Вершина. Сага «Исповедь». Книга четвёртая

«Он бы ещё легавых взял!» – подумал я и, приглядевшись, увидел, что недалёк от истины, собак было много и все породистые, холёные, так сказать, на один клык тем монстрам, с которыми нам предстояло встретиться. Но как отвлекающий манёвр вполне могут сойти!

День предстоял «весёлый». Подкрепившись, мы отправились к падре. Я хотел его проведать. Амато, как тень, неотступно следовал за мной, молчаливый и погруженный в свои переживания. Открыла дверь, утирая слёзы, всё та же женщина.

– Что-то случилось?

– Господин священник умирает, – ответила она и пригласила нас жестом войти.

Венченце и на самом деле выглядел скверно: пылающее лицо, покрытое испариной, тёмные круги под глазами, потрескавшиеся до крови губы. Его терзала тяжёлая лихорадка, но он находился в сознании.

– Это Вы, Эрнесто, – простонал он, – видите, Господь всё же решил меня призвать на службу в миры иные.

– Не говорите так, святой отец! – я посмотрел в его глаза ещё раз, но и при дневном свете они были тёмно-карими, никакой таинственной синевы.

– Люди захотят сжечь моё тело. Не препятствуйте им. Они побоятся, что я обращусь в волка, если этого не сделать.

– Чушь и суеверие!

– Пусть, но так им будет спокойнее. Скажите своей жене, что я был тронут её подарком, так же, как и встречей с ангелоподобной донной. Берегите её! Душа Патриции прекрасна, и она искренне любит вас, – он закатил глаза, и его лицо исказилось от боли.

Я взял его за руку, потому что не знал, как ещё выразить моё сочувствие.

– Общение с вами с самого начала показалось мне судьбоносным… – продолжил падре, – я погружался в необычное состояние и меня переполняли странные чувства.

Цвет его глаз снова начал меняться, приобретая синий оттенок.

«Эделина, ты?» – спросил я чуть слышно.

«Нет», – ответил бархатный голос в моих мыслях, вызвав дрожь, пробежавшую по телу.

«Кто бы ты ни был, помоги ему!»

«Я за этим и пришёл».

Отец Венченце преобразился в лице, словно благодать сошла на него свыше и прекратила страдания.

– Благословляю вас на этот бой! «Не убий» – не значит «не защити»! Господи, помилуй! – падре поднял руку и благословил нас.

С макушки головы до пят прошла теплая волна.

– Спасибо, отче.

Глаза у него были столь глубокого и насыщенного цвета, что стало не по себе.

Последний выдох. Погас свет жизни. Рука беспомощно упала…

Меня душили подступившие к горлу слёзы, но я не выпустил их наружу. Сложив руки отцу Венченце на груди, закрыл ему веки. Тело, ещё теплое и такое молодое, покинуто душой, храм опустел. Лицо покойного выражало умиротворение. Страдания закончились, путь земной завершён. Но скольким людям будет его не хватать! Мир осиротел и уже никогда не будет прежним.

Амато обнял меня за плечи:

– Он своё отмучился. Пойдём!

Целая толпа народу с оружием в руках ворвалась в помещение. Агрессивно настроенные мужики остолбенели.

– В самом деле преставился?!

– Похоже, что так…

– Может для надёжности пронзить осиной?

– Оставьте умершего! – я с трудом сдерживался.

– Эрнесто, вспомни его слова, – тихо шепнул Амато, вытаскивая меня за руку. – Он уже свободен, а им так будет лучше.

Крестьяне расступились и дали нам пройти. Уже через несколько минут во дворе был сооружён костёр, на который взвалили ещё не остывшее тело священника, пронзённое деревянным колом в сердце, и подожгли.

– Господи, в каком мире мы живём!.. Чем мы лучше зверей? Этот человек умер, потому что спасал их жизни… Чтобы они потом с кольями и мечами пришли его убивать, а после сожгли на костре останки?! Дикий тёмный народ, плебеи!

