такие, кто первым понял опасность и забил тревогу, но как бессильны они были! Дело коснулось сверхприбылей, и они были ничто против сильных мира пска, против армий, закона и богатства, которое стояло за всем этим – неслыханного богатства. Долгое время – не один десяток лет, – эти самые сильные искали другие причины и платили, по сути, огромной армии учёных только за одно: чтобы они доказали, что причиной мутации является не соль. Когда же это стало столь очевидным, что нельзя было уже закрывать на это глаза, да и Лига Десяти миров, возглавляемая мероканцами, обратила на это внимание и потребовала принять меры, все средства, силы и возможности были брошены на поиски средств борьбы с мутациями; добыча соли тем временем не прекращалась ни на минуту. Пересыхающие моря отомстили: пустыни, коварно выжидающие очень долго, подготавливающие себе плацдарм ветрами, изменившимся к худшему климатом, вдруг наступили сразу и везде, и пожрали остатки морей в какие-нибудь десять лет. Пска испугались не на шутку. Богатства, накопленные за счёт соли, теперь уходили на борьбу с последствиями. Их не избежал никто – ни самый бедный, ни самый богатый. Мероканцы пришли на Пскем, но поздно. Соль была везде: в воздухе, почве, в жалких остатках воды. Не выносящие наркотика мероканцы мгновенно свернули спасательные работы; Кинтана, сама тогда восстанавливающаяся после техногенной катастрофы, не могла помочь вообще ничем. Раббе и Бард прислали технику для очистки почвы и спасения морей, но это уже не помогло. Планета погибла. Вода ушла. Животные мутировали либо погибли. Последнее поколение пска родилось чудовищами, но что самое ужасное – соль убила разум. Пска превратились в безумных диких существ; а хуже всего было то, что соль, превратив их в существ намного хуже животных, не убила их, напротив, продлила им жизнь. Потомства эти существа уже не давали, но жили необычайно долго. Почти тысячу лет спустя катастрофы мутанты жили на Пскеме, уйдя глубоко под землю, в пещеры, где сохранилась вода и некоторые виды мутировавших животных и растений, которые сохранили способность давать потомство: мутанты пожирали их и друг друга, и существовали за счёт этого. Пскем стал местом, где добывали соль все, кому не лень, пока кинтаниане, дав отпор Л:вару, не захватили его снова, не избавили его от мародёров и охотников за наркотиком, и не начали восстановительные работы. План был – убрать и уничтожить весь пска и восстановить экологию планеты. Всё это время мутанты жили в глубинах Пскема, не появляясь на поверхности. Попытки изучить их были, не без этого, но какие-то зачатки разума у них сохранились: они понимали членораздельную речь, распознавали ловушки, использовали подручные средства, инструменты и даже захваченное оружие. Особенно опасны они были тем, что не чувствовали боли, и инстинкта самосохранения у них тоже не было. Не поднимаясь на поверхность, вмешательства в свою приватность они совершенно не терпели, и на любую попытку проникнуть на их территорию отвечали лютой злобой. Поэтому о подземной жизни мутантов известно было очень мало, почти ничего. На Барде и Шхаре, где общественная жизнь настолько напоминала земную, что даже СМИ присутствовали, появлялись время от времени сенсационные сообщения типа: «Две недели в подземельях Пска», или даже: «Смертельный флирт с мутантом», но всерьёз их почти никто не принимал.

А подземелья были жуткие. Неочищенный пска имел очень сильный и стойкий специфический запах, напоминающий секреты животных и насекомых, и подземелья были практически пропитаны им. Абсолютной тьмы не было: по стенам росли светящиеся грибы и мох. Но так было только хуже. Что творилось в сознании бывших разумных существ, сказать было невозможно. Помнили ли они о том, кем были, сознавали ли весь ужас произошедшего с ними, или нет – знали только они сами.

Но бог у них был.

Детально разработанный план проникновения на Пскем начал осуществляться за несколько дней до него. Видоизменяя сигнал, Грит послал вызов на Пскем, который там приняли за запрос с Мехротры. Достопочтенная ади намерена была посетить эту планету с целью «послушать её ветер». Она хотела, чтобы сопровождал её во время полёта и визита только мероканский пилот Кайл, живущий на Мехротре в качестве послушника. Долгие переговоры с младшими кинтанианскими чинами закончились краткой беседой с наместником Понтифика на Пскеме, лордом Ошем. Анна говорила с ним из «Цветка ветра», создав обстановку простенького бунгало, за краешком окна которого только угадывался голубой простор Мехротры. Свежий сквознячок, гуляющий по «комнате», слегка шевелил пряди пышного парика и одежду, свободно спадающую по телу. Ивайр предупредил, что как бы ни почитали кинтаниане ади, запись проверят, но все передачи, идущие с Мехротры, имеют помехи, которые создаёт планета, и искусственность изображения будет принята за эти самые помехи.

