Талый снег

– С Левашевым закончим, потом подтвердишь, если будем успевать.

Кивнула в ответ, продолжая через планшет разбирать почту, с каждым последующим письмом и звонком понимая, что эта поездка обещает быть очень насыщенной. Мы едва успели выйти из самолета, а уже пришло три приглашения, встречи, ужины, презентации. Не зря я впихнула в сумку платье и белый брючный костюм, надо не забыть по прибытии в гостиницу, отдать персоналу, чтобы отгладили.

Такси остановилось у гостиницы, и Довлатов, выйдя из машины, открыл дверь с моей стороны и галантно подал руку, помогая выйти. Джентльмен, блин. Я не любила эти командировки из-за того, что мы максимально были приближены друг к другу и Довлатов проявлял какое-то подобие заботы, словно оберегая, охраняя. Рациональной частью своего разума я понимала, что это лишь проявление уважения, воспитанность и адекватное отношение нормального мужчины по отношению к женщине и не более. Все в рамках приличия и ролей начальник – подчиненная. Но другая часть меня стенала от желания принять все это на личный счет. Эту неразумную часть в себе я каждый раз гасила, заталкивала в дальний угол, закрывала на тысячу и один засов и, стиснув зубы, продолжала работать, напоминая себе кто я и для чего я тут. В командировках внутренняя борьба была особо отчаянной, беспрерывной, и это выматывало. Пару раз, когда наши поездки затягивались, я проигрывала самой себе и, закрывшись в своем номере после рабочего дня, надиралась. Подобная одержимость человеком хороша в восемнадцать, там ни мозгов, ни ответственности, и это созвучно бушующим гормонам. А когда тебе за тридцать, это иссушает, убивает и сводит с ума. Я искренне надеялась, что в этот раз мы закончим быстро со всеми вопросами и первого вернемся домой, дабы второго уже уехать к маме дня на три, а лучше больше.

***

Не любил я эти дни перед Новым годом и после него, никто не хочет работать, все на релаксе, словно находятся не на рабочих местах, а в санатории. Дебильные поздравления «с наступающим» сыпались как из рога изобилия, изрядно пошатывая мое душевное равновесие. Все же надо было найти время, чтобы заехать к Ларке, снять напряжение, но времени было в обрез, а дергать ее в два ночи уже не стал, хотя знал, что она бы не отказала. Ларка работала управляющей в одном из филиалов моего агентства недвижимости, если честно даже не помнил в каком именно. На одном из корпоративов она мне приглянулась. Наши отношения и ее ,и меня полностью устраивали, никаких попыток залезть друг другу в душу, никаких сантиментов, никаких совместных планов и попыток прыгнуть на ступень выше, никто ни на что не претендовал. Она никогда не звонила первой, не засыпала меня просьбами и сообщениями, не просила повышения и подарков, между нами был просто секс. Подарки я ей, конечно же, дарил, но это всегда была лишь моя инициатива. Я даже как-то предложил ей познакомить ее с одним хорошим мужчиной, который хотел семью. Но она лишь рассмеялась.

– Ты реально думаешь, что мне нужен муж?

– Все женщины хотят замуж.

– Довлатов, я тебя умоляю, оставь эти бредни молодым мальчикам. Я была замужем дважды, но счастье обрела лишь в разводе. Первый раз выскочила, едва исполнилось восемнадцать, родила сына, прожили восемь лет, второй брак и того меньше продержался лишь шесть лет. И знаешь, что я поняла, что совсем не семью хотят мужчины, вот далеко не ее. И твой знакомый тоже ищет не то, о чем говорит.

– И что же он ищет?

