Надежда Черного Круга

– Мы договаривались об иной награде, – проговорила она довольно зло. – Где мой идеальный мужчина?

Тяжелое молчание повисло в зале. Наконец Немира разомкнула губы:

– Видишь ли, Виталия, Дарьен Миленион, да возродится вновь его душа, мог обещать тебе все, что угодно. Выполнить свою задачу до конца ты должна была, умерев, а где видано, чтобы мертвецы требовали возвращения долгов?

– Иными словами, – осуждающе произнесла Вита, – вы меня кинули.

– Дарьен схитрил. А как бы ты поступила на его месте?

– Не заговаривайте мне зубы! – взорвалась она. – Пусть Дарьен не собирался выполнять свое обещание, но все вышло по-другому. Он мертв, а я жива. Договор засвидетельствован вашими собственными богами, и я требую его исполнения. Ты преемница Дарьена, Немира – с тебя и спрос.

– Виталия, пойми нас. Твое требование исполнить невозможно.

– Вы отказываетесь? – гневно уточнила она.

– Мы не в состоянии удовлетворить тебя по объективным причинам. Такого мужчины нет среди людей.

Вита хмыкнула. Дура, дура. Купила кота в мешке, клюнула на крючок, развесила уши…

Ладно, нет так нет. Она даже испытала некоторое облегчение. Есть мужчина, которого она уже любит – чего там лукавить? Она может к нему вернуться. Он, конечно, не идеал, но с нее хватит и первого приближения к идеалу.

– Хорошо, – сказала она. – Вы сделаете для меня кое-что другое. Вы найдете одного человека. Его зовут Дэн Ши.

Ей показалось, что из горла Немиры вырвался непроизвольный стон.

– Извини, – проговорила колдунья. – Пять дней назад он был казнен на корабле ВМС США по обвинению в использовании ядерного оружия в пиратских целях.

У Виты сердце ухнуло вниз.

– Казнен? Что с ним сделали?.. Нет, не говорите. Оживите его, и мы будем в расчете.

– К сожалению, мы здесь бессильны, – в тоне Немиры действительно слышалось сожаление. – Мы не можем оживлять мертвых.

– Что вы вообще можете? – заорала она. – Липовые колдуны, обманщики, жулики! Вы годны только на то, чтобы надувать таких, как я, кто делает за вас всю грязную работу! Будьте вы прокляты!

Голос ее сорвался. Она с ненавистью плюнула под ноги и пошла к дверям. Дэн… Смелый, сильный, остроумный, ласковый, заботливый – почему она не оценила этого тогда, почему грезила о чем-то большем? Боже, неужели она была так глупа, чтобы не понять, что он подходит ей лучше всякого абстрактного идеала? У нее трясся подбородок. Поздно теперь думать об этом. Он погиб из-за нее. Опять! Зачем судьба заставляет ее второй раз переживать потерю самого важного в жизни человека? Разве мало ей было первого? Разве она должна вечно платить по одному и тому же счету?

Она прислонилась лбом к прохладному косяку. Эти проклятые маги взвалили все на ее плечи, а сами смотрели со стороны. Их руки чисты. Все делала она, Вита, и ей расплачиваться. Почему так все устроено? Это несправедливо! Пусть эти колдуны возмещают ей ее потери! – но они не могут, они ни на что не способны… Вероломные ублюдки.

Она обернулась в дверях, и лицо ее было страшно:

– Вы еще заплатите по нашему договору. Я не знаю, как, и не знаю, когда – но попомните мои слова: вы заплатите!

14. Зеркало

Столовая зала замка Хешшираман была скупо освещена свечами, гардины закрывали раннюю темноту за окном. Перед Витой стоял стакан, и он снова был пуст. Духи, витавшие в воздухе у стола, излучали ауру неодобрения, но Вите было плевать. Пусть обижаются, что она предпочитает создаваемым ими деликатесам и тонким винам брутальную водку. Дорогими винами не напьешься, а у Виты была именно такая цель. И она находилась где-то близко к финишу. Она откинулась на спинку кресла, а столовая зала мерно колыхалась вокруг, периодически расплываясь, словно она, страдая близорукостью, зачем-то снимала очки.

Она с трудом подняла голову и, уставившись на свое отражение в большом зеркале, висящем на противоположной стене, ткнула в него указательным пальцем.

– Ну ты, дура, – обратилась она к себе без малейшего пиетета. – Кинули тебя, как последнюю лоханку… – она призадумалась, верно ли образовала женский род от слова «лох», и мотнула головой. – Как лошку последнюю!

Отражение тоже мотнуло головой, и Вите показалось, что оно с ней несогласно.

– Проклятые маги, – проворчала она. – Ни за что теперь не стану с ними связываться. Никогда. К Файке – ни ногой, – в глубине души зашевелилось понимание, что это вряд ли: слишком уж тесно они с Фаей связаны, и она поправилась: – Во всяком случае, никаких больше колдовских приключений, упаси господи!

Она погрозила пальцем зазеркальной Вите, а та в ответ погрозила пальцем ей. Вита оскорбилась:

– Это что же ты, интересно, имеешь в виду своим вот этим самым?..

