Светлый феникс. Академия ХИЛТ

Хуже того, я не желал бы видеть то, во что невольно окунался. Омут чужой памяти затягивал мгновенно и не отпускал до того момента, пока я не увидел всю часть события, в которую меня затянуло. В такие моменты моя личность словно раздваивалась. Я был и сторонним наблюдателем, и тем, за чьими воспоминаниями подглядывал. Как-то абстрагироваться и остаться только в роли наблюдающего не выходило.

Вот и сейчас, совершенно этого не желая, скользнул в память отца. Надо же, я не знал, что мама почти сутки ждала своего жениха, а вот мачехе так страдать не пришлось.

– Что на этот раз? – спросил отец. – Что ты увидел?

Еще одна удивительная вещь: тот, чьи воспоминания я считывал, не знал, что именно показал мне дар.

– День знакомства с леди Аэльей Розмари тер Глоуддак.

Я снова задышал, призывая себя к спокойствию, и мысленно поблагодарил Сириуса, который послал мне импульс магии, желая подбодрить.

Полтора месяца я пытался жить с новой способностью. Полтора месяца изнуряющих тренировок и практически полная изоляция от других людей. Вынужденное затворничество, однако необходимое, в противном случае я бы сошел с ума.

Контроль требовался буквально в каждом движении, вдохе и взгляде. Я вторгался в чужую память вне зависимости от того, смотрел ли я на человека или трогал его. Мы пытались вычислить, каким образом работает этот дар, проводили эксперименты с дядюшкой, тетушкой и моим отцом. И однозначного ответа до сих пор не получили.

В свете последних событий моя изоляция и новая способность стали проклятием. Потому что я не мог участвовать в рейдах, не мог помочь дяде и отцу. Оказался совершенно бесполезным. Только тетя радовалась моему вынужденном затворничеству, веря, что оно пойдет на пользу моему организму.

«Воспринимай его как незапланированный отдых» – советовала Рудана.

Воспринимать не получалось. Хотелось избавиться от такого дара и в то же время одержать над ним верх. Я научусь контролировать видения. Обязательно.

Научился же я летать? Тогда тоже было непросто. Способность контролировала меня, а не я ее. И часто бился головой о потолки, и подолгу не мог спуститься на пол. Мой самый первый дар – левитация. Второй – исключительная регенерация и способность в короткие сроки восполнять магический резерв. И вот третий – вторжение в чужое прошлое.

Понять бы еще, почему боги даровали именно такие возможности. Что такого я должен найти в прошлом других людей? Вряд ли что-то хорошее…

– Лейн, возьми себя в руки, – напомнил отец и отстранился. – Дыши и помни о том, что я рядом.

– Мы, – поправила его тетушка, выходящая из портала. – Ты справишься.

Наверное, будь я более вспыльчивым, такая забота меня раздражала бы и бесила, но я прекрасно понимал, что родные переживают. Леди Рудана просто обо мне, отец – о репутации рода. Я все же наследник, и любое отклонение в моем поведении чревато. Особенно в свете того, что мы скрываем свои особенные способности ото всех. Это является в мире ликвидаторов слишком личным, слишком интимным, чтобы допускать постороннего. Однако в академию о характере дара и степени его мощи сообщается, так как контроль и изучение происходит в этих стенах, и такие знания в будущем могут помочь другому хранителю, который обрел подобную способность. А самое главное, академия сохранит в секрете, кто именно обладает дарами. Древняя, как сам мир, клятва не позволит разгласить эти сведения ни спустя год, ни тысячу лет.

Вскоре должен состояться массовый переход студентов в родовые поместья – начались трехнедельные каникулы. Я как наследник рода буду контролировать портал.

На эти недели академия практически опустеет, не считая малого количества студентов, которым или некуда идти, или нет желания оказаться дома. За исключением рода Аргхарай… Ускоренный курс, почти такой же, что устроили леди Марине, теперь проходят новички-нулевики из ее рода.

– Лейн, – тетушка сжала мой локоть, – пора выходить.