– Вторую мамочку, женщину, которая бы закрывала все его бытовые нужды. Сколько бы мужчины ни говорили, что сейчас быт полностью можно закрыть нанятой уборщицей или клинингом, что есть стиральные машины, робот-пылесос, химчистка и прочее. Но проблема в том, что даже тупо отнести свои вещи в пункт приема химчистки им сложно, так же как включить машинку и развесить белье после, не говоря уже о том, чтобы найти хорошую уборщицу, которая не станет воровать его деньги, вещи и будет качественно убирать квартиру. Я уверена, что, именно придя домой, разуваясь и видя комья пыли у плинтуса, твой знакомый и начинает думать о браке, грезить об уюте и запахе пирожков на кухне хотя бы по праздникам. И думает он о гипотетической жене, лишь когда смотрит в покрытое мыльным налетом зеркало в ванной и когда ложиться на несвежие, двухнедельные простыни. А я, мой хороший, уже настиралась носков с трусами, и наварилась борщей вдоволь, меня теперь никакими коврижками в место под названием брак не заманишь. – Она улыбнулась, и я привлек ее к себе, коротко целуя.

– А как же твой сын? Ему тоже не стираешь и не готовишь?

– Моему сыну уже восемнадцать, и он от меня съехал еще год назад, когда поступил в институт. Поэтому я живу в свое удовольствие, хочу, в ресторане ем, хочу, в местную столовую загляну, а если есть настроение, могу приготовить как на роту солдат и съесть все одна перед телевизором под сериальчик, и никто мне не выскажет за невымытую вовремя посуду или за пустой холодильник, в котором мышь еще месяц назад повесилась. Я счастлива, Захар, и мне для этого не нужен храпящий по ночам мужик, устраивающий с утра истерики только потому, что у него носки чистые закончились. А для секса у меня есть ты, который тоже не стремиться окольцеваться. Я права?

– Полностью.

– Вот видишь, счастье не равно брак и брак не равно счастье.

С Ларкой я был полностью согласен, на собственной шкуре эту истину прочувствовал и осознал в свое время.

Едва я переступил порог номера, как раздался звонок от Терентьева.

– Слушаю.

– Захар, у нас снова пять исков в суд.

– Кто?

– Нечаев. Не напрямую, конечно, но его почерк везде, – как же эта сука меня достала.

– Насколько все серьезно?

– Один иск пустой, там даже смысла нет обсуждать, два на досудебном наши развалят. А вот с остальными повозиться придется.

– Найди самого зубастого юриста, подкинь ему мяска.

– Может, наши справятся?

– Давай без «может». Делай, что сказал.

– Понял.

Влад скинул вызов, а я, выматерившись, бросил сумку на кровать и открыл дверь на лоджию, доставая сигареты и закуривая.

Глава 4

Едва я заметила Довлатова, выходящего из лифта, поняла, что его расположение духа оставляет желать лучшего. Что ж, видимо, Терентьев прислал информацию по новым искам не только мне. В офис Левашова мы ехали в молчании, Довлатов, даже не произнося ни слова, замораживал атмосферу вокруг себя, заставляя внутренне ежится. Не завидую я Николаю Степановичу и всем его подчиненным, чувствую, подписание будет «веселым».

Он был недоволен. Внешне расслабленная поза была обманчивой, он просматривал бумаги, которые притащили помощники Николая Степановича, и его взгляд становился все темней. Плохой знак. Челюсти сжаты, брови сошлись на переносице, а на лице отпечаток злости. Помощники Левашова, после каждого отброшенного на стол Довлатовым листа, нервно поправляли галстуки и хлебали воду. Что ж ,это обычная реакция на Довлатова, мало кто спокойно выдерживает его взгляд, особенно когда он не в духе.

– Николай Степанович, вы же заверили меня, что у вас готовы все документы, что все моменты, что мы с вами обговаривали, вы включили. Зачем вы тратите мое и свое время? – произнес Захар Александрович, с недобрым прищуром глядя на Левашова, отчего тот заметно поменялся в лице.

– Захар Александрович, это какая-то ошибка, сейчас все исправим. Расслабились люди перед Новым годом, – и Левашов явно злой из-за случившейся оплошности, поднялся со своего места, направляясь к выходу из переговорной. Попутно бросив секретарю, чтоб предложила кофе и чай. Следом вышли его помощники, понуро опустив головы.