На трезвую голову она, конечно, не стала бы болезненно воспринимать жесты собственного зеркального отражения и тем более выяснять с ним отношения. Но пьяную Виту как-то не очень и удивило, когда та, другая Вита, вдруг ехидно усмехнулась своему реальному двойнику и исчезла. Зеркало затянуло туманом, и сквозь молочную пелену стали проступать картины…

Воздух сгустился, затрепетала темная рябь, и минуту спустя из нее сформировалась мужская фигура. На вид мужчине было лет тридцать, не старше. Орлиный профиль, горящие темные глаза; слегка вьющиеся черные волосы, спадающие на плечи и спину длинной волной; стройное, но далеко не хилое тело, обтянутое чем-то вроде черного трико, расшитого блестками. Взгляд – властный, грозный…

Вита попыталась мобилизовать расфокусировавшиеся глаза и всмотреться повнимательнее, но неожиданно изображение смыла дымная пелена.

За окном Хешширамана все было затянуто дымом, через который просвечивало кроваво-красное око рассветного Солнца да языки огня. Пламя плясало на стенах древних башен. Замок содрогался и трещал по швам. Башни, черные от копоти, рушились одна за другой. Вот обвалились стены Бетреморогской башни, обнажая чудовищную черноту, от которой веяло смертельным холодом. Овеществленная Тьма, клубясь, начала растекаться по котловине…

Нет, чуть не вскрикнула Вита, но зеркало милосердно затуманило Флифа.

Черноглазая темноволосая женщина в фиолетовом и юноша той же масти, черноусый красавец-джигит, разве что без коня, сражались. У нее было больше силы. Но он был более изобретателен, использовал неожиданные приемы, позволяющие пройти сквозь защиту, призывая и свет, и тьму, и жар, и хлад, и камни, и воду… Стены здания пылали, как картонные, перекрытия рушились, и только незримый купол, воздвигнутый сражающимися, давал какую-то возможность выстоять под напором высвобожденной стихии. Фундамент трясся, треща и ломаясь, воздух был напитан озоном от электричества, волосы торчали дыбом, и на их концах плясали голубоватые огоньки святого Эльма. Тени и свет менялись местами, дрожали, боролись между собой и друг с другом…

Вите показалось, что изображение сопротивляется, уступая место туману очень неохотно. Он то наползал с краев, то отступал, постепенно отвоевывая пространство зеркала. Вот уже заволокло почти все… И в этот момент женщина из зазеркалья выпустила разряд из пальцев прямо Вите в лицо.

…Вита тупо посмотрела на бутылки под столом. Неужели это все я?.. Как-то не верилось. Тем более что она была совершенно трезва. Даже не как стеклышко – как хрусталь. Только виски слегка покалывало.

Она встала, прошлась по зале, подошла к зеркалу. В нем отразилась молодая женщина двадцати трех лет с серо-стальными глазами, короткой соломенной стрижкой и мечом на поясе. Вите вдруг захотелось задать отражению какой-нибудь идиотский риторический вопрос, но она вовремя прикусила губу. Что с ней было? Кажется, она что-то видела в этом зеркале.

Вита не сразу заметила черную черту на отраженной в зеркале стене. Она обернулась, посмотрев на стену в яви. Конечно, никакой черты там не было. Эдакое безобразие в волшебном замке, где за порядком следят неутомимые духи, просто невозможно. Вита снова всмотрелась в зеркало. Грязь? Она потерла черточку и поняла, что оказалась на месте ребенка, который пытается достать игрушку с экрана телевизора. Черта была там, в зазеркалье. Черная, выжженная электрическим разрядом полоса на стене чуть-чуть выше ее, Витиной головы.

Ё-моё!

Может, ей бы удалось припомнить ускользающие сюжеты, попытайся она сделать это раньше, сразу после того как она проснулась… нет – очнулась… Но помнила она лишь одно – бьющий из зеркала прямо в лицо разряд. Кто его послал? За что? Мысли путались. Что она сделала перед тем, как зеркало стало показывать ей картины? Какие слова сказала? Можно ли это повторить? Она была уверена, что открывшееся в зеркальном отражении очень важно для нее, что все это непосредственно ее затрагивает. Но все, чего она добилась мучительными попытками вспомнить – раскалывающая голову боль в висках.

Она потянулась было к бутылке, но остановила руку. Хватит топиться в выпивке. Если верить зеркалу, у нее есть дела на этом свете, пусть она и не в состоянии точно припомнить, какие. Ну, по крайней мере одно: выяснить, что именно показало ей отражение. И, по-видимому, сделать это можно, лишь прожив долгую и насыщенную жизнь.

Она поморщилась и погладила рукоять меча. Что ж, будем надеяться, подарок Дэна поможет ей в этом.

Вита набросила на плечи зимнюю куртку и шагнула в морозные сумерки. Где-то там ждет ее Димка. Интересно, он уже успел соскучиться? А может, обиделся, что она так неожиданно исчезла? Она вернется, а он закатит скандал? Странно, даже мысль о скандале ее не поколебала. Пусть Димка и не идеал, но он любит ее по-своему. А идеал… чертовы колдуны правы, в жизни идеалов не бывает. И, наверное, это к лучшему. Скорее всего, идеал был бы столь же ужасен, как абсолютное Добро, на поверку оказавшееся ничуть не лучше абсолютного Зла. Идеалы хороши для того, чтобы на них ориентироваться, и больше ни для чего.

Призрачный замок Хешшираман растаял за Витиной спиной.

1992-1994