По радио соседей снова заиграла музыка. Стены были тонкими, так что Мэри расслышала каждое слово. У нее загорелись глаза. Вот оно, подумала она. Хлопнула входная дверь и заскрипели половицы. Мэри выглянула из кухни: сынок вместе с Роджером лежали в кровати, кажется, о чем-то тихо говорили, ждали ужина. Девушка нервно перебирала в руках полотенце и вышла в прихожую. Грэг повесил на крючок шарф и встретился взглядом с женой. Они без слов поговорили, не отводя глаз. Ее сердце трепетало. В подъезде громко хлопнула дверь, словно приводя их обоих в чувства. Мэри сделала глубокий вдох.
– Одевайся, – сказала она.
Грэг начал одеваться. Мэри исчезла из прихожей. Когда он надел ботинки и потянулся за курткой, она вновь возникла, на этот раз с документами в руках. Грэг молча взял их. Они пару секунд смотрели друг другу в глаза, потом он вышел, а Мэри убежала одеваться. Холод на улице постепенно спадал, но заморозки еще не миновали. Ужин так и остался ждать на кухне.
– Как думаешь, что происходит? – спросил мальчик, двигая машинку взад-вперед, сев на кровати.
Он тяжело вздохнул, когда Роджер в ответ ему только повел ушами.
– Папа ушел, мама грустит, – озадачился мальчик. – Что-то тут не так, – он насупился и остановил машинку. Поднял большие глаза на песика, сидящего перед ним.
Но ответа так и не было. Тогда мальчик вздохнул.
– Сынок?
Он повернул голову и увидел на пороге комнатки маму. Она была одета. Мама вошла в комнату, открыла старенький комод и достала оттуда зимнюю одежду. Бобби спрыгнул с кровати. Он не начал хныкать или задавать вопросов. В какой-то мере он понимал: надо немного подождать, и он все поймет сам. Мама начала его одевать. Роджер лег на край маленькой кровати, опустил мордочку между лапок, бегал глазами по ползущим теням. Свет от ночника рассеивался к окну, за которым расстилалась тьма. Завывал ветер. Роджер начал тихо скулить. Уже одетый Бобби погладил пса по голове и позвал за собой. Выключив свет, они вышли в прихожую. Мэри обулась, потом помогла сыну и повязала поводок на подросшего щенка. Они втроем вышли из квартиры, щелкнули ключом в замке и начали спускаться по темной лестнице.
У дверей Локальной Точки ближайшей к дому семьи Джонсов уже собралась небольшая толпа. Отчаяние толкало людей на страшные вещи, риск ничего не значил в любом случае. Люди, которым нечего терять, опаснее и страшнее всего. Никто не испугался холода, кто-то прибежал в легкой одежде. Мэри догнала Грэга у входа и вцепилась в его руку. За ней держался Бобби и Роджер на поводке. Их испуганные лица исчезали под масками интереса и волнения. Все считали, здание было заброшенным. Никто не видел, как кто-то в него входил или выходил до этого момента. Оно состояло из двух этажей и больше походило на громадный кирпич с широкими затемненными дверьми. В окнах не горел свет. Десять или чуть больше лет назад его построили и оставили. Никого не подпускали. Никого не выпускали. Возможно, оно подвалами уходило глубоко под землю.
Ровно в девять часов вечера открыли двери, и в поток приятного света хлынули люди. В жуткой толкучке невозможно было упасть: подпирали со всех сторон. В огромном зале, как на станциях поездов, висели большие часы, рядами стояли скамьи, напротив главных дверей – окна приема. После короткого замешательства люди побежали к ним и заняли очереди. По бокам поднимались лестницы, и строгие перила огораживали второй этаж, защищая двери кабинетов. Удивительно, как такое здание удавалось скрывать на протяжении нескольких лет. Может, его просто никто не замечал в том ужасе, что творился по всему миру?