– Я много раз проникал в Союз, в том числе и так. – Рассказывал Ивайр. – Вообще-то, я никогда не применял один и тот же способ более двух раз, чтобы не быть вычисленным. Но ади я использую впервые.

Лорд Ош оказался таким, как и ожидала Анна: белокурым, светлоглазым, но с лицом азиатского типа, причём ярко выраженным: с высокими скулами, словно высеченными из алебастра, узкими глазами, высокомерно вырезанными ноздрями тонкого носа, жёстким ртом. Анна назвала время своего визита, сказала, что сопровождать её будет мероканец, прибытия которого она ждёт «к вечеру», и закончила сеанс.

– Всё здорово. – Заметил Ивайр, – а главное – тебя всё-таки проверяют. Это был не лорд Ош.

– Ох, ты! – Воскликнула Анна.

– Ади – слепые. – Напомнил Ивайр. – Ты не могла этого видеть. Но в момент прибытия на Пскем ты должна быть в курсе этого.

– Я поняла. А откуда ты знаешь, что это был не лорд Ош?

– Кто же в Союзе его не знает?.. Племянник леди Священного Острова, жены Понтифика, правитель области Ош в провинции Калькхен, один из восьмидесяти самых знатных лордов Союза, прима-офицер личной гвардии Понтифика, с блестящим послужным списком, прекрасно образованный. Ему всего тридцать два, а он уже получил должность, которой лорды добиваются обычно годам к сорока, женившись и упрочив своё социальное положение с помощью жены. Это много значит на Кинтане, а этот лорд даже не помолвлен.

К вечеру Грит перехватил запрос, сделанный с Пскема Мехротре, и создал помехи, не позволившие Мехротре ответить. Через несколько минут он связался с Мехротрой вновь, и Ивайр повторил запрос. Мехротра ответила отрицательно. Грит связался с Пскемом; Ивайр извинился за помехи и сообщил, что да, одна из ади желает посетить Пскем, но это её личная инициатива, и когда и каким образом она собирается это делать, решает она сама. После этого Пскем, вроде, успокоился и замолчал.

– Через несколько дней они всё равно разберутся, – сказал Ивайр, – но мы должны успеть, время есть.

– У нас и не такое получалось. – Бодро заметила Анна.

– Конечно. Не будь шансы на успех так высоки, я никогда бы не пошёл на это и не позволил бы участвовать в этом тебе.

Собираясь и готовясь, наконец, к вылету, Анна не могла не вспомнить свою первую высадку на Биэлу, когда она, глупая, замороченная, перепуганная, как послушный щенок, бежала за Заком, боясь потерять его из виду. Как всё изменилось! На неё нахлынуло ностальгическое чувство. Как ей повезло, что здесь оказался Ивайр! Впервые в жизни ей повезло так, как вообще мало кому везло в этой Вселенной. В момент, когда всё было против неё, ей выпал один счастливый билет из миллиона несчастливых, и спас её от участи гораздо худшей, чем смерть. Не будь Ивайра, она, наверное, уже обезображенная солью, вспоминала бы свою земную жизнь, как потерянный рай.

В мероканском линейном корабле была невесомость, и Анна с удивлением обнаружила это, когда корабль покинул ангар Грита. Взвизгнула, когда тело её устремилось куда-то, а магнитные ботинки рванули к полу. Ивайр поймал её за руку и велел пристегнуться в кресле; им предстояло разогнаться до нужной скорости, чтобы войти в гиперпространство.

– А мы летали на таких кораблях в Дальний Космос. – Говорил Ивайр, занимая Анну разговором, пока она, мученически скорчившись в кресле, переживала перегрузки. – Маленькие, меньше любого киборга, они были даже менее удобны, чем этот. Таких апартаментов, как у тебя на Грите, там не было, конечно; но мы как-то устраивались, и нам даже нравилось. Я любил свой корабль.