– Пора, – согласился и сделал шаг на улицу.

Туда, где гомонили студенты, где кипела жизнь. Туда, где меня могут настигнуть тысячи чужих воспоминаний. Что ж, иногда для того, чтобы научиться плавать, нужно оказаться по самую макушку в воде. Даже против своей воли.

Мне не с чем было сравнить свои ощущения, прежде не доводилось испытывать подобное. Я знал о голоде не понаслышке, знал, каково мечтать о глотке воды и не получить его, как хотеть дышать и не иметь возможности вдохнуть, я боролся и выживал, однако сейчас… Сказать, что я ослеп, оглох, потерялся в пространстве и времени, мало. Я растворился, меня попросту больше не существовало.

Передо мной, будто рой мошек, крутились чужие воспоминания. Множество образов и голосов, чужих эмоций, чужих желаний и сожалений. Они скручивали мое сознание, заставляли меня исчезнуть. Подавляли собой, заглушали мой разум, не давая мне ни опомниться, ни попытаться закрыться.

В какой-то момент я разозлился. Огонь злости разгорелся ярким пламенем, стало трудно дышать, и, будто вторя этому огню злости, воспоминания окружающих людей усилили свою атаку. Их стало больше, они наслаивались, разноголосье в голове звучало со всех сторон, не давая сконцентрироваться хоть на чем-то, буквально сводя с ума.

Возможно, я бы сдался. Возможно, попытался спрятаться, укрыться от всех, лишь бы больше не касаться этого страшного дара, не давать ему раскрываться с новой силой. Возможно… Ведь это было бы самым простым выходом. Слабостью, длящейся всего секунду. Вот только это был бы не я.

Несмотря на все происходящее, я анализировал. Заставлял свой голос звучать громче, чем чужие. Вряд ли говорил вслух, но мне хватало того, что я слушал себя мысленно. Я должен научиться контролю, должен отсеивать все ненужное, не зря же сначала мне показалось, что воспоминания приняли форму роя мошек? Надоедливых, многочисленных и таких же бесполезных?

Решение пришло мгновенно. Я призвал магию, преобразовал ее в щит, полностью закрывая себя от всех окружающих. Отрезая от улицы, от людей и, самое главное, перенаправляя свою магию на другую задачу. Защитить.

Я понимал, что новая способность – одна из граней моей же магии, а значит, и часть меня. Полностью ее игнорировать нельзя, до конца под контроль я пока ее взять не могу, но, если мой дар причиняет мне же вред, в моих силах направить остальные грани на его защиту. Иными словами, заглушить новую способность своей более мощной и главной частью.

Я получил долгожданную передышку. Хор голосов в голове стих, перед глазами не плясали образы чужого прошлого. И пусть я при всех проявил свою магию, выстроив плотным коконом вокруг себя, правил академии не нарушил и никому из присутствующих не навредил. Осталось решить, каким образом свести к минимуму использование магии.

Идея пришла внезапно. Даже странно, что раньше не приходила. Сказывалась зацикленность на том, что я видел в воспоминаниях своих родственников. Если честно, я бы не желал знать то, что видел при встречах с отцом, а иногда и с леди Руданой. Возможно, раньше мне бы хотелось увидеть маму и понять, какой она была при жизни.

Наверное, в более младшем возрасте я бы ухватился за эту возможность и с восторгом взирал на видения прошлого, где леди Нита нежно гладит свой округлившийся живот и рассказывает тетушке о том, какой боец растет в ее чреве. Она не сомневалась, что родит сына и что не прибегнет к помощи кормилиц, – именно о пользе грудного вскармливания велась их беседа с тетушкой и еще о тысяче мелочей, которые волнуют любую женщину, готовящуюся стать матерью. При условии, что эта женщина искренне хочет ребенка. Моя мама меня желала.

Сейчас эти видения не то чтобы причиняли мне боль, скорее заставляли сожалеть о том, что мне не довелось узнать ее лично. Иногда проще воспринимать человека как нечто абстрактное. Да, я знал, что мама меня любила. Я верил словам своей тети, а за эти дни убедился лично. И мне стыдно – несмотря на то, что я никогда не думал о маме плохо, все же таковой считал леди Рудану, легко отказываясь думать о той, кто дал мне жизнь.

