Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

– Откуда ты знаешь? – спросил Реми, натягивая штаны, – Отец говорил, что посидят, как положено.

– Что-то пошло не так. Сердцем чую.

И только успели они всё прибрать, как дверь распахнулась. Отец был в ярости, а Адриан с трудом скрывал своё довольство.

– Это ж надо! Отказалась жить в моём доме! Пусть, говорит, жених с ними живёт, как альфонс, как содержанец! Где ж это видано! Не бывать этому, пока я жив!.. – отец выругался и сплюнул на пол. – В общем так, Адриан, коль не изменят они своего решения – разрываем помолвку. Пусть ищут себе другого жениха. А тебе дом построим, пусть потом локти себе кусают! Ничего, двоим сыновьям построили, и тебе поднимем! Что притихли, голубки? – он перевёл взгляд на младшего сына, – Ваша песенка спета, буду с вами свой век доживать.

Адриан посмотрел на Жюзьен глазами побитой собаки, если бы он мог, то, не задумываясь, поменялся бы с Реми местами, не нужен ему ни дом, ни невеста с приданым. Только бы быть сейчас рядом с ней и, как младший брат, держать за руку…

Развели огонь, поели, да и спать пошли по своим местам, утро вечера мудренее.

Ещё до рассвета Жюзьен встала и пошла к любимой коровке, её мутило даже от запаха парного молока, но нужно было кому-то это делать, одна она женщина теперь в этой семье.

Дверь за спиной хлопнула и Жюзьен замерла, даже не оглядываясь, она почувствовала взгляд Адриана, её пожирающий и безнадёжно болезненный. Она не остановилась, продолжая доить. Коровка посмотрела на вошедшего и, нервно переступив, стукнула задним копытом об землю.

– Ты рано встал, Адриан, мог ещё поспать…

– Спиной видишь, Жюзьен, – удивился он, – не спится мне, глаз всю ночь не сомкнул. Нам нужно поговорить!

Жюзьен согласно кивнула в ответ:

– Нужно.

– Это – мой ребёнок, ведь так?! Не спала же ты сразу с двумя братьями?! С Реми это случилось позже, иначе бы я заметил.

– Да. Это так, – Жюзьен напряглась и отпустила бедное вымя, потому что руки её не слушались и причиняли коровке неудобство.

– Ты, по-прежнему, хочешь быть с ним?

Она повернулась, вытирая руки о фартук.

– Только с ним.

– У меня нет ни единого шанса тебя переубедить? Ребёнку нужен настоящий отец!

– Реми будет ему хорошим отцом.

– А как же я? Как я буду жить и смотреть на своё дитя, которое будет звать меня дядей?! Разве это правильно, Жюзьен?!

– Если ты скажешь правду, мне придётся уйти.

– Я бы смог тебя защитить, я бы отстоял наше право быть вместе.

– Нет, Адриан. Без него мне жизни не будет. Ты – хороший, добрый человек, ты не выдал меня, но… сердцу ведь не прикажешь! Смирись с тем, что есть.

– Не могу. Света белого не вижу. Радость позабыл. Никого не замечаю, ничего не хочу, хоть в петлю лезь!

– Прости меня, не знаю, как так вышло, слабость на меня тогда какая-то напала, нужно было тебя остановить, да не смогла. А теперь уже ничего не воротишь и не исправишь, нет. Люб он мне, всем телом, всей душою прикипела я к нему. Прости меня, Бога ради!

– Тогда помоги мне! Ты же можешь, сделай какой-нибудь заговор, отврати от себя, дай позабыть…

– Если бы это было так просто, Адриан, я не знаю, как тебе помочь, но я постараюсь что-нибудь придумать. Только не выдавай меня, ты ведь любишь Реми, побереги его! Не за себя боюсь, за него прошу, не разбивай наше хрупкое счастье. А я буду благодарна тебе до гроба!

– От меня он ничего не узнает. Ты хорошо тогда мозги вправила, жаль, что до сердца не добралась. Его ты вскипятить не умеешь? Дай руку! – он взял её ладонь и, распахнув рубашку, приложил к своей груди. – Вырви его, останови! Нет мочи терпеть. Люблю тебя больше жизни!

Жюзьен, и вправду, ощутила нежную мышцу в своей ладони, она пульсировала, перекачивая горячую кровь. Достаточно было представить, что она сжимает её, и тогда…

– Нет! Я не сделаю этого. Ты будешь жить и ещё обязательно станешь счастлив! Обещаю! Найди себе невесту, и я сделаю так, что вы полюбите друг друга!

– Мне и кобыла – невеста, какая разница кто, если не ТЫ. Один поцелуй, Жюзьен, всего один на прощание…

– Уходи вон! – Жюзьен вытолкала его за дверь хлева и дождалась, пока стихнут шаги.