– Не убивайся ты так, он выполнил свой долг и с честью отправился к Творцу. Прекрасная смерть! Не всем так повезёт, – Амато посмотрел на меня с любовью, – а нам пора в бой, чтобы истребить это поганое волчье племя! Нет ничего лучше для воина, чем сражение с достойным противником! Нам некогда горевать. Все уже в сборе…

Часть 3. Глава 9

Останки падре ещё не догорели, а человеческое воинство уже двинулось на волчье. Шли тихо, чтобы не спугнуть, вооружившись кто чем мог: мечами, копьями, ножами, стрелами. Цель одна – убить как можно больше волков, ослабить стаю, заставить их уйти. Факелы наготове, трупы решено сжечь.

Стая продвинулась в сторону поселения, где ждали нас Патриция и наши люди, сердце сжималось от страха за них. Нам повезло: волки не успели напасть на городишко. Мы их опередили. Первыми среагировали собаки и кони, вовремя предупредив людей об опасности. Джюсто пришлось закрыть глаза, чтобы обезумевшее от страха животное не понесло, точно так же поступили и с остальными лошадьми, чтобы оставались послушными.

Первая кровь заалела на снегу. Волки разорвали отчаянную белую собаку, бросившуюся навстречу верной гибели. Вначале полетели стрелы, а потом люди бросились в бой, настигая серых, кто как мог. Завязалась жуткая борьба не на жизнь, а на смерть. Люди, кони, волки, собаки… всё перемешалось между собой. Каждый бился за своих родных и детей. Не успевали вытирать мечи от крови. Клыкастые окровавленные пасти валялись повсюду, внушая ужас своей численностью.

Амато всё время держался рядом, как Ангел-Хранитель, прикрывавший меня крылом. Волки, настигнутые людьми, падали, устилая окровавленную землю. Кто-то бился до конца, яростно и бесстрашно, часть стаи спасалась бегством.

Сначала я даже не сообразил, что происходит: среди волчьих туш, поваленных на землю, появлялись человеческие тела.

«Неужели у нас такие потери?! Не может быть, – мелькнуло в голове, – или всё-таки стоит поверить преданиям?» Я нагнулся над одним из мёртвых. По виду человек – крестьянин, но он погиб не от битвы с волком, а от руки человека: в груди стрела. А вот и следы укусов, свежие, но уже зажившие…

Это открытие сразило меня наповал. Амато смотрел на это всё с не меньшим потрясением.

Когда битва была окончена, стали собирать тела в кучи: человеческие отдельно, волчьи отдельно. И тех, и других предали огню. Вонь от горящих останков ещё долго преследовала нас… Всех раненых отвели в отдельный сарай для лечения, но держали под стражей. Дальнейшая участь этих людей мне не известна.

Мы вернулись в деревню. Женщины оплакивали тех, кто не вернулся, но их оказалось немного. Гораздо меньше, чем тел, откуда они там взялись? Это не выходило из моей головы. Но точно никто не мог подсчитать разницу, потому что люди были из разных мест. К тому же, страх не позволял никому открыто говорить об этом.

– Всё ерунда и предрассудки, говоришь? – сказал Амато и посмотрел на меня с усмешкой. – Зачем мы вернулись?

– Я должен забрать останки Венченце, чтобы отвезти их его родным.

На пепелище нашли обгоревшие кости и собрали то, что смогли. Лучше всего сохранился череп. Жуткое зрелище! Но это был мой долг. Я думал про Эделину. Ведь тогда я даже не позаботился о том, чтобы похоронить то, что от неё осталось… Слёзы застилали глаза, в горле гарь настолько, что стошнило. Амато терпеливо ждал, пока я приду в себя, принёс воды в ведре, чтобы мы смогли умыться. Он был бледен и молчалив. Слишком долгий и изнурительный выдался день.

К нам подошёл синьор, вырядившийся как на королевскую охоту. Теперь его дорогой наряд был изрядно потрёпан и тёмен от запекшейся крови.

– Разрешите представиться, граф Роберто Доминико Капорали!