Искусство и родинки

Я не хочу думать о том, что может произойти. Я просто хочу, чтобы он вернулся. Я не буду думать…

42.

Неделя тянулась не так долго, как я себе это рисовала в начале. У меня были друзья – и освещенные огнями набережной долгие вечера, и ласковая шерстка Альбертины. И Лео. Лео, сильный настолько, чтобы признать то, о чем не хотелось даже думать, и встретиться с этим лицом к лицу.

Мы сидели на полотенце, накинутом на круглые камешки. Было довольно жарко, несмотря на дополуденное время. Солнце слепило. Солнцезащитные очки были одни на всех и мы передавали их по очереди друг другу.

Лео и Жанна растянулись по обе стороны от меня. Если бы они не переворачивались время от времени, можно было бы подумать, что они заснули. Мы позавтракали вместе прямо на пляже и сейчас лишь лениво перебрасывались парой-тройкой реплик. Саша с Эриком подошли позже, но были единственными, кто уже успел искупаться по нескольку раз. Прищурившись, я наблюдала за ними, отплывающими все дальше.

– Может, сгоняем за газировкой? – Приоткрыв один глаз, предложил Лео. Он лежал на животе, подставив солнцу красивую загорелую спину. Я склонила голову набок, соглашаясь.

– Сгоняй.

Он фыркнул, поднимаясь и приглаживая волосы.

– Один не пойду. – Протянутая ладонь была обращена ко мне.

Потянувшись, я ухватилась за нее. Лео, надевая шлепанцы, наступил на разгоряченные камни. До меня донесся тихий вздох, сорвавшийся с его губ. Я поправила на голове шляпку. Солнце пекло беспощадно.

Автоматы с напитками стояли чуть выше, и нам пришлось подниматься в горку, чтобы увидеть их. Лео бросил мелочь в отверстие, терпеливо ожидая, пока устройство выкинет две железные банки. Мы стояли плечом к плечу, тяжелый воздух давил на веки, урчание автомата уносилось куда-то далеко… Я почувствовала на себе взгляд Лео.

– Может, ты была права, – сказал он, наклонившись чуть ближе, – и так будет лучше.

Он не добавил ничего больше, но мы оба знали, что он имеет в виду. Теперь мы были совсем рядом, моя рука почти касалась его руки. Слабый ветерок доносил пряный оттенок его запаха. Я подняла голову, замирая рядом с точеным подбородком. Совсем как у Артура…

Я отвернулась.

– Да, так будет лучше. – Произнесенные мной, его слова отозвались эхом. Фраза, обрывающая что-то между нами, разрезающая тонкую неуловимую паутинку. Я уже никогда не смогу ее склеить.

Автомат, фыркая, сбросил пару банок. Лео забрал их и мы молча пошли к пляжу.

– Значит, друзья? – Я вскинула на него глаза, пользуясь тем, что вокруг никого не было. Лео ответил мне взглядом – долгим, задумчивым.

– Не думаю, что мы можем быть друзьями. – Он остановился. Я видела, как непроизвольно сжались его пальцы на железной банке. – Дана, серьезно… Я не хочу, чтобы мы избегали друг друга. Но выслушивать твои рассказы о моем отце… Я просто не смогу. Точно не сейчас.

– Я понимаю. Извини.

– Не извиняйся. – Улыбка пробежала по его губам, вновь теряясь в них. – Это не значит, что мы не можем общаться. К тому же, сейчас у тебя есть время поплавать с нами, а?

Я хмыкнула, слегка подтолкнув его вперед. Эрик махал нам, по пояс в воде, приглашая присоединиться. Мы открыли газировку, Лео – предварительно облившись сладкой шипучей пеной. Все блаженство мира сейчас было в одном глотке.

Море было дружелюбным и спокойным. Я откинулась на спину, ощущая, как вода расслабляет мышцы. Я повернула голову – Саша закинула руки на шею Эрика, и они стояли, погруженные в умиротворенную стихию, прикрыв глаза. Мне нравилось наблюдать за ними. Несмотря на слова Саши про постоянную изменчивость мира, эти двое казались сейчас вечными. Навсегда оставившими свой след в истории Вселенной своей собственной историей.

Когда солнце стало совсем невыносимым, мы впятером укрылись под навесом. Здесь же стоял теннисный стол, сейчас пустующий. Саша игриво указала на него.

– Кто осмелится сыграть со мной?

Я засмеялась.

– Когда это ты стала мастером тенниса?

Она уже открыла рот, намереваясь подыскать достойный ответ, но Лео вмешался:

– Я с тобой. Играю настолько плохо, что ты в любом случае будешь на высоте.