Семья Джонсов села на скамейку. Роджер стоял рядом с Бобби и озирался, водил ушами. Вокруг стало слишком оживленно. Пес почувствовал себя вновь в коробке на той оживленной улице у магазина, когда все возвращались домой с работы или учебы, а он со своей семьей ждал неизбежного. Грэг что-то шепнул Мэри на ухо и исчез в потоке людей, который начал замедляться. На высоких крепких колоннах висели рупоры и приемники, но они молчали. Из них будут делать объявления или включат музыку, когда подача заявлений затянется. Мэри нервничала. Она думала, а если они не успеют? Не хватит свободных мест или что-нибудь еще… Тогда она не знала, что им делать. Возможно, появятся новые рабочие места или, может, правительство окажет поддержку. Ее не особо волновало, что за эксперимент проводился в штате Джорджия, каким образом к этому имели отношение звери, каков риск, потому что в этом мире у них был лишь один исход – смерть в бедности. Она не хотела такого для своей семьи. Мэри обняла Бобби и потрепала загривок Роджера.
Счет времени потерялся. Грэгу показалось, прошел час, как минимум, но, посмотрев на часы, он понял, что простоял лишь десять минут. А очередь будто бы и не уменьшалась. Мужчина выглянул и посмотрел на змеек к другим окнам. Все такие же большие, протянулись на километры. Грэг переступил с ноги на ногу, снял шапку и провел рукой по лицу. Он расстегнул куртку и попытался размять пальцы в ботинках. Когда все же подошла его очередь, еще через пятнадцать минут, ему быстро выдали талон, на котором значился порядковый номер и кабинет. Грэг даже как-то разочаровался: столько времени ради такой мелочи. Он отошел от окна, смотря на небольшую бумажку в руке. C302, №12. Подняв глаза, Грэг увидел заработавшие таблоиды. Они показывали, чья очередь идти, кому следует подготовиться, и указывали на второй этаж. Все кабинеты в ряд располагались там. Под каждой дверью висел таблоид на первом этаже на длинном проводе, прицепленном к колонне, указывающий очередь. Грэг вздохнул и опустился на свободное место, не сводя глаз с двенадцатого экрана с большими зелеными буквами и цифрами из пикселей.
Роджер запрыгнул на скамейку и положил голову на коленку Бобби. Мальчик его погладил. Они будто бы о чем-то поговорили. Мэри нервно бегала глазами в поисках мужа и держала сына за плечи. Она постоянно смотрела на часы и на очереди, иногда и на лестницы. Туда уходило человек по десять, и потом, как заведенные, в одно и то же время спускались. Зал был переполнен. Люди галдели, но ничего связного не говорили. Их волнение брало верх, а заплутавшие голоса отбивались от стенных плит и летали в воздухе. Мэри стянула с сына шапку и расстегнула его куртку и кофту, потом поцеловала в макушку. Бобби снял варежки и сунул их в карман, затем снова погладил Роджера. Пес тихо заскулил и поджал хвост.
На двенадцатом таблоиде зеленым огнем загорелось: подготовиться C302. Подошла новая очередь. Грэг с волнением поднялся и направился к лестнице с правой стороны. С ним пошло еще тринадцать человек. Все выглядели напуганными, обескураженными, будто бы сами не верили и знали, что творили. На каменных негнущихся ногах Грэг поднялся на второй этаже, повернул налево, прошел коридор, затем снова свернул налево и, после того как кабинет освободился, зашел в предпоследнюю дверь с блестящей цифрой «12».
