Светлый феникс. Академия ХИЛТ

Рудана часто спрашивала то ли его, то ли себя, в кого их дочь уродилась, совершенно забыв о том, что от химеры котятки не рождаются. И Виолия, можно сказать, копия мамы.

Мужчина вздохнул и решил не вмешиваться в очередной виток воспитания, который, впрочем, пойдет их любимице не в прок. Нельзя сказать, что дочь была избалованным и злым ребенком. Ее неуемную энергию в полной мере восполняли доброта и чувство справедливости к окружающим.

В очередной раз лорд Арван поймал себя на мысли, что она похожа на леди Марину. Или леди Марина на нее. У обеих завышен порог справедливости. Обе за тех, кого считают близкими, готовы чуть ли не подвиг совершить. И вроде бы леди воспитаны в разных мирах, а ход их мышления очень схож. Виолия, несмотря на то, что впитала этикет и традиции Тантерайта с молоком матери, часто многое отрицала и не желала подчиняться. Могла и в глаз обидчику заехать прямо посреди праздника или официального мероприятия, где собрался весь высший свет.

Виолия никогда не жаловалась. Даже в детском возрасте предпочитала самостоятельно решать свои проблемы или конфликты. А ведь она – представительница главной ветви первого рода. К ее услугам, как минимум, два старших брата: Авеар и кузен Лейн, которые за непоседливую леди отомстят так, что мало никому не покажется. Однако на этот счет у леди Виолии было свое мнение.

Родители только спустя время узнавали о том, что их дочь в который раз повздорила с очередным лордом. Удивительно, но с обидчиками своего пола Виолия предпочитала действовать не с позиции силы. Хотя, казалось бы, ее вспыльчивая натура должна была брать верх и давать выход в физическом контакте. Но нет, к леди, посмевшей ее обидеть, Виолия применяла острый язык, с которого срывались ироничные, чаще язвительные и не менее обидные изречения.

– Мама, хватит, я поняла! – хохоча, заявила леди Виолия. – Папа, спаси меня!

Леди шустро спряталась за отца и вцепилась в него мертвой хваткой.

– Мама, честное слово, ничего же страшного не случилось!

– А надо, чтобы случилось? – раскрасневшаяся леди Рудана стояла неподвижно и мрачно взирала на дочь. – С кем ты поспорила, и кому мы должны кристаллы?

– Не знаю, должны ли, зависит от того, кто из вашей перебранки вышел победителем, – живо отозвалась Виолия и тут же охнула: магия леди Руданы несильно хлестнула девушку по ягодицам. – Мама, я все поняла!

– Уже лучше, – сложив руки на груди, ответила леди Рудана. – Итак?

– Если победителем вышел лорд Мэнрайд, то кристаллы должны нам.

– Когда это Мэнор оказывался победителем? – тут же вскинулась леди Рудана, а ректор громко рассмеялся. – Арван! – укоризненно сказала женщина. – Ничего смешного не вижу.

– Лоя, радость моя. Так сколько ты сегодня выиграла? – отсмеявшись, спросил лорд Арван, вытаскивая дочь из-за спины и крепко обнимая.

– Триста… Что? Я выиграла?

– Ах ты прыщавый лордишко! – прошипела леди Рудана.

– Не злись, моя радость, – тут же отозвался ректор, – но, Лоя, это слишком много. Кто был твоим противником в споре?

– Мой сын! – донеслось от двери ледяным тоном.

На пороге, гордо вскинув голову, стояла леди Изельда.

Леди выглядела безупречно: черные волосы собраны в сложную высокую прическу, каждый локон идеально уложен, виски украшали тяжелые каменья. Платье цвета индиго подчеркивало фигуру и, казалось, делало белоснежную кожу еще белее.

Издалека женщину можно было принять за мраморную статую, такой же красивой и холодной была внешность леди Изельды. Даже в моменты гнева ее лицо оставалось бесстрастным, будто неживым.

Единственное, что выдало степень гнева первой леди рода, это ее появление. Точнее тот факт, что она ворвалась в покои, не утруждая себя хотя бы стуком в дверь, что обыкновенно леди считала высшим проявлением хамства.

– Добрый вечер, леди, – произнес ректор и насмешливо посмотрел на незваную гостью.

Вопреки статусу леди Изельды никто из присутствующих в этих комнатах не испытывал к ней ни симпатии, ни уважения. Им приходилось друг с другом считаться, не более.

– Чем обязаны вашему появлению? – Леди Рудана и вовсе не скрывала презрения и недовольства вторжением в их семейную идиллию. – Мы не ждали вас и совершенно не располагаем временем на светскую болтовню.

Несмотря на то, что леди легко могла найти общий язык практически с каждым человеком, с новой женой Мэнора отношения не сложились. Когда-то давно она пыталась наладить хрупкий мост и разбить стену отчуждения, чувствуя свою вину за то, что смерть Ниты оказалась для нее слишком сильным потрясением и она не смогла с улыбкой встретить новую жену главы рода, которая, по ее мнению, появилась слишком быстро.

Однако спустя время поняла, что той вовсе не нужны были дружеские отношения и симпатии. Леди Изельде доставляло удовольствие повелевать окружающими, дружить та не умела вовсе. А еще находила какое-то странное наслаждение в том, чтобы унижать тех, кто находился в ее власти. Этого принять леди Рудана уже не могла.

Часто она мысленно называла Изельду отмороженной рыбой с короной на голове. Женщина не терпела ни высокомерия, ни постоянного указания на статус первой леди рода. Изельда искренне полагала, что, если часто напоминать о своем статусе, все будут ее уважать и беспрекословно слушаться. Однако это срабатывало лишь с прислугой.

