Враг моего врага. «Песец»

– Честное слово политика – вечерняя сказка для избирателей, – пробурчал доктор. – Но я все же надеюсь, что вы будете благоразумны.

Он ушел, собрав свой чемоданчик, а она выпила витамины и вновь открыла ноутбук. Отдых – прекрасная и желанная вещь, но кто будет делами заниматься?

Сообщение от координатора Иленты уже висело в так и не свернутом окне:

«Нападки Земли безосновательны! Эас не имеет никакого отношения к тьме. Эас привержена свету и никогда не связывалась ни с чем сомнительным. Разглагольствования Земли о тьме на Эас – гнусное и откровенное оскорбление!»

Засуетился Илента, задрожала почва под ногами. Оправдываться начал. Оправдания сами по себе – признак слабости, сильный не оправдывается, он просто игнорирует неприятные слова, как брех собаки. А уж оправдания, которые противоречат фактам… «Эас не связывается ни с чем сомнительным» – фразочка прямо для монолога сатирика. Ухватиться за нее да раскрутить под нужным углом, чтобы другие миры припомнили Эас и нечестность купцов, и каперство, и работорговлю, и иные обиды… Эас сметут, даже вмешиваться не потребуется. Но это Земле не нужно. Эас – мир, с которым можно иметь дело, а что до обид – кто без греха? Салима не думала, что Эас в самом деле предалась тьме, она хотела от Иленты только одного – чтобы он заплатил, по справедливости и с процентами. Но если он будет упрямиться, у нее ничто не дрогнет – ни голос, ни рука. Заплатит потом вдесятеро, как Эл Танг Ри, или покончит с собой, как Сар Имит. О том, что бывший координатор Гъде выбросился с балкона девятнадцатого этажа, стало известно вчера.

Ее сообщение было более личным по тону и донельзя вежливым:

«Определитесь, пожалуйста, господин Илента. Либо Эас не отвечает за военные действия в интересах нанимателей Гъде и Чфе Вара – в таком случае вы заключили сделку с тьмой, приравниваемую к пособничеству темной силе, которую мы взялись искоренять любыми средствами. Либо Эас не связывалась с тьмой и действовала сугубо из своих экономических и политических соображений – тогда вам придется покрыть нам весь ущерб: прямой, косвенный и моральный».

Похоже на ультиматум, да это он и есть. Разве что срок не оговорен. Впрочем, sapienti sat[2 - Умному достаточно (лат.)].

Двум новым крейсерам предстояло отправиться к Чфе Вару, везя солдат и монахов во главе с кардиналом Галаци. Миленич ждал, что Дьёрдь Галаци выберет его корабль, названный в честь святого и расписанный библейскими сюжетами, а уж всяко не тот, которым командует мусульманин. И был сильно озадачен. И даже слегка раздосадован, иначе не высказал бы Принцу в резких тонах:

– Ты вообще не христианин, с какой это стати кардинал выбрал твой корабль?

– Ну, я ведь – блатной мажор, – спокойно и невозмутимо ответствовал Фархад, будто наглядно демонстрируя, какой тон уместен в разговоре взрослых людей, капитанов крейсеров.

Толстенький кардинал сам внес ясность:

– Прости, сын мой, – Галаци улыбнулся, – но я уже привык ходить с командой «Ийона».

Так и сказал «ходить», как профессионал космоса. Епископ, приписанный к «Сайресу Смиту», до самой гибели говорил «летать». Интеллигентный человек, которого ужасали нравы космолетчиков, а нравы десантников просто шокировали, тем не менее он предпочитал не браниться, а молиться. Бойко надеялся, что он сейчас в раю.

– Кто старший? – уточнил он приказ у Гржельчика.

– Сомневаетесь? – немного удивленно усмехнулся тот. – Кто из вас капитан первого ранга?

Да, Бойко сомневался. Блатной мажор… или нет? Ему сделалось стыдно. Уел его Фархад, в самом-то деле.

– Миленич, на этот счет даже у аль-Саида нет сомнений, – с упреком проговорил Гржельчик. – А вы все-таки дольше на свете живете, должны уже научиться мозги вовремя включать. Идите и подумайте как следует!