Помещение не оказалось большим и изящным, как зал ожидания. Обычные серые стены, неяркий свет, хотя лампы на потолке не было, узкий одностворчатый шкаф, который мог развалиться в любой момент, вешалка рядом с ним, раскинувшая свои черные ветви по кругу. Дальше стоял стол, тоже уже пошарпанный и хлипкий, рядом – непримечательный стульчик. Гудел компьютер. Лежала папка бумаг, документов, несколько ручек, карандашей и ножницы в подставке. На столе стояла лампа. Дешевая лампа, которая продавалась чуть ли не в каждом магазине этого района. Стоила она доллар двадцать, даже уж слишком мало. Грэг решил пройти вперед. Он мял в руке шапку. Человек за столом ожил. Он рукой указал на черную вешалку. Грэг спохватился, снял куртку, кинул на нее шапку и шарф, остался лишь с талоном в руках. Тогда он сел. Сотрудник в форме – светло-молочная рубашка, белый галстук и маленькая эмблема на левом плече, которую никак не удавалось рассмотреть – ожил не сразу. Он еще что-то делал в гудящем компьютере, но потом приветливо улыбнулся.
– Ваше полное имя.
– Грегори Фрэнк Джонс.
– Вы едите один?
– С женой и ребенком.
– Их имена.
– Мэри Кэролин Джонс. Роберт Сэмюель Джонс. С нами еще пес. Это не проблема?
Сотрудник вбил информацию и поднял затуманенный взгляд. Слова с запозданием долетели до него, но когда самое интересное было услышано, он просиял:
– Пес! Это замечательно! – он снова что-то напечатал. Сделал пометку. – Позвольте его имя, породу и возраст. Может, привычки или предпочтения.
Грэг растерялся, начал отвечать сам собой:
– Роджер. Кажется, французская овчарка. Или босерон. Простите, мы не сильны в породах. Жена взяла щенка на улице в коробке, женщина их продавала… Ему около трех-четырех месяцев. Гулять любит, играет много. Простите, это лучше у моей жены спросить, меня почти не бывает дома… Мне позвать ее? Она здесь, я быстро…
Он уже поднялся, но сотрудник, оторвавшись от печатания, остановил его жестом и попросил присесть. Он проглядел заполняющийся документ.
– Этого вполне достаточно, – он как-то криво улыбнулся. – Сколько вам лет?
– Тридцать два года.
– Вашей жене и сыну?
– Жене двадцать семь. Сыну три.
– Работаете?
– Работал.
– Кем работали?
– Бригадиром. На фабрике.
– Ваша жена?
– У нее образование декоратора, работала чуть больше года в театре.
– Сын ходит в детский сад?
– Нет.
– Попрошу ваши документы.
Грэг тут же протянул стопку. Сотрудник разложил их, открыл нужные страницы и сделал несколько снимков, прикрепляемых к заявлению, специальных аппаратом, лежащим по левую руку на столе. После вернул документы Грэгу.
– Подпишите вот это.
Он протянул согласие на участие в эксперименте. Грэг так переживал, что даже не стал читать. Он дрожащей рукой взял предлагаемую ручку, поставил роспись и вернул сотруднику.
– Это останется у меня. На таможенном пункте с вас попросят еще согласие. Тогда уже от вашей жены и вас. Вдруг передумаете или что-то еще произойдет. Всякое бывает.
Грэг кивнул, впитывая информацию.
– Чудесно, – задумчиво протянул сотрудник. Он закончил вбивать информацию и погладил колесико светлой мышки на коврике, наклоняясь ближе к монитору, свет которого рассеивался на свеженьком лице. Сотрудник резко выпрямился и начал говорить будто бы заученную фразу, зато с неподражаемой улыбкой. – Поедете в числе второй партии добровольцев. Это через два дня. Тридцатого января к шести часам утра приходите сюда, в Вашу Локальную Точку. Подробнее об эксперименте вам расскажут на месте.
– А условия, о которых говорили, они…
– Место жительства, рабочие места и обучение. Да. По секрету, – сотрудник чуть наклонился вперед, – вам дадут небольшой стартовый капитал.
Челюсть упала на пол. Грэг поднялся, подошел к вешалке и начал одеваться.
– Не забудьте с собой документы, когда придете сюда тридцатого. Мы внесли вас и вашу семью в нашу базу, надо будет все проверить, сами понимаете.