– Нет времени на светскую болтовню? – царственно шагнув в комнату, протянула леди Изельда. – Смею напомнить, что вы гости в моем доме, и, если я посчитаю нужным поговорить с вами, я это сделаю в любой момент.

– Леди, не стоит забывать, что я родился в этом замке. И называть меня гостем – оскорбление. – Ректор улыбался, но эта улыбка могла обмануть только студента, но никак не его семью. – И у нас действительно нет времени выслушивать вашу очередную блажь.

– Блажь? – Леди Изельда как обычно сделал вид, что не услышала справедливого упрека. – Ваша дочь дурно воспитана, и я более не желаю видеть ее в замке. Я терпела ее выходки из уважения к вам, лорд Арван, но леди Виолия перешла все границы дозволенного. – Насладившись эффектом от собственной речи, леди Изельда изогнула губы в подобии улыбки и добавила: – Азартные споры и игры часто приводят к травмам окружающих. Я требую, чтобы вы ушли немедленно, а леди Виолия отныне не будет приглашена ни на один светский раут. Как первая леди великих родов я не желаю краснеть за ее отвратительное поведение и становиться частью позора, который является вечным спутником этой леди.

– Дорогой, – мягким, обманчиво спокойным тоном позвала леди Рудана, – будь добр, оставь нас с леди Изельдой наедине. Лоя, детка, ты сейчас сходишь с папой и заберешь свой выигрыш у Дарика.

– Не смейте называть моего сына этой кличкой! – потребовала леди Изельда. – Его благородное имя – Адарлейн! И я…

– Лоя, ты меня слышала? – игнорируя гнев собеседницы и не дав той договорить, произнесла леди Рудана. – Я лично пересчитаю кристаллы.

– Да, мама, – едва сдерживая ярость, ответила Виолия. – Пойдем, пап. Пожалуйста.

– Арван, пожалуйста, – присоединилась к дочери леди Рудана, видя, что тот едва сдерживается, подошла к мужу и прошептала: – Ты просил оставить за мужчинами серьезные проблемы и их решение, так оставь решать мелкие семейные неурядицы женщинам. Ты же видишь, леди нашла повод, чтобы вернуть любезность.

Ректор широко улыбнулся. Никто и не сомневался, что леди Изельде захочется укусить их детей после того, как ее собственный сын был унижен в академии и отстранен от учебы. Вот только в академии ректор – царь и бог, его приказы не оспариваются, а вмешаться в методы его воспитания не может не то что первая леди великого рода, сам Совет бессилен.

– Я скоро вернусь, – пообещал он и, не удостоив леди Изельду и взглядом, широким шагом вышел из комнаты.

Дочь едва за ним поспевала.

– Мне не о чем с тобой говорить, – прошипела леди Изельда, отойдя от очередного оскорбления, нанесенного ей братом мужа. – Я пришла к лорду Арвану как к главе вашей семьи. Ты меня совершенно не интересуешь, леди третьего рода.

Она попыталась круто развернуться, однако у нее ничего не вышло. Плотная стена тумана встала на ее пути.

Леди Рудана больше не могла сдерживаться. Видят боги, она сделала все, чтобы избежать безобразного конфликта, однако, когда ее мужа и ребенка оскорбляют, промолчать и уж тем более проглотить оскорбление оказалось выше ее сил.

– Зато мне есть, что тебе сказать, и ты меня выслушаешь, Блубка! [1 - Блубка – глубоководная рыба с огромной головой и каплеобразной формой тела. Аналог земной рыбы-капли. Сбоку рыба выглядит почти обычно, но на «лицо» она просто уникальна, оно напоминает человеческое с обрюзгшими щеками, недовольным грустным ртом и приплюснутым носом.]

– Не смей меня так называть!

– Ты за столько лет выучила лишь эти слова? – насмешливо отозвалась леди Рудана и передразнила: – Я первая леди, не смей… – Полюбовавшись перекошенным лицом собеседницы, леди Рудана покачала головой. – Блубка, это уже даже не веселит. Выглядит жалко.

– Не смей так разговаривать со мной, – яростно потребовала леди Изельда, маска холодного пренебрежения слетела с ее лица. – Кем ты себя возомнила? Хочешь, чтобы не только дочь, но и твоего сына отлучили от главного поместья?

– И ты еще спрашиваешь, что я возомнила? Задай этот вопрос себе. – Голос леди Руданы дрожал. – С каких пор ты решаешь, появляться ли советнику главы рода в поместье или нет?

– Адарлейн станет замечательным советником отцу! Ему нужно лишь доучиться…

– Ему очень многое нужно, – покивала леди Рудана, – и учеба здесь даже не на первом месте. Но это ерунда, рыбка ты моя безобразная, мои дети – часть семьи, в то время как ты лишь временная жена – данно полностью ты выполнить не сумела, и твое нахождение в главном поместье, да и в семье под большим вопросом. Не тебе решать, кто будет жить в родовом замке, а кто нет. Как думаешь, что будет, если Мэнор узнает, что ты назвала Арвана гостем в его же доме?

Леди Изельда пошла уродливыми красными пятнами, к тому же от ярости и гнева она надула щеки, словно пыталась набрать побольше воздуха. Но ни слова не вымолвила. Она прекрасно сознавала, что была не права, однако признавать это вслух не собиралась. Погорячилась в желании сделать как можно больнее тем, кто, по ее мнению, принижал достоинства сына.