Враг моего врага. «Песец»

– Тео, ты никогда не целовалась с мальчиками? – хихикнула Алмагуль.

Она обхватила себя руками.

– У меня есть муж. И я не стану целоваться ни с кем, кроме него.

– Му-уж? – вытаращила глаза Таня. – Да ты выдумываешь!

Теодора нахохлилась.

– Спроси у любого, кто видел мои документы. А можешь сама их посмотреть.

– Откуда у тебя муж-то?

– С Мересань. Это он меня оттуда вытащил. Да вы его видели, он меня привозил на экзамен.

Сара ахнула.

– А я думала, это твой папа!

– Папа погиб. Я же рассказывала, – с упреком напомнила Теодора. – И мама тоже, и два брата.

Папа не умел плавать. Вздыбившаяся земля выдавила их дом из себя и швырнула в невесть откуда взявшееся море. Мама плавать умела, но это ей не помогло, смявшиеся стены раздавили ее в кухне. Теодора – тогда еще просто Саень – ухватила за шкирку младшего из братьев. Она выплыла из бешеного водоворота и выволокла Кодина, но глупый малыш был уже мертв: не задержал дыхание, захлебнулся насмерть. Она хотела плыть к берегу, но берега не было, кругом бесновались волны, красное небо рвалось на куски, а затем стало черным. Несколько суток волны кидали ее в полной тьме, и это было самое страшное, что она пережила в жизни, хуже, чем та встреча с мародерами, которым Иоанн потом вскрыл животы.

– И что же теперь? – Таня вернулась к основному вопросу. – Если мы все поцелуем Карла, а она нет, это будет неправильно.

– А зачем всем целовать? – Теодора внесла конструктивное предложение. – Пускай две девчонки его поцелуют с двух сторон. И хватит.

– Правильно, – поразмыслив, сказала Алмагуль. – А то еще загордится!

Т’Бокохан рыдал на груди у Дьёрдя Галаци. Тьма отступила, остался растерянный человек, ужасающийся тому, что наделал. Т’Доррен заливал шок вином. Ему тоже было не по себе, но т’Бокохану хуже: именно он начал первым, и душа горела от невыносимого стыда.

Пока мересанских капитанов приводили в чувство на «Ийоне Тихом» под бдительным присмотром священников, инженеры и аналитики составляли отчет о повреждениях «Десятого» и «Тринадцатого». По всему, в предстоящей операции им не участвовать. Вот так, сделали работу за врага. Были погибшие, и не только среди стрелков, по которым прошлись крейсеры, постаравшись этим ограничиться. Линкоры-то лупили, не глядя и не экономя энергию.

Т’Лехин получил разрешение вернуться. И, разумеется, начать расхлебывать все то, что произошло. Он даже не хотел возвращаться, не желая видеть обломки линкоров, не желая слышать ничего о потерях. С глаз долой – из сердца вон. Однако все оказалось не так плохо. «Десятый» и «Тринадцатый» были истерзаны, но на ходу, и погибли немногие. Земляне действовали аккуратно, пожалев тех, кто забыл о товарищах, о долге и своей цели.

– Спасибо, – выдавил т’Лехин.

Т’Бокохан и т’Доррен глаз на него не поднимали. Ждали приговора и проклятия. Только как язык повернется проклясть их, когда совсем недавно командующий Гржельчик и райский адмирал чуть не устроили между собой то же самое? Просто тех удалось остановить, а этих – нет. Виноваты не они, они – всего лишь жертвы дьявола. Да, не будь меж ними личной неприязни, тьма не нашла бы трещины, куда вбить клин. Но не казнить же за неприязнь, мало ли кто кого не любит. Кроме того, горстка капитанов – это вся аристократия, все, на кого т’Лехин может опереться. Снять головы еще двоим? Т’Доррен был с ним с самого начала, без его помощи не удалось бы спасти даже те двести миллионов, которые остались от почти трех миллиардов. Умный, инициативный, энергичный соратник. Дублер, за неимением лучшего. Т’Бокохан несамостоятелен, но неутомим и верен, приказы он выполняет всегда неукоснительно, надо лишь правильно их сформулировать. Лишиться этих капитанов – чересчур сильный удар по без того обескровленной Мересань.

– Возвращайтесь на корабли, – сухо буркнул он. – И ремонтируйтесь, как можете. Еще раз поссоритесь – казню обоих, разбираться не стану. И не мечом, на костер отправлю, как склонных прислушиваться к дьяволу.

Глаза в пол.

– Да, адмирал.

– У вас сейчас с рембазами проблемы, – вмешался Гржельчик, констатируя печальный факт. – Пусть наскоро приведут в порядок хотя бы половину двигателей и идут к Раю, в доки Генхсха. Я договорюсь, чтобы их приняли. Если будут себя хорошо вести, – добавил он с намеком.

Т’Лехин стиснул зубы.

– У нас нет средств на ремонт в чужих портах!

– Но у вас же нет своих, – пожал плечами Йозеф. – Не волнуйся, починят в долг.

– А вдруг не захотят?