Что удивительно, играли они довольно хорошо. Я поднесла к губам металлическую банку, жадно допивая напиток. Уже не холодный, но все еще спасающий. Я вытерла рот тыльной стороной руки и протянула банку Жанне, заметив ее неотрывный взгляд. Ладонь с длинными ногтями на секунду коснулась моей.

– Спасибо, – с благодарностью наконец произнесла она, отрываясь от газировки. – Сегодня слишком жарко.

– Настоящее лето, – кивнула я, опускаясь на складной стул у перегородки. Лето, которое скоро закончится…

Я начала растворяться в звуках послушного моря и свиста рассекаемого ракетками воздуха, когда Жанна вновь повернулась ко мне:

– Жалко будет уезжать, наверное?

Карие глаза светились пониманием. Я лишь с тоской перевела взгляд на камни у воды, счастливые только в моменты, когда море касалось их…

43.

Самолет Артура приземлился ночью. Экран телефона засветился в темноте – я проверяла время. Он не хотел, чтобы я не спала из-за него, но как я могла забыть о том, что расстояние между нами сокращается с каждой минутой?

Я приехала к нему раньше, чем было условлено. Откинув тяжелые пряди с полусонного лица, застыв на пороге, я гладила его по прохладным утренним щекам. Он опустил веки, вдыхая запах нашей встречи. Два человека, преодолевших разлуку. Две мраморные статуи.

Мы проспали до полудня. В комнате Артура было холоднее, чем снаружи. Его уверенные руки задернули занавески, приглушая свет. Я потянула его за собой на широкий диван. Под покрывалом стало теплее. Моя голова лежала на его груди, он спал, а я просто наслаждалась его близостью. В перерывах между сном и реальностью Артур целовал мои волосы, и мне все больше начинало казаться, что это один лишь сон, с которым реальность никогда не сможет сравниться.

Потом снова были его руки и закипающий чайник. Он принес поднос с двумя кружками в комнату. Мы пили зеленый чай, обжигаясь, не дождавшись, пока он остынет. Я смотрела на него, обхватив большую пластмассовую кружку обеими руками.

– Я буду скучать по Милану. – Сказал он, закуривая у окна. – Перед глазами до сих пор собор. Эти витражи и шпили… – Артур снова поднес сигарету к губам. – Если бы я жил там, возможно, смог бы создать гораздо большее.

– Ты хочешь переехать в Милан? – Мой голос прозвучал неожиданно для меня самой надломленно. Я снова вспомнила красивую темноволосую женщину с фотографий.

– Нет, я не хочу переезжать. Точнее… – Он затушил сигарету и потер переносицу. Я внимательно глядела на него. – Давай прогуляемся.

Мы вышли из дома задолго до вечера. Артур коснулся моих пальцев своими – я удивилась, но ничего не сказала. Он прошел мимо стоявших в ряд домов с одной стороны, мимо знакомой мне площади – с другой. Я впервые увидела эту площадь в свете дня: опустевшая, она была лишена всякого звука. Артур, не выпуская моей руки, шел вперед. И я знала, куда.

Низкие кусты превращались в стволы деревьев, сначала редкие, затем обступающие нас со всех сторон. Мы прошли место, на котором заканчивались мои воспоминания. Я испытывающе взглянула на Артура, но он не замедлил шаг. Листья замирали в тишине, лесные создания безмолвствовали в унисон. И все же я слышала ее – ту музыку, которую научил меня слышать он. Она была не только вокруг – она была внутри нас.

Артур остановился только тогда, когда мы вышли к едва приметной из-за кустов поляне. Казалось, эта маленькая часть леса была не лесом вовсе. Здесь чувствовалась рука человека. И тем не менее, здесь природа оживала. Низкая трава едва ли доставала до щиколоток, в противоположность бурной растительности, что окружала нас до этого. По правую сторону обнаружилась скамейка из светлого дерева. Рядом с ней высилось одно-единственное дерево. Я задрала голову, всматриваясь в его крону. Вид горделивого гиганта, чьи могучие корни показывались из-под земли – размером с каждого из нас, вызывал чувство благоговения.

Мы сели на скамейку. Наши пальцы все еще были переплетены.

– Я проходил тут раньше. – Сказал Артур почему-то полушепотом. – Но не было времени даже остановиться. Как тебе?

– Мне нравится. Вдали от всего мира, – ответила я, но он, казалось, уже не слушал. Он был как-то необычно напряжен, словно готовясь к чему-то. Зрачки неподвижно застыли, губы сжаты.

– Что за дерево? – Спросила я, вмешиваясь в его мысли. Я не столько хотела знать ответ на этот вопрос, сколько боялась того, что происходит в голове Артура. Я страшилась этого молчания. И слов, которые могут последовать за ним.

Казалось, он только что заметил его. Откинув прядки с лица, он проронил задумчиво: