Искусство и родинки

– Секвойя, могла бы быть. Если бы она росла в наших местах.

Название отдалось смутной нотой в букете воспоминаний. Сквозь размытые образы прошлого я пыталась выудить нужный… Я где-то читала об этом?

– Я не сказал тебе об одной вещи, – медленно произнес Артур. Я опустила глаза в темную от наших теней траву. Боже, дай мне сил. – Когда-то ты спрашивала меня о Финляндии. – Я кивнула. – Слышала что-нибудь о Укко-Коли?

– Нет. – Я покачала головой. К чему сейчас все эти разговоры?

– Я хочу показать тебе это место.

Молчание. Я смотрела на гусеницу, забирающуюся глубже в траву. По шее поползли мурашки – я отчетливо чувствовала их цепкое прикосновение. Когда успел подняться ветер?

– Посмотри на меня. – Низкий голос Артура прозвучал неожиданно уязвимо. Я подняла глаза. Мужчина покусывал губы – это был второй раз, когда я видела его, теряющего самообладание. Но сейчас причиной был не гнев. – Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Я выдохнула:

– Не совсем. – Все казалось таким странным… Артур, так необычно не способный соединить свои мысли воедино. Я действительно ничего не понимала.

Артур погладил мою ладонь большим пальцем. Он как будто не мог на что-то решиться.

– На этой горной вершине – Укко-Коли – я был несколько лет назад. Просидел там весь день. Глядел на верхушки деревьев, на озеро… Оно меня словно приковало к себе. Дана, ты и представить себе не можешь… – он сглотнул, – как я хотел разделить этот момент с кем-то.

Я начинала понимать – но все еще не могла поверить.

Он наклонился ближе. Убеждающие, беззащитные в своей честности глаза. Любимая сталь, оружие, оказавшееся в моих руках.

– Поезжай со мной. Не навсегда – на пару месяцев. Я сделаю все, что нужно – смогу убедить твоих родителей, сниму маленький домик, который тебе понравится. Это лето не будет последним для нас.

За плечами мужчины гнулись кусты – ветер усиливался. Наверху шумела листва, но гордому дереву было все равно. Артуру тоже. Он неотрывно смотрел на меня. Я потянулась ему навстречу, встречая сухие от волнения губы.

Поехать в Финляндию

«Он так взволнован. Мой обычно сдержанный, взрослый Артур. Он думал о нас и нашел решение. Я не хочу расставаться – мне так хорошо с ним… Я знаю, что это взаимно.»

Перейдите к следующему фрагменту из содержания

Предложить немного подождать

«Жить с ним вдвоем, сейчас? Я не хочу делать ему больно, но я так немного знаю о нем. Иногда я думаю – не забудет ли он меня на расстоянии?..»

Перейдите к следующему фрагменту из содержания

Поехать в Финляндию

Эпилог.

Последняя вещь оказалась в чемодане. Я с трудом застегнула молнию. Вторая поездка за полгода. В памяти – лица, запечатленные как на пленке после того, как наш с Сашей самолет взмыл высоко в небо. Я помнила их всех. Я любила тех, кого оставила там, они никогда не исчезнут из моей памяти. Теперь близкие мне люди были в порядке, более того – они были счастливы. Пришла пора и мне устраиваться удобнее в объятиях жизни.

С чемоданом в руке я спустилась вниз. Лестница отзывалась легким жалобным скрипом – дом прощался со мной на два месяца. Я остановилась на нижней ступеньке и вдохнула в себя запах жилища, пронизанного осенним уютом.

Окно на противоположной от лестницы стене было распахнуто. Пылинки плавали в потоке утреннего света. Я замерла на пороге гостиной, очарованная их неспешным существованием. Воздух холодил плечи, но я едва ли чувствовала его. Там, куда мы отправимся, мне понадобятся все свитера мира.

Артур сидел на узком диване, подавшись вперед и скрестив пальцы рук. На плечистую фигуру был направлены глаза – полный надежд, взволнованный взгляд. Не все было так просто в начале. Чтобы мама смирилась с моим отъездом, понадобилось больше времени и сил, чем мы думали. Стараниями Артура и его убедительными речами было получено согласие. И сейчас, стоило мне зайти в комнату, они оба посмотрели на меня.

Два человека, моя любовь к которым была безгранична.

Последние десять минут дома, за которые я нервничала больше, чем за всю свою жизнь, – и дорога в аэропорт. Сплетения рук, влажные дорожки на щеках. Салон самолета, и я наконец-то могу согреться.

Губы Артура нашли мой висок. С закрытыми глазами я нащупала его ладонь.

– Верь мне.

Я взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

Он улыбался.

Предложить немного подождать

Эпилог.

Я закрыла книгу и установилась на багровый дым заката. Прочитанная история оставила после себя лишь размытые впечатления, фокусируя мысли на другой истории, все еще не преданной забвению.

Дома стояла тишина. Я приподнялась и щелкнула выключателем, добавляя к ней густые сумерки. Стало будто бы еще тише и прохладнее. Я сидела у стены, поджав колени. Взгляд блуждал по предметам мебели, бессмысленно перескакивая с одного на другой.

На журнальном столике лежал скетчбук. Больше нет нужды его прятать. Я перелистывала страницы слишком часто, настолько, что могла больше не заглядывать под обложку со следами акварельных пятен: я помнила все линии наизусть.

Улыбка, поджидающая в морщинках глаз.

Каменные скулы.

И напряженные уголки губ в минуту смятения.

Больше я никогда не видела его растерянным или взволнованным, как в тот день у секвойи. Я не видела его вообще. Больше он никогда не называл меня по имени. Ответом на звонки был ровный голос, прерывающийся молчанием. И со временем я перестала звонить.

Кто-то скажет, что надежда еще не потеряна, кто-то – что глупо было не рискнуть. Но это мой выбор. Сожалела я о нем или нет, дорогу назад было уже не найти.

Артур не нашел во мне то, что искал. Я могла поделиться с ним лишь своей жгучей неуверенностью в силуэтах будущего. Принуждение не было одним из его методов. Может, огонек чувств еще не потух в нем. Но огонек разума, отрезвляющего, разочарованного, никогда не погаснет. Финляндия жила без меня. А я могла жить без нее.

И, наверное, без него.

Это то, что сейчас происходит. Забываясь в повседневных заботах, я все дальше уплываю от тех летних дней, день за днем, месяц за месяцем.

От себя прежней я отличаюсь лишь одним: я больше не рисую.

Незаметно уйти

32.

– Подождите. Не надо.