– Алекс, – вздохнул он, – пусть капитаны скажут, кто их направил, вопросов не возникнет. Знаешь, сколько Рай должен Земле? Оба твоих корабля не стоят одного «Хана Соло».

Т’Лехин кивнул; к согласию примешалась горечь. Вряд ли Рай должен Земле больше, чем Мересань. А если и так, кровохлёбам хотя бы есть чем расплачиваться.

– Спасибо, – как он устал всех благодарить! Хорошо, что Гржельчик не кичится своими возможностями, его великодушие не демонстративно. Этот землянин нравился адмиралу, от него и помощь принять не унизительно.

– И еще кое-что, – сказал Йозеф. – Корабли надо освятить. И эти два, и те, кого пока не затронуло. Епископы готовы сделать все необходимое.

Т’Лехин встрепенулся.

– И после этого мы будем избавлены от подобных сюрпризов?

Йозеф покачал головой.

– Это гарантирует нам отсутствие сюрпризов лишь со стороны техники. Но если кто-то из капитанов, или стрелков, или пилотов сойдет с ума, техника подчинится управлению.

– Но что же делать?

– Снимать штаны и бегать, – т’Лехин аж вздрогнул: это выражение он прежде слышал от Шварца. – Не все на свете просто, Алекс. Надо держать себя в руках, следить друг за другом… и даже в этом случае мы не застрахованы от беды. Скоро должен прибыть кардинал Натта. И, пока он не урегулирует ситуацию, я с места не двинусь. Не хватало еще начать расстреливать своих же в виду у гъдеанских спутников орбитальной обороны!

«Песец» пристыковался к станции. Хайнрих Шварц был доволен. То, что к его прибытию станцию вылизали до блеска, его не удивляло, но про корабль могли забыть. Когда он в прошлый раз приехал из отпуска, пульт «Песца» запылился. Ну, мало никому не показалось. Видимо, урок усвоен.

Спутники наблюдения тоже стали поправлять. Хайнрих, конечно, облетел не все – периметр-то ого-го! – но там, куда он добрался, либо все было в порядке, либо велись восстановительные работы. Милая сердцу картина.

Вернувшись, он благосклонно кивнул инженерам:

– Молодцы, сволочи! Все, как надо. Даже трахнуть не за что, – он добродушно заржал и от избытка чувств похлопал по плечу попавшегося под руку нового инженера.

Сатиджад вежливо улыбнулся. Уж он-то знал: есть за что, есть. Но Шварц этого не заметит, пока не станет поздно. Сатиджад умел делать свое дело, не вызывая ненужных подозрений. Его наносолнышко никому не мешает, никак себя не проявляет. Оно не сработает, пока…

В глаза Шварцу он смотрел бестрепетно. Ни жалости, ни раскаяния; ни злорадства, ни предвкушения. К работе он относился без эмоций. Личные качества заказанного объекта не волновали одного из лучших мировых специалистов. Начнешь видеть в нем человека – провалишь дело. Это просто строка в ненаписанном техзадании.

Йозеф долго колебался. Он собирался принять судьбоносное решение, которое касалось не его. Он-то человек бывалый, в состоянии разобраться с любыми последствиями своих ошибок. Но если он ошибется в отношении Хелены, девочка останется беспомощна, а его рядом не будет.

Только вот кто может разрешить его сомнения? Спросить у Эйззы, как советовал Мрланк? Для Эйззы Шшерский Рай – родина. Неужто она скажет, что там плохо? Эйзза была с Мрланком в самые черные для него времена, носилась с ним, как с писаной торбой. Неужто она скажет, что он плохой? Нет уж, не хватало еще ставить свои поступки в зависимость от мнения кетреййи. Эйзза и Хелена – одного поля ягоды, хоть и из разных миров, у обеих ума нет, одни эмоции. Советоваться надо с тем, у кого на плечах трезвомыслящая голова. При этом он должен быть в курсе райских реалий.

Йозеф думал было спросить Васю. Она единственная из земных капитанов побывала на этой планете, и не единожды. Сначала ремонтировала «Дарт Вейдер», теперь вовсе ушла служить Раю. Она наверняка знает, что там почем. Но он не смог заставить себя обратиться к Васе. Ему было банально стыдно. И так уж о его дочери судачит вся объединенная эскадра.

Промучившись некоторое время, он велел вызвать Аддарекха. Лейтенант явился и с ходу принялся докладывать о боеготовности своего подразделения. Видимо, не подозревал, что может понадобиться адмиралу за чем-нибудь другим. Йозеф невольно улыбнулся, но улыбка вышла грустной.

Несколько минут он молча слушал доклад, рассматривая шитанн в упор. Никому на борту «Ийона» не известно о Рае больше, чем ему, это точно. И розово-сопливому патриотизму он не привержен, в ином случае служил бы на райском корабле. Конечно, Йозефу он не друг и не приятель, и начинать разговор было трудно. Но он надеялся, что шитанн поймет и подскажет. Они почти ровесники, оба жизнью биты, оба делают одно дело – неужели не поможет, как мужик мужику?

– Аддарекх, – он прервал лейтенанта на полуслове, наконец решившись. – Расскажи мне о Рае.