Сказать по правде, у «Шварца» более сильная и слаженная команда. На «Джеронимо» слишком много молодежи, пилотская бригада – одни стажеры, хорошо хоть с «Шепарда» перевели старшего помощника – с повышением, до сих пор основным пилотом был. Миленич аккуратно поинтересовался у Баин, как там эасец поживает. Задавать вопрос было страшновато, не имел он права ее этим напрягать. Ладно, если просто вспылит и наорет на командира, а вдруг упрется рогом: забирайте своего эасца куда хотите, и все тут?

– Отлично он поживает, – тон был язвительным, но не злым. – Огород, овощи-фрукты, хавчик от пуза, пива по горлышко… Рыбалка, баня, пьянки в гаражах – поди, плохо!

– Может, на корабль его взять? – предложил Миленич.

Она хмыкнула.

– Медкомиссию не пройдет.

– А мы так, без занесения в реестр. Чисто подстраховать эту зелень, а то ведь вахтенных у пульта оставлять страшно.

– Без занесения в реестр – значит, без оплаты, – Баин мотнула головой. – На фига ему такое удовольствие, кэп? Пусть огородом занимается, все полезнее для здоровья. Да и некогда ему по космосу рассекать, у него уже операции запланированы.

– Значит, он не безнадежен? – обрадовался Бойко. – А деньги на операцию откуда?

– На две, – дотошно поправила Баин. – Два глаза-то.

Но на вопрос по сути не ответила.

Координатор Илента раздраженно дернул перо на шапочке, пытаясь его поправить, и оно оторвалось совсем. Он содрал шапочку и в сердцах кинул ее в угол. Ну что за непруха!

Эасцу не давали покоя два, как ни странно, сугубо земных зверя. А может, и не странно это, а вполне закономерно: ведь терзающая его проблема связана именно с Землей. С одной стороны, его душила большая зеленая жаба. Заплатить Салиме просто так, ни за что, потому что ей захотелось? У него аж дыхание перехватывало от этакой несправедливости. С другой стороны подкрадывался пушистый белый песец. Если Содружество Планет не осадит зарвавшуюся землянку, он подберется вплотную. Илента отправил петицию хантам. Кто еще сумеет повлиять на Салиму, как не они? Земля всегда прислушивалась к Ханту, аналогично большинству миров.

Он и не подозревал, что своим письмом вызвал у координаторов всемогущего Ханта легкую панику. Возможно, потому что ханты, как более древняя и мудрая цивилизация, лучше поняли ситуацию и адекватно оценили письмо Иленты – как попытку переложить проблемы Эас на плечи Ханта. При всей декларируемой заботе о галактическом сообществе, рисковать ханты не любили даже ради решения собственных проблем, что уж говорить о чужих. Проблемы Хант предпочитал решать веским словом или торговыми санкциями. Вот только Салиму не проймешь ни тем, ни другим.

Ханты встали перед дилеммой, любое разрешение которой представлялось мучительным. Нет спору, Эас ближе Ханту по уровню развития, чем варварская Земля, да и в космосе они почти соседи. Прочные торговые связи с Эас диктуют кровную заинтересованность в стабильности ее экономики. Поддержать эасцев? Это решение было бы естественным, но земляне ведь не отступятся, когда ханты скажут: «Не трожьте Эас». Они сами – старшая раса, невзирая на свою молодость. И они прекрасно знают, что слово имеет цену, лишь когда его есть чем подкрепить. К тому же слово в защиту предавшихся тьме – уже немалый риск, того гляди, и самим замараться недолго. Ни один из хантских координаторов не поверил, будто Эас ступила во тьму, но попробуй переубеди Созвездие, когда Салима уже сплела паутину! Возможно, хантам удалось бы очистить от подозрений и себя, и Эас, если бы они взялись отстаивать свои слова силой и победили. Но война – это потери и неудобства, это ненужные расходы, это утрата имиджа, это драгоценные жизни хантов. Да, побежденных можно заставить заплатить за все, как это делает сейчас Земля. Однако в победе координаторы Ханта вовсе не были уверены, и вызванные на совещание военные чины не добавили позитива. Ни один дредноут не был в реальном бою, ни один хантский солдат уже сотни лет не убивал противника. А у землян – сплошь ветераны недавних битв. Плюс союзники, которые поддержат их, даже если это нелогично, что позволило бы удержать от вмешательства Тсету – шитанн со своим священным безумием, будь оно неладно, и мересанцы, не привыкшие жить без войны.