Моя идея состояла в том, чтобы направить защиту только на область головы. Способность, подаренная мне богами, относилась к ментальной сфере, затрагивая именно разум, и необходимости закрываться полностью не было, только защитить мозг. Позже, когда я сумею определить, что именно заставляет срабатывать мой новый дар, отделять я буду только эту часть.

Но, полагаю, все будет проще. Сейчас идет адаптация дара в теле и привыкание, а также срастание с моей магией, поэтому так и шарашит бесконтрольно в разные стороны. Скорее всего, позже я смогу сам выбрать форму обращения к своей способности: через взгляд или тактильный контакт с объектом исследования.

Придя к такому выводу, я успокоился. Что ж, пора пробовать воплотить идею в жизнь.

Медленно начал собирать магию только вокруг своей головы. Разделять энергию на частицы, дробя настолько, чтобы туман оседал на волосах, но был не сплошным покрытием, как головной убор, а словно бы кожей каждого волоска. Сложно сказать, сколько прошло времени, но, когда я закончил и открыл глаза, студенты выстроились напротив метрах в пяти от меня и словно боялись пошевелиться. Больше никто не улыбался, все опасливо смотрели на меня. Я удивил их тем, что на какое-то время выпал из реальности. Это было мне несвойственно, а потому они насторожились. Я улыбнулся, показывая, что и сам в порядке, и им ничего не угрожает.

– Леди Рудана, я ведь говорил вам, – в абсолютной тишине раздался довольный голос отца, – его надо было сразу отправлять в толпу, а не держать в четырех стенах. Видишь, как быстро справился? Пять минут, а какой результат!

Глава четвертая

Замок рода Даррак

– Ты слышал?! – Леди Рудана, расхаживая по покоям, гневно передразнила главу рода: – Леди ничего не смыслит в делах…

– Руди, душа моя, он же тебя дразнит. – Лорд Арван позволил себе улыбнуться. – А ты в который раз принимаешь все близко к сердцу.

– Я? Я возмущаюсь, Арван! Мэнор – несносный мальчишка!

– Он – глава рода. – Мужчина с удовольствием наблюдал за гневом своей жены. Ему нравилось, как зарумянились ее щеки, а глаза блестели от едва сдерживаемой ярости. – И имеет полное право не допускать тебя к собранию рода.

– А я и не спорю, – леди Рудана остановилась посреди комнаты, – нужны мне ваши собрания, меня интересует не оно, а Лейнард и его здоровье. Мальчику досталось столько испытаний, еще и этот дар… – Леди покачала головой. Вздохнула и на миг прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. – А твой брат только смеется и уповает на хваленую выдержку сына и его ответственность перед родом! Он думает, будто его наследник – бессмертный! Но даже самые лучшие ликвидаторы – люди, которые не могут постоянно обходиться без отдыха, к хорошему это не приведет. Лейнарду нельзя возвращаться на рейды!

От избытка чувств леди топнула ногой.

Она и сама не могла вспомнить, когда в последний раз ее так сильно накрывало эмоциями. Но одна мысль, что ее племяннику не дадут времени, чтобы освоиться с новым даром и хоть немного отдохнуть от потрясений, приводила ее в бешенство.

– И его решение, ты слышал? Мы не будем настаивать на разбирательстве. Нам это невыгодно. Невыгодно!

– А здесь я его поддержу, – невозмутимо ответил ректор академии ХИЛТ. – В нынешней ситуации нам действительно выгодно спустить на тормозах тот факт, что Совет подсунул на ритуал хранителей, уже получивших иллами.

– Они чуть не погубили всех! И клятва Лейна… Ее бы не было, если бы не эти двое, забравшие все силы у девочки!

– Руди, ты лучше меня знаешь, что повторный ритуал – нонсенс, никогда такого не было, чтобы хранитель с наследной силой проводил его дважды за год.