Надежда Черного Круга

– Почему бы и нет? – она добавила коньяку. – Дело сделано, Соа убралась.

– Но Флиф остался.

– О-ох! – взвыла Вита, болезненно сморщившись. – И сегодня последняя ночь!

Ей так хотелось напиться, залечь в теплую ванну и дремать там, пока не остынет вода, а потом перебраться в спальню, на мягкие нагретые простыни, и забыться до утра сном без сновидений… Но увы – она была Тюремщицей Флифа, и ей оставался лишь краткий отдых перед шабашем, а после – поединок с Пожирателем Душ, который неизвестно чем еще кончится. Она помнила мельчайшие детали прошлого раунда их схватки, состоявшегося почти пять лет назад. Она помнила, какой это было мукой и каким немыслимым усилием далась ей победа. И она боялась. Только этого она и боялась по-настоящему. Ее даже подташнивало от страха. Господи, что угодно, только не это! Я больше не хочу! Почему бы кому-нибудь другому не взять на себя этот крест? Ведь не сошелся же мир на ней клином!

Она откинулась в кресле и скосила глаза на горящий камин. Синее светлое пламя колыхалось лепестками. Впервые она обратила на это внимание. Газ. Секундой позже обнаружился прикрытый гардиной баллон. Тоже мне, колдовской замок. Она вздохнула. Фаирата Хешшкора Огненный Локон была, увы, слишком слабой колдуньей. Но все же колдуньей, в отличие от Виты. И у нее, в конце концов, имелся могущественный защитник.

– Фая, – медленно произнесла Вита, вертя на пальце тяжелый перстень. – Пожалуй, ты была права, когда говорила, что твоя драгоценность должна принадлежать тебе. Я отказываюсь от перстня Тюремщика Флифа в твою пользу. Возьми, – она сняла кольцо и быстро протянула его Фаирате.

Та отшатнулась с неожиданным ужасом:

– Нет!

– Ты же хотела носить это кольцо, – Вита внимательно посмотрела на нее. – Разве не так? Оно больше пристало колдунье, Фая.

– Нет, нет! – она задрожала. – Витка, не проси меня, умоляю. Только не я. Найди ему другого хозяина… если сможешь.

Вита начала было возражать, но тут же сомкнула губы. Фаирата боится. Она слишком слаба. Но ведь есть колдуны посильнее и потщеславнее. Она увидит их уже скоро.

Шабаш начался после обеда. Это собрание вовсе не походило на то грандиозное шоу, свидетельницей которого Вита была в Айфарете. Происходящее напоминало скорее производственное совещание. За столом обеденной залы Хешширамана восседали верховный маг Дарьен Миленион, несколько приближенных к нему колдунов и колдуний, Бэла Айанур в костюме безукоризненной белизны, Фаирата, на удивление хмурая. Вита села рядом с ней.

– Пришел последний день, – сказал Дарьен, – и я требую отчета. Справилась ли ты с Соа, Виталия?

– Да, – ответила она. – Я сделала все, что обещала. И я хочу кое о чем сказать, – она глубоко вздохнула и объявила: – Пять лет я была Тюремщицей Флифа, простая слабая девушка. Мне кажется, это неправильно. Я согласна с теми, кто говорил в Айфарете: разве непосвященная может выполнять такую обязанность? Она больше пристала магу. Я готова отдать перстень Тюремщика любому достойному из присутствующих.

Честно говоря, она ожидала, что поднимется лес рук: «Я!» Быть Тюремщиком – большая честь. Но колдуны что-то не торопились драться за перстень. Пробежал шепоток, за столом стали переглядываться.

– Бэла, не желаешь ли? – спросила Вита.

Черноволосая колдунья отвела глаза:

– Нет, это не для меня.

Вита переводила взгляд с одного на другого, и всякий раз, когда она встречалась с кем-нибудь глазами, тот спешил отвернуться и отрицательно покачать головой.

– Неужели никто не считает себя достойным? – бросила она вызов. – Вы ничтожества!

Хоть один да взорвется и примет перстень, думала она. Но ничего не изменилось. Разве что спины колдунов согнулись еще больше.

– Дарьен, – она повернулась к главному колдуну. – Неужели и ты, сильнейший из черных магов, сидишь в нерешительности? Возьми перстень, Дарьен!

– Нет, я не возьму его, – проговорил он, и ни толики оправдания не слышалось в его голосе, а лишь раздражение и возмущение. – Я не возьму его потому, что ты должна делать эту работу сама. Слишком легко ты забыла о своих обязательствах.

– Мои обязательства? – переспросила Вита. – Я уже выполнила их. Я бралась изгнать Соа, и она ушла. Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду наш договор, девочка с короткой памятью, – без тени улыбки произнес француз. – Боги Черного Круга, Айанур и Миленион засвидетельствовали обязанности обеих сторон. Твой долг – заключить Флифа в башню на веки вечные, и эти слова слышали боги.

– Я не соглашалась на это, вы произнесли слова договора, не обращая внимания на мой протест!

– Тем не менее они произнесены, и никто из нас не волен их нарушить.

12. Битва в полнолуние

Сволочи, думала Вита, стоя на холодном ветру перед Бетреморогской башней. Горазды загребать жар чужими руками. Только одно могло примирить ее со сволочным устройством мира: утром ее ждет награда. Только это удерживало ее от бессильной яростной ругани, пока она собиралась.