Нет, допускать вооруженный конфликт с Землей никак нельзя. А торговлей их не задавишь, у них свой независимый рынок. Еще год назад можно было бы намекнуть: если разозлить эасцев, они прекратят поставки траинита. Но теперь у Земли столько траинита, что она сама может его продавать.

Постепенно все координаторы склонились к весьма неприятной мысли: лучше отдать Эас, чем потерять все. Разумеется, ответ координатору Эас был сформулирован более литературно и так, что у читающего создавалось впечатление, будто он сам виноват в своих несчастьях. Что, по сути, являлось правдой.

«Дорогой координатор Илента! Хант действительно обеспокоен сделками, заключенными хантскими капитанами и адмиралами с нанимателями, чья приверженность тьме убедительно доказана. С вашей стороны это явилось, конечно, чудовищной ошибкой. Мы уверены, что состоявшееся таким образом сотрудничество Эас с тьмой было непреднамеренным. Однако сам его факт заставляет с величайшей осторожностью отнестись к любым дискуссиям в Совете, затрагивающим участие ваших трирем в печально известных событиях. Самое лучшее для вас – постараться эти дискуссии минимизировать. И решительно отмежеваться от тьмы – как можно скорее и любой ценой».

Любой ценой! Илента дернул плечом, и ткань туники треснула. Да что ж такое, хоть вовсе прием отменяй!

Любой ценой. Дурак бы не понял намека. А кстати, какой ценой?

Он удержался от того, чтобы отправить сообщение в Совет. Ханты, чтоб им подавиться, правы: чем меньше будет муссироваться вопрос о степени вовлеченности Эас во тьму, тем лучше. Зачем он только начал эти препирательства во всеуслышание? Хотел всем доказать, что Салима не может диктовать ему свою волю, а что в итоге доказал? Это был второй раз в жизни, когда он пожалел об отсутствии в реальном мире возможности сохраниться и перезагрузиться. Первый раз случился в юности и касался женщины.

Свой вопрос он адресовал лично Салиме. А когда вернулся с приема и прочел, что она написала, чуть зубы не сломал с досады.

«Как вам совесть позволяет требовать весь наш траинит? – это было похоже на вопль. – Такое можно получить только в качестве контрибуции в результате затяжной войны, а у нас с вами настоящей войны вообще не было!»

От ответа Иленту чуть удар не хватил:

«Хотите, будет?» – и смайлик.

Соседа слева Согиро узнавал по въевшемуся запаху машинного масла. Автомеханик. Притопал вечером, когда он сидел на крыльце с банкой пива и отдыхал от дневных трудов, подставив лицо прохладному ветерку.

– Здорово, найденыш! Новости смотрел? А, ты ж того, – спохватился он, покрутив рукой вокруг глаз. – Мы, кажись, с Эас посрались.

– И что? – мрачно спросил Согиро. – В баню не возьмете?

– Почему не возьмем? – не понял сосед. Где Эас и где баня?

– Ну, я ведь эасец.

– Как это? – изумился он.

– Что значит – как? – затормозил Согиро. – С Эас я. Эасской расы. Разве не видно, что я на вас, местных, не похож?

– Э-э… Ну, мало ли кто на нас не похож. Негры ни фига не похожи, а они земляне. Ты больше похож вообще-то, – сосед озадаченно почесал голову, и тут на него снизошло озарение: – Блин! То-то и оно! Мы с мужиками все думаем, с чего тебя от водки так закрючило, а ты, оказывается, эасец. Прости, что напраслину возвели, слабаком-трезвенником считали.