Она всё ещё ощущала его сердце в своей ладони, и это будило в ней древние, дикие воспоминания: когда-то, очень-очень давно, она непременно бы уничтожила его, забрав себе всю мощь бессмертной души жертвы. Верховная жрица умела это делать и неоднократно использовала страшный ритуал, лишая жизни тех, кто был в её власти. Когда это было и где? О том память веков умалчивала, но знание оставалось, тихо притаившись без надобности до этой самой поры.

ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 1

Ей стали сниться странные сны, неведомые страны, люди в дорогих одеждах, четырёхугольные строения, к небу сходящиеся в одной точке, и со всех сторон образующие треугольник. Она служила неведомым богам, говорила на другом языке, совершала чудовищные обряды, читала заклинания, объявляла волю Богов смертным… Словно кто-то пытался напомнить ей о древней сущности, разбудить тёмную силу похороненную под толщей прожитых жизней и воплощений. Жюзьен просыпалась и шла доить корову, кормить поросят, убирать курятник, а в голове ещё звенел каскад барабанов и песнопения давних времён. Затем она готовила еду, от запаха которой по нескольку раз убегала за сарай и её выворачивало наизнанку, из-за чего блюда нередко подгорали. Но мужчины ели и не жаловались, видя страдания беременной и сочувствуя ей каждый по-своему.

Приготовления к строительству шли полным ходом, и всё чаще Реми был вынужден целыми днями пропадать на работе, а по вечерам уже еле волочил ноги. Все уставали. Всем было нелегко. Жюзьен часто вспоминала Катарин и обливалась слезами, именно сейчас ей так не хватало материнской любви и ласки, женского доброго слова и совета. Помолвку Адриана расторгли, о другой свадьбе и думать было нечего – все заработки семьи уходили на строительство нового дома. Решили тайно обвенчать молодых безо всяких гуляний. Это в деревне не приветствовалось и считалось позорным, но Ронан плюнул на всё. Разозлившийся на Гиёма и его семейство, он предпочёл поднять сыну дом, нежели следовать установленным традициям. Это не обеляло честь невесты и жениха и уж точно никак не могло облегчить им жизнь среди земляков, но зато перед Богом они становились мужем и женой, и дитё, во чреве растущее, считалось законным.

Молодые не роптали и ни на что не жаловались. У Жюзьен даже не было свадебного наряда. Надела самое добротное из трёх имеющихся, вплела в куаф белую розу, взяла за руку Реми, одолжившего костюм у брата, так как своего не имел, и пошли вчетвером в церковь.

Ронан не испытывал особенной радости, не такой жизни и венчания он сыну желал, но раз уж так вышло, куда деваться-то?! Адриан, так и вовсе понуро смотрел на всё происходящее, ему ещё и пришлось быть им свидетелем. Нужно отдать должное, парень всё выдержал со смирением, хотя далось ему это не просто. А потом был обычный семейный ужин, Жюзьен же и приготовленный, никаких подарков и длинных речей. Мужчины выпили на троих бутылку яблочной самогонки и все отправились спать. С одной лишь разницей – теперь у молодых была двуспальная кровать, на которой раньше спал Ронан с Катарин. На законных правах прикрыв за собою дверцы, молодожёны тесно прижались друг к другу и заснули.

Адриану было не до сна. Он прислушивался к каждому их движению, вдоху и выдоху, ему всё мерещилось, что там Жюзьен и Реми предаются супружеским утехам и его воображение рисовало красочные картины, от которых хотелось убить их и покончить с собой.

Утром, перед самым рассветом, Жюзьен пошла по обыкновению в хлев, и он, истерзанный ревностью и бессонницей, поплёлся за нею.

– Как ночь прошла? – не поздоровавшись, грубо спросил Адриан.

Корова занервничала, её всё больше раздражал этот человек. Она даже пыталась теперь его всякий раз лягнуть, когда он вёл её на поле, ведь после его появления во время дойки, руки Жюзьен становились напряжёнными и невольно причиняли ей боль.

– Хорошо прошла. Ты желаешь увидеть простынь? – съехидничала Жюзьен.

– Свою невинность ты мне отдала и в чреве твоём зреет мой плод, – таким же тоном ответил Адриан.

– Что хочешь? – Жюзьен отпустила бедную корову и подошла впритык к своему мучителю, её глаза горели огнём, в ушах ещё звучал гул медных труб, возвещавших прибытие фараона. И то, что происходило в реальности, всё больше начинало её раздражать.

– Ты обещала помочь, так сделай же что-нибудь! Если уж сам я ни на что не годен!

– Невесту выбрал?

– Выбери сама. Не могу смотреть на ваше счастье.

– Да уж, счастья – полные карманы…

– Ты отняла у меня право отцовства!