Она долго сомневалась, брать ли с собой меч. К чему сталь в битве, где значение имеет сила воли, а не физическая сила? От меча не ожидалось никакой пользы, а он был тяжел. Вита помнила, какой свинцовой тяжестью наливались руки. Есть ли смысл отягощать себя лишним грузом? Она почти решила оставить клинок под матрацем, но в памяти всплыло наставление Дэна Ши: «Никогда не расставайся с оружием». Она вспомнила его, и губы невольно разошлись в улыбке. Замечательный мужчина… Не время, одернула она себя. Делай свое дело, и у тебя будет парень еще лучше.

Меч она все-таки взяла. Засунула в сапог, за высокое голенище, чтобы руки оставались свободными. Руки ей понадобятся для другого.

Высыпали звезды. Луна горела ярким фонарем, и в ее свете бесплотная чернота, шевелящаяся внизу, казалась еще более черной. Вита вдохнула морозный воздух и решительно шагнула навстречу Флифу, вытекающему гигантским потоком черного дыма из Бетреморогской башни.

Медленно, пугающе медленно переваливали клубы черноты через узкий проем окна, скапливались у подножия башни, загустевали, образуя огромное змеевидное нечто. Оно было больше гиганта Аррхха, и от него веяло слепой угрозой и холодом, проникающим до самого сердца, холодом, невозможным даже в эту морозную зиму. Он сковывал любое движение, в том числе и движение мысли. Он вымораживал душу. Вите уже приходилось видеть, как он это делает. Она ненавидела его, и ненависть давала ей силы.

Нельзя было ждать, пока Флиф сам начнет поединок. Его удары воли, заставляющие сердце и диафрагму замереть, могли оказаться смертельными, и тогда конец не только незадачливому герою, вышедшему против Пожирателя Душ, но и всему бытию. Вита подняла руку с перстнем.

Рука сопротивлялась, управляемая волей Флифа, многократно возросшей в ночь полнолуния. Стиснув зубы и не обращая внимание на струйки пота, бегущие по лицу, Вита медленно, но верно, сантиметр за сантиметром поднимала перстень Тюремщика. Только бы он не успел нанести свой парализующий удар, мерцала мысль на задворках сознания. Ей казалось, что она недопустимо медлит. Однако она уже выбивалась из сил. Она делала все, что позволяли ее жалкие мускулы и ничтожная решимость.

Ну же, сказала она себе. Не трепещи перед ним. Это просто тупая абстракция, злобная стихия, а не мыслящее существо. Она передвинула руку еще на сантиметр.

Есть! Флиф застыл, пойманный кольцом. Черные завихрения будто окаменели.

Второй раз в своей жизни, поддерживая левой рукой правую кисть, на которой глубоким синим огнем переливался камень в золотой оправе, Вита произнесла дрожащим голосом:

– Ты побежден, мерзкий Флиф. Возвращайся же туда, где ты должен находиться, светом полной Луны заклинаю тебя!

Ей вторил испуганный голосок:

– Я, Фаирата Хешшкора Огненный Локон, согласна вновь принести обет Тюремщика Флифа и в ознаменование этого клянусь… клянусь, – пролепетала она, – никогда не пить спиртного…

С фантазией у Файки было туговато. А с другой стороны, от какой еще мирской радости отказываться? Не от мужчин же! Подобного обета Фаирата была полна решимости избегать всеми мыслимыми силами. Ее мать, умирая, принесла именно такой обет за свою маленькую дочь, не умевшую еще говорить. Фае предстояло навек остаться девственницей. Ну и что хорошего вышло? Девчонка, ни сном ни духом не ведая о последних словах матери, ясное дело, не удержалась от того, чтобы испробовать взрослую забаву, и сразу начались проблемы… А если бы и ведала? Что значат какие-то туманные обеты, если тебе семнадцать, голова у тебя идет кругом, а рядом – потрясающий парень?

Лишь только отзвучали слова, звеня в холодном воздухе, Флиф задрожал. Как будто невидимая мясорубка скрутила его, выжала, разбила на мелкие черные капельки – крошечные вихрики, а затем налетела неслышная буря, подхватила их и унесла к Бетреморогской башне. И вокруг воцарилось спокойствие – словно и не было ничего…

Вита расслабленно опустила плечи. Всё. Наконец-то всё. Ноги едва держали ее. Она добрела до порога ужасной башни, села на заснеженные ступени. Вот и всё. Она прикрыла глаза. Только немного отдохнуть, минут пять, а потом подойдет Фая, отведет ее в комнату, напоит горячим чаем – и баиньки. А завтра – награда…

Странный шорох заставил ее с усилием распахнуть глаза. Снежное поле, совсем недавно темное и безлюдное, было заполнено колдунами и колдуньями. У цитадели стояли Бэла с Фаиратой, Фаирата отвернулась к стене. А по хрустящим сугробам к Вите шел Дарьен, и в руке его был меч.

Вита поднялась навстречу ему:

– Итак, я выполнила свое обещание.

– Еще нет, – мрачно оскалился Дарьен. – Ты заточила Флифа, но где гарантия, что Соа еще раз не захочет его освободить? Ты должна заточить его на веки веков.

– Ты смеешься, – вспыхнула Вита. – Это невозможно!

– Возможно! – ответил он хладнокровно и молниеносно взмахнул мечом.