Вершина. Сага «Исповедь». Книга четвёртая

От его слов все замолчали, образовалась просто звенящая тишина.

– Голодный человек не менее опасен, – мой друг имел в виду именно это.

Все снова оживлённо заговорили и больше не обращали на нас внимания. К нашему столу подошёл мужчина средних лет, почти лишившийся зубов, с уже раскрасневшимся от выпитого лицом:

– Вы тоже будете участвовать в охоте?

– Непременно, – ответил я, – такие многочисленные стаи опасны для всех. У нас есть близкие и родные, их нужно защищать. Много народа тут собралось?

– Полсотни взрослых мужей, не считая подростков.

– Негусто.

Вчера отец Венченце ещё три семьи вывез, правда добрались не все.

– Он ещё здесь?

– Да, синьор, он в соседнем доме расположился. Досталось бедняге, говорят, отбивался от волков кнутом, только всё равно покусали твари. Им без разницы, священник перед ними или нет. Кровь у всех одинаковая на вкус.

– Ты откуда знаешь? – спросил Амато. – Пробовал?

– Слава Богу, не довелось, – мужчина бесцеремонно сел рядом, даже не спросив позволения. В другое время и в другом месте я бы возмутился такой фамильярности, но не сейчас. Всех нас объединила одна общая опасность, и мы стали своего рода стаей, без титулов и без церемоний сплотились ради того, чтобы покончить с кровожадными убийцами.

– Я должен его повидать!

Амато, вздохнув, отодвинул в сторону тарелку с чечевицей заправленной оливковым маслом с перцем.

– Когда выступаем?

– Завтра с рассветом, все ждут господина Капорали с людьми. Их поместью тоже крепко досталось.

– Не проводишь нас к священнику?

– Не боитесь к нему идти? У нас укушенных волками побаиваются. Говорят, сами они могут зверем стать.

– Ерунда всё это, страшилки для детей. Только бы заразу не подхватил! – необразованные люди готовы верить в любую чушь.

Он провёл нас к дому, где расположился падре, я подал ему монету, работник сразу же оживился. Выпить ещё вина сегодня никому не помешает, кто знает, скольких не досчитаются завтра…

– Эрнесто, а ты слышал про оборотней?

– Тьфу ты! И ты туда же, Амато! Крестьяне развлекаются такими историями перед сном. Не нужно во всё верить! Ты же образованный человек!

– А я вот подумал, может, поэтому стая такая большая?

– Ага, и ночью к ней присоединится святой отец! Амато, не забивай себе голову всякой дурью!

Молодая женщина, отворившая дверь, оценила нас взглядом и сразу же поняла, что перед ней господа.

Поклонилась и провела в комнату Венченце. Он лежал на кровати, руки и ноги были замотаны чистой белой тканью, но сочились кровью.

– Раны я обработала, а дальше на всё воля Божья, – грустно сказала женщина и, ещё раз поклонившись, ушла.

– А, это Вы, Эрнесто! – Венченце попробовал приподняться, но не смог. – Что Вы делаете в этих краях, неужели и до нас дошла беда?

– Не знаем, – я горько вздохнул. – Мы встретили волков по пути к Вам.

– Господи, спаси и сохрани! Как же вам удалось вырваться?

– Повезло с лошадьми… Вижу, сильно Вам досталось.

– Пока жив, – мы встретились глазами.

Показалось или нет? Может быть, освещение слабое. Горело всего несколько свечей, но глаза его стали обычного карего цвета, такие же, как у сестры.

Я присел на скамью рядом с кроватью и протянул к нему руку, прикосновение ничего необычного не дало. Передо мной лежал раненый человек из обычной плоти и крови.

– Патриция просила передать Вам это… – я достал из-за пазухи небольшое украшение из драгоценных камней. Примите на память и в благодарность за исцеление, которое принесли Ваши молитвы.

Он посмотрел на меня с интересом, но ничего не сказал, взяв украшение, зажал в ладони, подержал и вернул обратно.

– Драгоценности мне ни к чему, спасибо. Со мной последнее время странные вещи происходят. Словно я внезапно засыпаю, но при этом продолжаю ходить, разговаривать, молиться… Будто разум покидает меня, и мною руководит кто-то другой. С Вами не случалось такого?

– Нет, отец Венченце.

– Всё когда-то бывает впервые, – он устало закрыл глаза.

– Я могу Вам чем-то помочь?

Он снова посмотрел на меня:

– Помолитесь, чтобы Бог спас этих людей и помогите им. Жаль, я так многого не успел!

– Вы же спасли несколько семей, пострадали за них. Теперь нужно только поправиться и продолжить борьбу за души. У Вас это прекрасно получается! Жена моя будто воскресла. Я благодарен вам всем сердцем.

– Передайте ей, что она сама – чудо! И ступайте с Богом, боль становится невыносимой, – он перекрестил нас перевязанной рукою. – Храни, Господь, во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Мы вышли, над деревней светила полная Луна, зловеще поглядывая на нас бледным ликом. Едва мы отошли немного, из комнаты донёсся крик, и он не предвещал ничего хорошего. Амато молчал, я тоже. На душе было тяжело. В ту ночь мы спали рядом, его присутствие успокаивало меня. Старался не думать о плохом, но это сложно. Забытьё в ночь перед охотой было коротким. Я помолился за отца Венченце и за нас всех, а также вспомнил матушку, Эделину и Филоретту, мою любимую Мичелэнджелу, Анастасио… Мне нужна была их поддержка и покровительство. Нас ожидала нелёгкая схватка с сильным и свирепым противником.

Часть 3. Глава 8

Утром очнулся, потому что почувствовал чей-то взгляд и ощутил близкое дыхание. Чёрные глаза Амато обожгли мне душу.

– Прости, мой господин! – мучительно выдавил он из себя и отступил на пару шагов. – Я всего лишь хотел разбудить, пора собираться.

Странные, непонятные мне чувства, на которые я никак не могу ответить, ведь неприятна даже сама мысль о таких отношениях. А он с этим живёт и, наверное, страдает от неразделённой любви. Чисто по-человечески мне его жаль. Но Амато и жалость несовместимы. Поэтому лучше всего сделать вид, что я ничего не заметил.

Дом оживал, наполняясь звуками, люди спешили поесть, утолить жажду, перекинуться парой слов. Прибыли те, о ком вчера упоминал крестьянин. Синьор из знатной семьи, вырядился, как на королевскую охоту.