Напряженность и раздражение, излучаемое Довлатовым, наполнило комнату и, казалось, искрило в воздухе. Я даже была благодарна той девице, которая притащила кофе, ее появление ненадолго разбавило гнетущую атмосферу.

Есть люди, которые в момент нервного напряжения, отстукивают ритм ногой или барабанят пальцами по столу, кто-то мерит шагами комнату, Довлатов же превращался в глыбу льда.

Не успели мы насладиться неплохим, к слову, кофе, в кабинет вернулся Левашов, а спустя две минуты вместо тех дрожащих от страха бедолаг, в кабинет вошла уверенная женщина средних лет в строгом костюме и мужчина лет тридцати пяти, никакого раболепия, заискивания, никакого желания угодить, все чисто, четко и по делу. Все было исправлено, заменено и уже распечатано. А сразу так нельзя было? Довлатов цепким взглядом просканировал исправленные варианты, удовлетворенно кивнул, и мы перешли к подписанию. Ледяной обруч, стянувший воздух в кабинете, постепенно ослабевал, дышать становилось легче. Ненавижу эту ментальную способность Довлатова превращать все вокруг себя в царство вечного холода и льда.

– Ну вот, все готово, этакий happy end локального масштаба, – произношу, убирая все бумаги со стола. Левашов вышел из переговорной пару минут назад, сославшись на спешку. Подозреваю, что спешил он оказаться подальше от Довлатова, что ж, я даже осуждать его за это не могу, сама иногда с радостью бы сделала так же.

– Happy end в тайских салонах имеет конкретное значение и финал. Не путайте понятия, Алена Витальевна, – неожиданно произносит в ответ Довлатов, и в его глазах цвета серого льда пляшут смешинки.

– Ну, вам лучше знать, – отвечаю, в удивлении дернув бровью. Сдерживая улыбку, отмечаю, как поднялся уголок его губ. Оттаял. Слава всем богам. А то нам же еще на ужин к Савину идти.

Ресторан, в котором проходил прием, сверкал показной роскошью похлеще городской новогодней елки. Выглядело так, будто Савин спустил весь бюджет, выделенный на украшения города, на свое застолье. Все вычурно сверкало позолотой, до ряби в глазах.

Стоило нам войти в зал, как практически все женщины устремили свои взгляды на Довлатова. Судя по всему, Захар Александрович явно не уйдет отсюда один, ну как минимум его телефонная книжка изрядно пополнится. Но бросив украдкой взгляд на Довлатова, едва не прыснула, каменное лицо и убийственно замораживающий недовольный взгляд, сканировал собравшуюся публику. М-да, с таким подходом желающих с ним пофлиртовать, значительно поубавиться. Не скажу, что это меня расстраивает.

Чтобы скрыть свою улыбку, взяла у проходящего официанта с подноса бокал шампанского, пригубила, окидывая взглядом находящихся тут людей.

– Что вас рассмешило, Алена Витальевна?

– Вы своим появлением взбудоражили всех женщин. Молоденькие птички не спускают с вас взглядов. Вам есть из чего выбрать сегодня, – он брезгливо скривился от услышанного, а моя улыбка стала еще шире.

– Все эти птички, как вы выразились, смотрят на меня как на толстую пачку купюр, не больше. Помани их пальцем, и отсосут прямо на лестнице, надеясь обрести спонсора в моем лице.

– Проститутки?

– Содержанки. Профессиональные. В большем числе.

– Как вы их отличаете, не понимаю. Для меня, что дорогие проститутки, что содержанки, что золотая молодежь, они же все сейчас на одно лицо, с одинаковым набором брендов и лицами, сделанными у одного пластического хирурга.

Теперь уже губы Довлатова растянулись в улыбке, а в глазах внезапно появилась неожиданная теплота.

– А вам это и не нужно, Алена Витальевна. Вы же не станете выбирать, кого из них пустить в свою постель? Я надеюсь, – на последних словах я едва не подавилась шампанским.

– Не стану. Я по мальчикам, – бросив изумленный взгляд на начальника, сделала еще один глоток из бокала.